Глуховский: «То, чего боялся Путин, именно его руками превращается в наиболее реалистичный сценарий»

Никто не знает, сколько продлится закат, дискредитирующий «империю». Российский писатель — про сведение счетов с историческими обидами, консолидацию аппаратчиков и другие причины начала войны.

– Фактически это в большей степени напоминает гражданскую войну, – отметил Дмитрий Глуховский в интервью BBC. – Где конфликт разворачивается вокруг той модели будущего, в котором все русскоязычное пространство должно развиваться дальше. Должно ли оно каким-то образом двигаться в сторону душной имперской модели, которую предлагает нам нынешняя власть?

Или мы будем иметь возможность модернизации и превращения в современное открытое государство, где жители являются не подданными, а гражданами, где у них есть право голоса и возможность влиять на судьбу своей страны.

Кроме того, это еще и война режима за свое выживание. Потому что режим чувствует, как его легитимность начинает расклеиваться и для того, чтобы консолидировать поддержку, ему нужна была, как часто бывает в нездоровых автократиях, внешнеполитическая победа, – уверен Глуховский.

Также я думаю, что это личная война действующего президента. Наверно, он не планировал ее такой кровопролитной и такой затяжной. Он думал, что она будет осуществлена в виде крымского аншлюса. И для него это была возможность разрешить то, что он называл «величайшей геополитической катастрофой двадцатого века». Поставить себя в один ряд исторических деятелей возглавлявших Российскую империю или Советский союз и отменить некоторые разрушительные, как ему кажется, действия Горбачева, Ленина, Хрущева. Мол, они напортачили, а я отменяю.

Тем самым, по мнению писателя, Путин хотел добиться консолидации внутри бюрократического аппарата, что позволило бы ему однозначно назначить своего преемника.

Черпнуть из победоносной войны и с перемены карты мира священной легитимности. И этой легитимности помазать человека, которого он выберет в свои наследники. Чтобы, когда он ослабеет и будет вынужден уходить, немедленно не началась война за престол. То есть, спецоперация в некой перспективе перерастает в операцию «преемник».


Кроме того, Глуховский называет еще одну, довольно спорную, цель начала войны:

– Я думаю, что были еще и какие-то побочные цели, вроде изоляции России от внешнего мира по китайскому образцу. И для этого, как мы сейчас ретроспективно можем увидеть, принимались достаточно серьезные согласованные усилия по финансовой, правовой, образовательной и культурной изоляции. Защитить Россию от воздействия Запада, тем самым обеспечив выживаемость режима.

Потому что сама по себе новая территория как таковая не нужна России совершенно, – уверен писатель.

Сейчас такая позднеримская итерация империи, – продолжает он, – где императором становится командир преторианской гвардии (личные телохранители императоров Римской империи – С.), потому что у него больше всего ресурсов. Очевидно, что это закатная стадия. Только, сколько продлится закат, десятилетие или столетие, – это вопрос. И эта стадия дискредитирует саму концепцию империи.

Налицо у нас случай, с одной стороны, эдипова комплекса, а с другой, самоосуществляющегося пророчества.

Когда ты боишься какого-то сценария и из-за того, что так его боишься, ты настраиваешь систему координат таким образом, что этот сценарий начинает воплощаться. Получается то, чего президент России боялся больше всего именно его руками и действиями превращается в наиболее реалистичный, уже осуществляющийся сценарий.