Шульман: «Мои худшие ожидания — провал в варварство»
Политолог Екатерина Шульман, вынужденная уехать из России и признанная иноагентом, в большом интервью русской службе BBC News, рассказала о последствиях мобилизации и о процессе фашизации в России, о том, кто в ответе за эту войну, и могут ли россияне извлечь из нее уроки. Выбрали важные фрагменты.
![]()
— Давайте вспомним, что протестов по поводу мобилизации массовых как не было, так и нет. Поэтому возможен такой угол зрения, при котором вы скажете: а ничего и не произошло. Вон, идут люди, мобилизуются себе, спрашивают, где лучше купить бронежилет, напиваются, как положено забритым рекрутам… Ну, подожгли военкомат, другой, третий, десятый. Ну, застрелили комиссара одного — другие-то остались.
Мы еще увидим социальные последствия этого, подождите, но сейчас говорить о большом подъеме темной социальной энергии мы, в общем, не можем. Многие однозначным образом выбирают exit, а не voice, — скорее, выход, чем протест, не высказываются, а собирают себя и своих близких, вытаскивают — а кто из нас не был этим занят в последние дни?
В свое время к немцам осознание коллективной вины и ответственности пришло спустя годы, даже десятилетия. Произойдет ли подобное с россиянами?
— Есть такая римская максима «Горе побежденным» — так вот я вам скажу, горе победителям. За побежденных дальше все сделают, а победители остаются наедине со своей страшной победой, и дальше им кажется, что они все время правы — и до этого, и после. Это тяжкий груз, его выдерживают не все.
Что будет дальше, в какие формы выльется это историческое несчастье, как будет происходить коллапс нашей государственной модели и что придет ей на смену — мы увидим.
В 2014-м Крым еще можно было, свернув голову набок, счесть некоторым «исключением», но теперь уже — все. 30 лет прожил этот политический и правовой субъект, сейчас из него будет выползать нечто другое.
Парадоксальным образом, говорит Екатерина Шульман, нынешняя российская агрессия — «война тех, кому за 60»: среди них наибольшая поддержка войны, и они же сидят в руководстве:
— Мертвые хватают живых, в буквальном смысле этого выражения. Когда уйдет это поколение, которому очень сильно нужна победа и которому никто не может возразить, потому что властные рычаги у них в руках, то сфера общественных запросов будет выглядеть совсем по-другому.
С исторической точки зрения это грустно, хотя и хочется верить, что России удастся как-то перезимовать и какую-то более человекосообразную жизнь устроить.
— Что страшно — миллионы людей пройдут через опыт насилия. Ты сам бил, тебя били, при тебе били, тебе рассказали, ты в телеграме увидел — все это травмирующее воздействие. И жертва, и палач, и свидетель, и тот, кто просто мимо проходил, — все пострадают. И мои худшие ожидания — раскручивание этого тренда, провал в варварство.
После этого можно будет как-то вырулить на общечеловеческую дорогу прогресса и развития.
Екатерина Шульман
О последствиях мобилизации
— Давайте вспомним, что протестов по поводу мобилизации массовых как не было, так и нет. Поэтому возможен такой угол зрения, при котором вы скажете: а ничего и не произошло. Вон, идут люди, мобилизуются себе, спрашивают, где лучше купить бронежилет, напиваются, как положено забритым рекрутам… Ну, подожгли военкомат, другой, третий, десятый. Ну, застрелили комиссара одного — другие-то остались.
Мы еще увидим социальные последствия этого, подождите, но сейчас говорить о большом подъеме темной социальной энергии мы, в общем, не можем. Многие однозначным образом выбирают exit, а не voice, — скорее, выход, чем протест, не высказываются, а собирают себя и своих близких, вытаскивают — а кто из нас не был этим занят в последние дни?
О конце России
В свое время к немцам осознание коллективной вины и ответственности пришло спустя годы, даже десятилетия. Произойдет ли подобное с россиянами?
— Есть такая римская максима «Горе побежденным» — так вот я вам скажу, горе победителям. За побежденных дальше все сделают, а победители остаются наедине со своей страшной победой, и дальше им кажется, что они все время правы — и до этого, и после. Это тяжкий груз, его выдерживают не все.
Что будет дальше, в какие формы выльется это историческое несчастье, как будет происходить коллапс нашей государственной модели и что придет ей на смену — мы увидим.
Российская Федерация, какой мы ее знали, уже через считанные недели прекратит свое существование даже юридически. Это будет уже государство с нелегитимной границей, включающее в себя довольно многочисленные территории, не признанные никем в мире.
В 2014-м Крым еще можно было, свернув голову набок, счесть некоторым «исключением», но теперь уже — все. 30 лет прожил этот политический и правовой субъект, сейчас из него будет выползать нечто другое.
О том, кому нужна война
Парадоксальным образом, говорит Екатерина Шульман, нынешняя российская агрессия — «война тех, кому за 60»: среди них наибольшая поддержка войны, и они же сидят в руководстве:
— Мертвые хватают живых, в буквальном смысле этого выражения. Когда уйдет это поколение, которому очень сильно нужна победа и которому никто не может возразить, потому что властные рычаги у них в руках, то сфера общественных запросов будет выглядеть совсем по-другому.
Возможно, упадок будет таким сильным, люди наголодаются, намерзнутся, что будут вспоминать с восторгом предыдущий период, мечтать о том, как они его возродят — и следующие 20 лет мы будем ходить по миру, как белые эмигранты, и говорить, «какую страну потеряли: города, письменность, книгопечатание, интернет-банкинг…». А нам никто не будет верить: «Да ладно, у вас там есть одно болото замерзшее, и всегда так и было».
С исторической точки зрения это грустно, хотя и хочется верить, что России удастся как-то перезимовать и какую-то более человекосообразную жизнь устроить.
Об уроках и перспективах
— Что страшно — миллионы людей пройдут через опыт насилия. Ты сам бил, тебя били, при тебе били, тебе рассказали, ты в телеграме увидел — все это травмирующее воздействие. И жертва, и палач, и свидетель, и тот, кто просто мимо проходил, — все пострадают. И мои худшие ожидания — раскручивание этого тренда, провал в варварство.
Как выползать — пока не очень видно. Но ведь Россия сквозь землю не провалится, какие-то люди останутся. Оптимистичный вариант в том, что эти события послужат, как говорил Чаадаев, страшным примером, и мы будем учить детей: понимаете, к чему приводит концентрация власти в одних руках, почему информационная монополия — это опасно, почему действительно ничего нет страшнее войны?
После этого можно будет как-то вырулить на общечеловеческую дорогу прогресса и развития.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
