Карбалевич: Проблема властей в том, что у нас тоталитарное государство, но не тоталитарное общество.

Политический обозреватель Валерий Карбалевич на радио «Свобода» подводит итоги 2025 года (перевод UDF).

В этом году Александр Лукашенко пытался регулярно появляться на информационном экране. Иногда это выглядело искусственно, он обсуждал какие-то мелкие для руководителя страны темы.

Похоже, что сейчас для него сам факт появления в общественном пространстве важнее содержания его встреч, переговоров или поручений. Для него важно, чтобы все видели, что он в хорошей рабочей форме, что он всё контролирует, чтобы никто, особенно чиновники, не думал ничего плохого о его возрасте или здоровье — говорили: «Лукашенко уже не тот».

Президентские выборы

Во внутренней политике 2025 год не принёс существенных изменений. Начавшиеся в предыдущие годы тенденции продолжились.

Главным фактором, повлиявшим на внутреннюю политику Беларуси, стал непреодолимый «синдром 2020 года». Травма, полученная государственным руководством в результате этих событий, оказалась настолько глубокой, что породила определенный психологический комплекс.

Это привело к тому, что правящая элита стала рассматривать любые проблемы в стране с точки зрения безопасности режима. Александр Лукашенко повсюду видел угрозы. И вся политика основывалась не на решении неотложных задач и проблем, стоящих перед страной, а на необходимости нейтрализации реальных или вымышленных угроз.


Формальным рубежом политического года стали президентские выборы. После 2020 года власти стали воспринимать выборы как угрозу, опасность, и страх возник перед избирательным процессом как таковым.



Вполне естественно, что в рамках такой логики власти рассматривают выборы как военную операцию, своего рода войну. Все структуры безопасности были мобилизованы для защиты избирательного процесса.

Помимо всего прочего, Лукашенко снова баллотировался на новый срок, чтобы доказать всем, что он победитель. Причём, во время предвыборной кампании он этого особо не скрывал.


В день основного голосования Лукашенко собрал иностранных журналистов на пресс-конференции (раньше он этого никогда не делал), чтобы продемонстрировать свой статус победителя. Но, скорее, он убеждал в этом самого себя.

Кроме того, Лукашенко не особо скрывает тот факт, что его победа была основана на насилии. В результате этих «выборов» он частично приобрёл дополнительную легитимность. Власти показали свою силу, и та часть электората, которая это учитывает и не отвергает навязанную легитимность, признала Лукашенко победителем.

Тоталитарные тенденции

Процесс перехода от авторитарного режима к тоталитарному продолжался. Власти стремились запустить в обществе механизм мобилизации. Дело в том, что в авторитарной системе, как правило, преобладает логика политической демобилизации.

Режим опирается на апатию, деполитизацию и безразличие к политике большинства граждан. В тоталитаризме, наоборот, работает механизм мобилизации, здесь нельзя стоять в стороне, притворяться безразличным, необходима демонстративная лояльность.

Однако проблема нынешнего правительства в том, что у нас тоталитарное государство, а не тоталитарное общество.



Важно отметить, что в политические репрессии вовлечены не только правоохранительные органы, но и весь государственный аппарат. Руководители предприятий и учреждений, и не только государственных, должны следить за политической лояльностью сотрудников, доносить на них «органам». Задача состоит в том, чтобы замазать всех, «повязать» их соучастием в репрессиях.



При этом размывается грань между политическим и неполитическим преследованием. Например, «дело SoftClub» получило большой резонанс. Пострадал не только глава этой структуры, патриарх белорусской IT-индустрии Владимир Сиротко, но и несколько банкиров.

Вынесен приговор бизнесмену Юрию Морозову, бывшему депутату Палаты представителей. В Беларуси депутатство – знак политической лояльности, депутатов, даже бывших, обычно не трогали. Теперь пришла их очередь.

На некоторое время был задержан известный «олигарх» Александр Шакутин, человек, очень близкий к Александру Лукашенко. Но близость мало чем помогла. Его бизнес «отжали», сам он на время оказался за решеткой.

То есть репрессии распространяются на все новые категории граждан. Риелторы, аудиторы, гиды, репетиторы, «тунеядцы», ЛГБТ-сообщество — это стало приметой времени.

Эта репрессивная машина обрела инерционную силу. И даже остановить её, а просто замедлить её работу, требует от Лукашенко определённых усилий.


Похоже, это стало неожиданностью и для него самого. Дело не в том, что он не может просто выключить этот механизм каким-нибудь тумблером или даже снизить скорость, а в том, что он боится последствий.

Неслучайно в этом году он несколько раз говорил, что вот, мол, его сторонники не понимают, зачем освобождать политических заключённых. То есть, простыми словами, силовики боятся, что в случае политической «оттепели» они могут стать крайними.



Согласно официальной пропаганде, Беларусь — это островок спокойствия, безопасности, мира, созидательной работы на фоне всевозможного хаоса, который бушует вокруг. И массовые преследования диссидентов плохо вписываются в эту картину. В этом случае говорить о каком-либо «национальном единстве» немыслимо.

Милитаризация и идеологизация

Вторым инструментом мобилизации общества стала милитаризация. Она проявилась главным образом в действиях правоохранительных органов, проводивших различные учения, тренировки и проверки готовности.

Лукашенко объяснил, почему тема памяти о «Великой Отечественной войне» навязывается так агрессивно. Его ответ довольно прост и недвусмысленен: чтобы вдохновить белорусов на самопожертвование в новой войне, которую белорусский правитель объявляет неизбежной. А враги, чтобы «начать войну против нас, должны сначала отнять у нас память и головы».

Но постоянное упоминание Лукашенко 2020 года и «беглых», которых он всячески ругает, дает основания полагать, что речь идет не столько о мобилизации белорусов на защиту от внешних врагов, сколько о защите режима и властей от внутренних политических оппонентов.


Выступая по случаю Дня независимости, Лукашенко заявил: «„Орешнику“ на земле белорусской быть. Чтобы не допустить мятежей».

Все думали, что эта ракета предназначена для борьбы с внешними врагами. Но оказывается, что он собирается использовать её против внутренних противников, пытающихся организовать «мятеж».



Мобилизационный процесс более или менее успешен в системе образования, реализуется план по превращению школ в военно-патриотические клубы. Милитаристские игры доходят даже до детских садов.

Однако большой вопрос заключается в том, хватит ли существующей системе времени завершить свою работу до ухода Лукашенко.

Третьим инструментом решения проблемы мобилизации общества стало стремление идеологизировать социально-политические процессы.

9 апреля Александр Лукашенко подписал Директиву № 12 «О реализации основ идеологии белорусского государства». Под видом «идеологии» она содержит набор знакомых пропагандистских клише, призванных оправдать правильность проводимой государственной политики.

В практической идеологической работе всё многообразие высокопарных слов сводится к одному простому требованию: мы должны восхвалять Лукашенко и проводимую им политику. Иными словами, государственная идеология в белорусском варианте носит прикладной, инструментальный характер.


Государственная идеология — явный признак тоталитарного государства. Ведь она монополистически навязывается государством обществу с использованием всех институтов власти, и все граждане страны обязаны её признавать. Навязывание идеологии властями своим гражданам противоречит таким фундаментальным принципам демократического государства, как свобода мировоззрений и приоритет прав человека.

Важно отметить, что даже относительный эффект идеологической работы возможен только в сочетании с информационной монополией и политическим террором.

Тенденции в государственном управлении

В этом году в системе государственного управления можно было зафиксировать как новые тенденции, так и продолжение старых, но в новой форме. Например, можно говорить о кристаллизации волюнтаризма в деятельности Лукашенко, об усилении процесса персонализации существующего режима.

Вот, например, как прошла инаугурация Александра Лукашенко. За последние 30 лет сама эта процедура претерпела радикальную эволюцию, изменилась, даже перевернула с ног на голову свое первоначальное содержание и смысл.

По своей природе и функции инаугурация избранного главы государства — это его присяга, присяга на верность народу и Конституции. Но теперь оказывается, что присяга президента на верность народу — это лишь первая, а уже не главная часть церемонии.

Второй и главный её элемент — это присяга и клятва военных в верности Лукашенко.



Ещё один пример. Согласно Конституции и нормальной логике, новоизбранный президент вступает в должность и формирует новое правительство. Вехой, отсчитывающей новый президентский срок, является инаугурация.

Однако Лукашенко сформировал правительство, не дожидаясь этой процедуры. Оказалось, что Совет министров был сформирован человеком со старой легитимностью, полученной пять лет назад.

Наконец-то Лукашенко нашёл применение новому органу государственной власти — Всебелорусскому народному собранию. Оно превратилось в своего рода политическое шоу, проводимое раз в год и напоминающее моноспектакль.

Все эти факты указывают на то, что процедурные моменты, которые, кстати, основаны на Конституции и законодательстве, были отброшены. В Беларуси они не имеют смысла. Решения принимаются волей, желанием, а зачастую и прихотью одного человека. Классика персоналистского режима.

Дублирование и смешение функций

Новым явлением в государственном управлении в этом году стало смешение функций, создание параллельных институтов и наделение государственных органов и высокопоставленных чиновников полномочиями, выходящими за рамки их должностных обязанностей.

Вот несколько примеров. По правилам и уже сложившейся традиции, за подбор персонала должна отвечать Администрация президента во главе с Дмитрием Крутым.

Однако выяснилось, что Лукашенко не доверяет своему штабу. Для формирования нового правительства в начале года Лукашенко объявил о создании некой специальной комиссии, о работе которой не сообщалось.

20 ноября Лукашенко выразил недовольство работой главы своей Администрации Крутого по подбору персонала, заявив о «необходимости усиления этого направления» и создании «какого-то совета». Опять же, неизвестно, была ли эта идея реализована на практике.



В ходе обсуждения программы развития Беларуси на 2026–2030 годы появились два проекта этого документа, разработанные двумя отдельными группами чиновников. Один проект был разработан правительством во главе с Александром Турчиным. Что вполне логично, ведь именно он отвечает за социально-экономические процессы в стране.

Но второй проект был разработан в определенном смысле «левой» командой. По указанию Лукашенко в Национальном банке была создана специальная рабочая группа во главе с главой НББ Романом Головченко, которая должна была проанализировать экономическую ситуацию и разработать проект программы на новый пятилетний период. Эта работа выходила за рамки полномочий Национального банка.

Много написано о том, что Министерство иностранных дел теряет свои полномочия. Например, за отношения с Западом сейчас, судя по всему, отвечает глава КГБ Иван Тертель.

Прокуратура во главе с уже бывшим генпрокурором Андреем Шведом в своей деятельности вышла далеко за рамки своих обычных функций. Она не только контролировала ход политических репрессий, но и в значительной степени влияла на идеологию режима, систему образования и подготовила школьный учебник по «геноциду белорусского народа».

Швед возглавляет печально известную комиссию по возвращению белорусов из эмиграции. Теперь её функции расширились; она определяет, кому из спортсменов, протестовавших против насилия, можно допускать до выступлений или работы.

Комиссия, возглавляемая Генеральным прокурором, даёт Лукашенко рекомендации по кандидатурам политзаключенных, которых можно выпустить. И это несмотря на то, что давно существует комиссия по помилованию во главе с заместителем главы Администрации президента Ольгой Чуприс, которую никто не распустил.

И таких примеров много. В частности, значительно расширились полномочия правоохранительных органов. Министерство внутренних дел отвечает за обеспечение отсутствия очередей на автозаправках, а также борется с падежом скота и «тунеядцами».

Механизм ручного контроля и кадровые ротации

Зачем всё это делается? Похоже, Лукашенко искусственно создаёт ситуацию, в которой функции и полномочия различных государственных органов и должностных лиц смешиваются. Ведь если все институты работают строго по законам, уставам, правилам и инструкциям, то это практически правовое государство.

Тогда система работает на автомате, и механизм ручного контроля не нужен. То есть институт всемогущего лидера не требуется. В такой системе Лукашенко лишний. Нет необходимости ездить по стране, обучая неразумных руководителей и рабочих, когда сеять, а когда жать, как строить мосты и закладывать сенаж.



Кроме того, такими действиями Лукашенко запускает искусственный конфликт в номенклатурной среде. Пусть правительство и Национальный банк спорят, чей проект программы лучше. И, конечно же, единственным арбитром в этой борьбе будет Лукашенко, и конкурирующие группы будут к нему обращаться. Таким образом реализуется великий принцип всех времен и народов: «Разделяй и властвуй».

Проблема в том, что без Лукашенко система государственного управления может оказаться в ступоре. Ведь единственный источник власти исчезнет, а властные механизмы не привыкли работать по-другому.

Говоря о кадровой политике, в этом году расширилась практика горизонтального перемещения высокопоставленных чиновников, с одной должности на другую, примерно равнозначную по важности и влиянию.

Первый заместитель главы администрации Лукашенко Наталья Петкевич назначена вице-премьером по социальным вопросам. Бывший заместитель премьер-министра Владимир Караник стал председателем Президиума Национальной академии наук. Министр энергетики Алексей Кушнаренко назначен председателем Минского областного исполнительного комитета. Помощник Лукашенко по Брестской области Валерий Вакульчик переведен на должность главы аппарата Совета министров.

Генеральный прокурор Андрей Швед назначен председателем Верховного суда. Глава Следственного комитета Дмитрий Гора переведен на должность генерального прокурора.

Подобные ротации соответствуют стилю Лукашенко. Он считает, что когда высокопоставленный чиновник долгое время занимает свой пост, его административный вес растет, и это может подтолкнуть его к политическим амбициям.

Но тот факт, что такая практика расширяется, свидетельствует о нехватке кадров.

Феномен социальных сетей

В этом году возникла еще одна тенденция. Как известно, одна из главных проблем автократий — отсутствие обратной связи с обществом.



Казалось бы, власти забетонировали все щели, через которые могло просачиваться недовольство. Однако наше время отличается от эпохи классического тоталитаризма, когда правительственное радио и электронные СМИ работали в одном направлении, а потребители информации не имели возможности высказать свои мысли. Информационная эпоха, как бы то ни было, многое меняет.

Здесь мы имеем дело с феноменом социальных сетей, с которым режим пока ничего не может сделать. Это лазейка, выход, через который общественное мнение так или иначе просачивается, как бы власти ни пытались контролировать это виртуальное пространство.

В результате люди выражают свое негодование по поводу проблем, которые оказались для властей неожиданными. Глубоко затронула народ история о 150 тысячах пакистанцев, которых якобы собирались ввезти в страну. Затем внезапно предметом публичного обсуждения и насмешек стала нехватка картофеля.

Реакция властей на негативные комментарии белорусов в социальных сетях была ожидаемой, стандартной. Это репрессии. Людей начали задерживать, принуждать выступать с «покаянными видео». Но при этом и Лукашенко почувствовал, что эти темы задели какие-то болезненные нервные узлы общества, поэтому он пытается оправдаться.



Отец сидел за хищения. Сын учился в России на разведчика. Что нужно знать о новом глава Конституционного суда Беларуси