Беларусь охватила новая эпидемия посерьезнее ковида

У любой власти есть цель – сохранение своего абсолюта в системе управления страной, однако чем больше желания у власти выжить в нынешних условиях, тем больше она показывает свой страх. Почти каждый день, почти из каждого утюга мы слышим такие маркеры страха, как слова и фразы наподобие "безопасность", "вооружение", "сохранение страны", "вы хотите, чтобы было так, как в...", "спецоперация западных спецслужб", "подорвать стабильность", "пресекать в корне", "турбулентность" не говоря уже про пассажи об экстремизме и терроризме.

Почти все политические решения власти сведены к страху: все выступления связаны со страхом, все законодательные решения связаны со страхом, все действия основываются на страхе. Страх светится и сочится отовсюду, его только надо распознать, так как он спрятан за бравадой силы и вседозволенности.

Природа белорусско-властного страха естественная, она упирается в страх биологической смерти, страх невозможности устроится на новую работу, страх за будущее детей, страх за появление более компетеной конкуренции, и уже как следствие – в страх потери власти.




Именно прокастинация о потере власти, откладывание этого процесса на потом, еще на потом и так далее характеризует желание выжить, как биологически, так и политически, что обязательно, абсолютно приведет к служению действий и невозможности маневрирования. Откладывать решение проблемы опасно в любом деле, но еще опаснее – не видеть ее или делать вид, что ее нет, прятать.

Когда мы смотрим фильм ужасов, мы испытываем состояние саспенса – тревожного ожидания, и это ожидание нас больше всего беспокоит. Где-то скрип половицы, где-то пронзительный крик, где-то упавшая на пол книга. Но как только появляется чудовище/действие, мы осознаем кто/что это и тревожность уходит. Так произошло с белорусами – все увидели лицо власти во многих аспектах взаимодействия с ней, все увидели боль, страдания, а репрессиями и посадками общество не удивить – народ в перманентном, но стабильном кризисе, "чудовище" для него – пройденный этап.

А власть до этой стадии не дошла, во власти – тревожность, состояние саспенса, власть еще не встретила свое "чудовище" и она, как маленький не воспитанный ребенок, машет налево и направо кулаками с закрытыми глазами, в моменте вытирая сопли и слезы от неизведанного до конца страха.

Все это превращается в жалкое зрелище, потому как и "чудовища" нет, по крайней мере в лице белорусского народа, против которого государство активно борется. Взрослый и умный дядька не будет громить все вокруг себя, своих людей – он будет говорить со всеми, но, если надо, и с позиции силы. В нашем же случае мы имеем дело с испугавшимся коллективным подростком, сорванцом, который при очередном пинке противостояния, бежит за помощью к своему старшему брату.