Белорусская революция. Власть не сменилась, но общество стало совершенно другим
К 2020 году белорусское общество пришло к значимой ценностной трансформации. Фото: БелаПАН
Почему белорусы подняли головы в 2020-м?
К 2020 году белорусское общество пришло к значимой ценностной трансформации, считает экономист, директор исследовательского центра BEROC Павел Данейко.
Он отметил на онлайн-встрече, организованной Центром новых идей, что в частном секторе Беларуси сейчас работает около 50% занятых в экономике. Это обстоятельство способствовало активизации людей во время событий электоральной кампании 2020 года, полагает Данейко.
По его мнению, свою роль сыграло и то, что в Беларуси достаточно хорошее отношение к бизнесу среди населения. Во многом это связано с тем, что бизнесы в стране создавались с нуля, значительная их часть была производственная. У разных людей, в том числе тех, кто не работал на государство, «появилось ощущение, что они сами решают свою судьбу», сказал Данейко.
Он сослался на мировое исследование ценностей World Values Survey, согласно которому значительная часть белорусов демонстрирует готовность нести ответственность за свою жизнь, а не перекладывать ее на государство, а также поддержку частной собственности.
«По поводу того, как государство должно перераспределять доходы, — отметил Данейко, — белорусы, как шведы, считают, что государство должно поддерживать тех, кто находится в уязвимом положении. Наша конфигурация ценностей в целом близка к шведской, балтийской. Суть ее в ответственности за свою жизнь и наличии социальной и личной ответственности».
Важным обстоятельством для поддержки такого мировоззрения стало то, что в 2005–2006 годах государство стало снижать издержки на социальные нужды — сферу образования, медицину, соцподдержку, пересматривать свою налоговую политику, добавил во время дискуссии социолог, старший исследователь Центра новых идей Геннадий Коршунов.
Он полагает, что, в частности, поэтому власти и дали возможность развиваться бизнесу. Вместе с тем именно в то же время общество стало информатизироваться, появились социальные сети, а цифровая инфраструктура стала дешеветь. В целом государство приподняло потолок ограничений для бизнеса и общества.
Коршунов подчеркнул, что в то время белорусы достаточно много стали выезжать за границу. Люди видели другую жизнь, интернет давал возможность общения. В результате произошло изменение ценностных представлений у значительной части белорусов.
«Ценностные изменения, которые накапливались по разным основаниям последние 15 лет, достигли апогея. Это случилось и из-за пандемии COVID-19, во время которой власть показала свою несостоятельность или даже просто отказалась решать проблемы. Свою роль сыграла политизация социальной динамики, когда взорвалось все, что могло взорваться», — подчеркнул Коршунов.
Кто стал на сторону перемен и чем такие люди отличаются от своих противников
По мнению социолога, различие мировоззрения сторонников перемен и их противников в Беларуси не связано ни с образованием, ни с возрастом, ни с проживанием в крупном или маленьком населенном пункте: «Это цивилизационный разрыв, это мировоззренческая разница. Одни люди хотят отвечать за себя, свою семью, страну, другие — нет».
«В этой связи с психологической точки зрения можно говорить о фокусе контроля. У одних людей фокус контроля внутри. Такие люди сами устраивают свою жизнь. У других — вовне, они отдают право распоряжаться их жизнью. С точки зрения больших этапов развития общества часть людей с внутренним контролем — это наиболее развитая передовая часть общества, которая сейчас уже фактически шагнула в цифровое информационное общество», — сказал эксперт.
Он с сожалением отметил, что с учетом того, как власть выстраивает политику последние 25 лет, можно говорить о регрессе к традиционному обществу. Это связано во многом с тем, что роль субъекта в общественной жизни Беларуси отдана одному человеку, «а остальные являются его подданными, вассалами, и в жестко структурированной авторитарной системе все зависит от воли одного человека».
Неопределившихся становится все больше
Помимо сторонников и противников перемен есть нейтральная аудитория, многие представители которой заявляют, что им безразлично происходящее в стране. Если в 2020 году можно было говорить, что есть сторонники власти и те, кто поддерживает протест, а доля неопределившихся невелика, то теперь, по мнению социолога, «они формируют третью вершину треугольника, и это закономерный процесс».
«Если люди не были твердо уверены в той или иной позиции, — говорит Коршунов, — теперь они перешли в число тех, кто придерживается нейтралитета. Белорусское общество больше года живет в состоянии сильнейшего стресса, а долго так жить невозможно. Второй фактор — страх. По данным социологических исследований, в крупных городах 60-70% населения испытывают беспокойство по поводу личной безопасности, то есть их нейтралитет — результат самосохранительного поведения».
Наконец, ко всему этому добавляется экономический фактор: цены растут гораздо быстрее, чем зарплата, ассортимент в магазинах снижается, и как результат, сказал Коршунов, «люди будут заботиться о своем выживании. Чтобы думать о стратегических вещах, о высоком, нужно что-то кушать и чтобы дети были сыты».
Влияет ли пропаганда на позицию неопределившихся? Коршунов полагает, что программы белорусского телевидения больше смотрят не те, кто не определился, и не противники протестов, а их сторонники — «для информирования, поугорать, как говорит молодежь. Пропаганда не работает на свою целевую аудиторию».
«В целом госпропаганда не оказывает принципиального воздействия на массовое сознание. Она может работать на укрепление позиций, которые есть у той части населения, которая смотрит БТ. Только следует иметь в виду, что если маятник очень сильно отводить в одну сторону, он потом очень сильно идет в другую. Пропаганда — очень тонкое искусство, оно должно быть когда-то нежным, когда-то грубым, очень аккуратным. В пропаганде белорусской власти тонкости нет», — сказал Коршунов.
Общество изменилось качественно
Данейко полагает, что в обществе произошел перелом: люди открыто заявили свои позиции, чего раньше не было: «В пассивном обществе позиции не проявлялись. Это была пассивная поддержка власти, сейчас она исчезла».
С этой точкой зрения согласен Коршунов.
Он добавил, что с политической точки зрения революции нет, если режим не свергнут. Однако социолог полагает, что это ограниченная точка зрения, ведь «революция — это переход системы из одного состояния в другое, это качественные изменения».
Именно это с нами и произошло.
Полностью все люди измениться сразу не могут, и особенность Беларуси, по мнению эксперта, в следующем:
«При том что обычно 5-10% населения определяют направление развития общества, феноменальная вещь заключается в том, что в Беларуси более половины населения готовы к переменам и работают в этом направлении. Произошло переосмысление национальной идентичности, рождение нового гражданского общества, переформатирование социальности как того, что порождает новые модели поведения. Появились новые экономические практики. То, что произошедшие в Беларуси процессы были по своей сути революционными, это бесспорно».
Он считает, что в стране произошла цифровая социальная революция, благодаря которой «белорусское общество возникло везде на планете, где есть белорусы».
Белорусы, отметил Коршунов, живут на разных континентах и во многом действуют как коллективный субъект. Он привел пример: в чешском городе Млада-Болеслав белорусы пикетировали офис компании Škoda, главного спонсора чемпионата мира по хоккею 2021 года. В результате компания отказалась спонсировать мероприятие в случае, если оно пройдет в Минске.
«Белорусы спонтанно организовались и решили вопрос за счет высокого человеческого капитала, родившегося социального капитала, высокого интеллектуального уровня, — сказал Коршунов. — Белорусы стали лоббировать свои интересы по всему миру. Это феноменально. Горизонтальность, общая боль коллективного Окрестина связала нас всех так сильно и местами так больно, что запустила процессы, которые разворачиваются до сих пор, и неизвестно, как далеко они приведут».
В любом случае прогнозировать будущее сложно в числе прочего потому, что количество игроков, которые включены в белорусский кейс, значительно больше, чем кажется на первый взгляд, заключил Коршунов.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
