Улицкая: «При той силе, которой обладает российская власть, почему она такая трусливая?»

Российская писательница — о последней империи, ее мощи и слабости.


— Человечество не существует без войны. Сколько существует человечество, столько существует и война, — размышляет Людмила Улицкая на канале И Грянул Грэм. — Человечество очень близко к самоистреблению, оно стоит уже на границе. И самоистребление, как один из возможных способов конца человечества, я вполне допускаю.

Но таким задумал этот мир творец. Он оставил место для зла. Почему он это сделал, мы не знаем. Но совершенно ясно, что вся наша жизнь происходит именно в этой парадигме — борьбы добра со злом.

И здесь есть очень важный момент, какую сторону выбираешь лично ты, как ты видишь это добро и зло, где ты находишь свое место. Этот вопрос стоит перед каждым человеком.


Жизнь ставит его перед нами много раз. Мы решаем эту проблему прямо с детства, вот это самое ударить или не ударить — это решение, которое принимает маленький ребенок.

Происходящее сейчас, по мнению писательницы, уходит своими корнями глубоко в историю, которая многое объясняет.

— Мы все имеем «феномен советского человека». Советской власти мало что удалось из тех задач, которые она перед собой ставила. Но вот эта задача ей абсолютно удалась — советский человек создан. И мы до сих пор с ним постоянно имеем дело.

Это человек, который снимает с себя любую ответственность, он никогда ни в чем не виноват, а виноваты всегда окружающие и обстоятельства.

И Путин — абсолютный пример советского человека, только из подворотни.

Вообще, в природе России, которая началась даже не от Ивана Грозного, а гораздо раньше, любить вождя.

Каждая страна имеет свое лицо. И любить вождя — это лицо России.



Это очень важно. Потому что если он не меняется, и мы это наблюдаем сегодня, это знак большой стагнации общества.

Абсолютно российская идея — имперская. Она с ней до сих пор не рассталась. Как идея, империя давно устарела и рухнула, приблизительно вместе с Византией.



А Россия хочет в смысле руководства частью мира, по возможности, всем миром, ну уж половиной так точно.

В то же время удивителен страх этой власти! При той силе, которой она обладает, почему она такая трусливая?

Почему она так боится любого слова?

Это удивительное качество власти: такая мощь, можно сказать, незыблемая, и такая трусость, такая слабость, — говорит Улицкая.