Резня азербайджанцев в Минске. Часть первая. Тела плавали в крови

Пятнадцать лет назад в Минске произошло жуткое преступление, которого столица не знала ни до, ни после. В квартире одного из домов по Партизанскому проспекту были зарезаны пять граждан Азербайджана. Убийцы не пощадили даже пятилетнюю девочку. Дело дошло до суда, но правосудие не свершилось. Преступление до сих пор считается не раскрытым.

Спустя полтора десятилетия интернет-газета Naviny.by провела свое журналистское расследование, чтобы выяснить причины, по которым за смерть невинных людей никто не ответил.


В той давней кровавой драме факты и события других не менее загадочных историй сплелись в такой клубок, что до истины не смогли докопаться лучшие столичные сыщики и следователи. Это уголовное дело влилось в десяток других с засекреченными свидетелями, странными смертями сотрудников правоохранительных органов и важных свидетелей, в результате чего все подробности трагедии оказались автоматически под замком. Что удалось узнать.

Начнем с фактов в хронологическом порядке.

22 марта 2000 года ближе к вечеру в двухкомнатной квартире, которую снимал живущий в Минске с 1995 года гражданин Азербайджана коммерческий директор ООО "Алинес" Тарлан Алиев, за столом для празднования Новруз-байрама собрались близкие ему люди. После 19.00 в квартире раздался телефонный звонок. Трубку поднял хозяин, после короткого разговора он извинился перед гостями, мол, дела неотложные, пообещал скоро вернуться и покинул квартиру. Когда вернулся, то увидел жуткую картину.

23 марта сразу после полуночи дежурная часть ГУВД Мингорисполкома по телефону 02 приняла обращение Алиева. Он сообщил, что в квартире, которую он снимал, обнаружил трупы пятерых человек: своей сожительницы Ирины Агаевой, 1964 г.р., ее брата Шамиля Агаева, 1968 г.р., Элхана Насибова, 1962 г.р., его жены Хатыры Насибовой, 1968 г.р. и их дочери Лейлы, 1995 г.р.

В квартире находилась и осталась жива трехлетняя дочь Насибовых — Наргиз. На глазах этой малышки, которую убийцы, видимо, не столько пожалели, сколько посчитали не опасным для них свидетелем, и происходила кровавая бойня.


Об увиденном в той квартире в первые часы после убийства журналисту рассказал пенсионер Иван Найдун, присутствовавший ночью 23 марта в качестве понятого при осмотре места преступления.

- Знаете, мы в свою квартиру въехали за три дня до этого убийства, — вспоминает Иван Иванович. — Во втором часу ночи раздался звонок в дверь: "Откройте, милиция". Так и так говорят, надо пройти в соседнюю квартиру для проведения следственных действий.

Много было милиции, целый генерал-майор был, с постели его подняли, следователь прокурорский был и оператор с японской видеокамерой. Помимо меня была еще соседка и моя жена. Как вошли в квартиру, так соседка сразу на стул рухнула. Зрелище было, как говорят, не для слабонервных. Я много чего в жизни повидал, но такого… Крови было много.

Когда вошел в квартиру, сразу же на полу в прихожей увидел убитую девочку, ее зарезали.

Мы ходили вслед за следователем, он говорит что видит, а камера все снимает. Заходим на кухню, а там мертвые женщины лежат: одна головой к окну, вторая — в проходе, головой к выходу. Идем в спальню, за кроватью мужчина лежал, проходим к туалету, прямо на унитазе еще один мужчина зарезанный. Я знал этого молодого парня, мы с ним на лестничной площадке встречались, когда покурить выходили. Его не просто убили, а еще кисть руки отрезали, она лежала на сливном бачке. Помню еще, на полу деньги российские валялись, ножи окровавленные видел.

— Иван Иванович, дом старый, кирпичный, стены толстые… И все же: был вечер среды, многие жильцы были дома, но никто ничего не слышал, когда за стеной убивали пять человек?

— Наша квартира находится на этой же площадке, дверь напротив двери… Криков и шума никто не слышал. Думаю, убивали их быстро, по очереди, одним ударом. Крови было много, я не присматривался… Это уже потом я вспомнил, как моя маленькая собачка тем вечером подбегала к входной двери и гавкала. Она всегда так делала, когда чувствовала за дверью чужого. Дверь на площадке хлопнула, я подумал — соседи. Было тихо, как обычно. Затем я пошел выгуливать собачку, ничего странного не видел и не слышал. Позже, когда сопоставил время, до меня дощло: они ведь и меня могли шахнуть! Я же мог с ними столкнуться, когда выходил из квартиры и возвращался. Повезло разминуться. Не думаю, что меня как свидетеля оставили бы в живых.


— В живых осталась только трехлетняя девочка Наргиз.

— Я видел ее. Когда мы были в той квартире, она стояла на кровати. Маленькая была, она ничего не понимала, ничего не могла рассказать, поэтому, наверное, ее и оставили в живых. Какое-то время она провела в нашей квартире, мы ее чаем отпаивали, ночь была, ребенок хотел спать. Утром ее забрали.

— А Алиева, азербайджанца, который снимал квартиру, видели?

— Видел ли я его той ночью, не помню, много лет прошло. А до этого несколько раз видел, на "мерседесе" ездил, важный такой, крутой немножко. Слышал, что якобы на него заказ был с Кавказа, да его дома не оказалось, убийцы на гостей нарвались, положили людей ни за что. Этот бизнесмен, говорили, потом месяца три в СИЗО на Володарке просидел, за что — не знаю.

Так вы говорите, что преступление это осталось безнаказанным? А я думал… Меня потом в суд вызывали, допрашивали, адвокаты задавали вопросы. Я рассказал, что видел и знаю. Квартиру эту злополучную хозяйка потом продала, там живут другие люди. Не думаю, что они знают, что в ней случилось, у меня не спрашивали, я им не рассказывал.


Как убивали

Жертв этого жуткого преступления избивали, душили, резали... Эксперты определили, что Агаевым и Насибовым причинено множество телесных повреждений в виде резаных, колото-резаных и ушибленных ран, кровоподтеков и ссадин головы, шеи, лица, туловища, рук и ног. На шее каждой жертвы остались следы от сдавливания удавкой, а на запястьях рук следы от связывания и применения наручников. Взрослых, похоже, перед смертью еще и пытали.

На теле Эльхана Насибова эксперты обнаружили четыре ножевых раны, били в спину с повреждением легкого.

У Хатыры Насибовой было перерезано горло и открытая черепно-мозговая травма, полученная от ударов тяжелым предметом.

Их дочь, пятилетняя Лейла, была убита девятью ударами ножа в спину, три из которых пронзили сердце.

Ирина Агаева получила три ножевых ранения в область сердца. Ее брат Шамиль был задушен удавкой и исколот ножом — не менее тринадцати ран. Помимо этого ему отрубили правую кисть руки.

При исследовании трупов Агаевой и супругов Насибовых эксперты установили «наличие смертельных повреждений, которые были причинены не менее чем тремя травматическими воздействиями без выхода орудия травмы из общего раневого канала». Понятнее говоря, при ударе ножом лезвие оставалось в теле жертвы и проворачивалось в ране.

При легком ранении от "удара с поворотом" потерпевший испытывает сильный болевой шок, при тяжелом — остается без шанса выжить. Полученная таким способом рана сводит на нет попытку экспертов определить, каким ножом она была нанесена. Даже при наличии орудия преступления.

"Удар с поворотом" — это специфический прием из арсенала знатоков ножевого боя, который является частью подготовки бойцов спецподразделений.


За что убивали?

Уголовное дело было возбуждено и расследовалось прокуратурой Минска по ч. 2 ст.139 УК — убийство двух и более лиц, находящихся в беспомощном состоянии, заведомо малолетнего, сопряженное с разбоем и бандитизмом, с целью скрыть другое преступление, из корыстных побуждений.

Вся эта бессмысленная жестокость с учетом национальности жертв наводила на мысль о неком кавказском следе, межнациональной разборке, мести, наконец. В правоохранительных кругах заговорили о возможном появлении в Беларуси новой банды, главарь которой решил повязать своих подельников кровью. В один заход крови пролили столько, что не на одну "вышку" дело тянет.

Фактов и предположений было много, но они не укладывались в единую и понятную версию, которая могла бы вывести на след убийц. В залитой кровью квартире они не оставили ни одного отпечатка пальца (очевидно, были в перчатках), но не было обнаружено также ни одного следа обуви…

В деле было множество нестыковок. Преступники, расправившись с жертвами, сняли с трупов и унесли из квартиры дорогие наручные часы, золотой червонец царской чеканки, почти два десятка золотых колец, цепочек и кулонов. Всего на общую сумму 2860 долларов. Цена пяти жизней и перспектива расстрела, когда найдут.

Но зачем убийцы унесли паспорт Хатыры Насибовой и свидетельство о рождении ее пятилетней дочери Лейлы и не тронули документы других жертв? В то же время в ушах убитого ребенка остались золотые сережки.

На месте резни азербайджанцев изверги оставили два окровавленных ножа и два куска веревки — улики, которые позже сыграли обвинительную и… оправдательную роли в этом деле.

На первых порах следствие считало, что центральной фигурой этой истории является бизнесмен Тарлан Алиев. У него были долги перед кредиторами, а сам он подозрительно удачливо для себя избежал гибели: незадолго до преступления вдруг покинул квартиру по срочным делам.

Алиева проверили со всех сторон, но ничего предосудительного для внесения его в списки подозреваемых не нашли. Однако против бизнесмена возбудили уголовное дело по ст. 192 УК (ред. 1960 г.) за сбыт поддельных документов. Дело пришлось кстати. Нашелся повод отправить его в следственный изолятор.

С одной стороны, если был некий заказ на его ликвидацию, то он остался не выполненным, и тогда не исключалась вторая попытка. С другой — родственники погибших могли признать Алиева виновным в убийстве своих близких и устроить самосуд. В последующем бизнесмена признали потерпевшим по делу. Ему представилась возможность посмотреть на людей, которые, по выводам следствия, вечером 22 марта пришли его грабить и убивать…


Часть вторая. Банда Игнатовича

Вы узнаете:


- как вышли на след предполагаемых убийц азербайджанцев;

- с чем обвинение пришло в суд;

- почему суд оправдал бандитов.