Третья волна. Почему и куда уезжали предприниматели из Беларуси

За тридцать прошедших лет многие представители белорусского бизнеса не смогли принять условия, предложенные после 1994 года властями в качестве вариантов «сосуществования». Две волны эмиграции, которые пережила страна, основательно проредили численность, привели к выводу значительных сумм капитала и, самое главное, повлияли на качественный состав белорусского бизнеса. Третья — она началась с лета 2020 года — предвещает для предпринимательства да и для государства еще более масштабные потери.

Очередная публикация спецпроекта Завтра твоей страны «Тридцать лет вопреки. Как создавался частный бизнес в современной Беларуси (1991-2021гг.)» посвящена ставшей за последние полгода вновь актуальной теме эмиграции белорусского бизнеса. В условиях правового дефолта она с каждым днем принимает все более устрашающий характер и грозит превзойти по масштабу волны второй половины 1990-х и начала 2000-х.

Первая волна

Первая волна белорусской бизнес-эмиграции пришлась на середину и вторую половину 1990-х годов.

Она носила вынужденный и в подавляющем большинстве случаев безвозвратный характер. Пришедшие к власти сторонники Лукашенко поставили задачу разобраться с крупным бизнесом, который в большинстве своем был нейтрален или поддержал Вячеслава Кебича, отказался финансировать избирательную кампанию его конкурента и, главное, оставался потенциальной угрозой планам победителя, который собрался выстроить государство под одного человека.

«Чистка» носила точечных характер и была направлена на самых заметных представителей частного бизнеса, а также «красного директората». Их судьба должна была стать примером для остальных. На практике «чистка» свелась именно к выдавливанию нелояльного бизнеса из страны – реальные и многолетние сроки тогда получили не многие.

К достижению поставленной цели власти приступили спустя несколько недель после победы Лукашенко на выборах 1994 года. Первым объектом внимания стал холдинг «Пуше» Александра Пупейко и его партнеров. Цель была достигнута в течение первых трех лет. Под давлением, после уголовных дел, которые были заведены на представителей практически всех отраслей, страну были вынуждены покинуть сотни бизнесменов и руководителей государственных предприятий.

В 1994-1997 годах подверглась разгрому самая мощная коммерческая структура того времени — «Пуше». Пупейко с семьей в 1997 году был вынужден покинуть страну, а активы компании были ликвидированы или перешли к кредиторам. Значительная их часть досталась Управделами президента.

В эмиграцию уехали самые яркие бизнес-фигуры того периода. География стран, ставших новой родиной для них, охватывает несколько континентов. Первый официальный долларовый миллионер Владимир Эфрон, инвестор в золотодобычу Леонид Волк и строитель первого бизнес-центра Дмитрий Шаткин оказались в Израиле. В Польше осели банкиры Вацлав Маркевич и Валерий Круговой, в США – основатели «Джем-банка» и холдинга «Белмед» Андрей Колодовский и Валерий Колосовский и бывший акционер «Динамо-Минск» Евгений Хвастович. В Россию навсегда перебрались автодилер и зачетчик Сергей Клемантович и коммунист Анатолий Лашкевич, в Украину — продавец автомобилей «Лада» Валерий Новик.

Под чистку попали и сторонники власти – те, кто еще не понял, как она устроена и кто является ее главным и единственным бенефициаром. Среди них оказались управделами Иван Титенков и называемый первым придворным бизнесменом лукашенковского периода Виктор Лагвинец.

Судьбу нелояльного частного бизнеса разделил белорусский «красный директорат». Многие его известные представители перебрались в Россию и другие соседние страны, возглавив там заводы и даже став их собственниками.

Вторая волна

Вторая волна стала реакцией на репрессии после выборов 2001 года и в целом – на охватившую деловую жизнь страны депрессию.

В отличие от чисток 1990-х, в ходе которых точечно «прореживался» крупный бизнес, репрессии 2000-х годов носили системный характер и затронули всю структуру белорусского бизнеса, включая средний и малый. Кроме КГБ, МВД, КГК к гонениям были подключены налоговые органы, санэпидемстанции, МЧС и таможенники.

Если в рамках первой волны речь шла о сотнях покинувших страну под катком репрессий бизнесменов, то в рамках второй – о тысячах.

Из представителей крупного бизнеса, свернув местные операции до минимума, уехали из Беларуси семьи Луценко и Хотиных, Игорь Пинкевич, Андрей Бирюков и другие. Остатки «красного директората» также предпочли сменить страну жительства. Так поступил, например, и бывший генеральный директор «Белшины» Аркадий Поляков.

Во второй волне бизнес-эмиграции большинство составил средний и малый бизнес, разочарованный экономическими и социальными условиями на родине. Его выбором в подавляющем большинстве случаев стала переживавшая экономический подъем Россия и, в частности, ее пограничные области – Смоленская и Брянская. Из первоначально небольших компаний с белорусских капиталом здесь выросли серьезные по российским масштабам бизнесы. Открытые в середине 2000-х годов частные компании составляют практически половину списка крупнейших на сегодняшний день белорусских бизнесов с регистрацией в этих регионах.

Третья волна

Репрессии и две волны эмиграции сделали то, чего добивались власти: выдавили из страны бизнесменов-пассионариев, а в коллективном сознании тех, кто остался, очертили границы, за которые заходить было небезопасно.

Память о последствиях чисток 1990-х и 2000-х стала сдерживающим фактором в годы очередных политических кризисов в 2005-м и 2010-м. Бизнес за редким исключением сохранил в них нейтралитет.

В большинстве своем нейтрально он воспринял и события 2020 года. Но нашлось достаточно много представителей бизнеса, которые публично высказались против фальсификаций выборов, против насилия и потребовали изменений. Основу составили, во-первых, молодое поколение, над которым пока не довлеет память о гонениях и страх возможных последствий. А, во-вторых, представители отраслей, в меньшей степени зависящих и подконтрольных государственной системе.

Они стали и первыми объектами новой волны репрессий на бизнес, и первыми участниками третьей волны бизнес-эмиграции.

Исключать такое же развитие ситуации для их коллег, которые по традиции вновь промолчали, нельзя. Они – потенциальные объекты работы репрессивной машины. Во-первых, в назидании другим. Во-вторых, чтобы прокормить чиновников и прочих бюджетников при сокращении основных источников госдоходов . В-третьих, в рамках передела рынков, который, похоже, затевают усилившиеся за эти месяцы властные группировки.