Смерть Макея негативно скажется на Беларуси и режиме? Мнения экспертов разделились
Фото: president.gov.by
26 ноября стало известно о скоропостижной смерти Владимира Макея. Министру иностранных дел было 64 года.
UDF поинтересовался у экспертов: какие последствия может иметь его уход из жизни на политические процессы?
«Макей не влиял на судьбоносные процессы»
Руководитель Центра политического анализа и прогноза (Варшава) Павел Усов в комментарии UDF отметил, что смерть Макея ни на что в Беларуси или вокруг нее не повлияет.
Фото: Facebook
«Макей не влиял на судьбоносные процессы, которые могли бы изменить ход истории Беларуси или ее положение. Его деятельность на посту министра иностранных дел не оказывала сильного воздействия ни на ситуацию в Беларуси, ни вокруг нее – все контролировал Лукашенко. Достаточно вспомнить лишь об одном факте: при Макее страна была втянута в войну России против Украины и попала под гибридную оккупацию РФ», – сказал Усов.
Тем, кто продолжает считать Макея сторонником «мягкой либерализации», политолог напомнил, что весной 2021 года руководитель МИД угрожал Западу уничтожением белорусского гражданского общества в случае введения санкций. Что потом и произошло.
«Единственное, что в последнее время мог сделать Макей – попытаться наладить какой-то диалог с западными странами, чтобы снизить давление на белорусских режим. Но и этого не получилось. Поэтому я считают, что его смерть существенно не повлияет на положение дел», – отметил Усов.
Почему во власти сдержанно реагируют на смерть Макея, который больше 20 лет работал рядом с Лукашенко и занимал важные посты в системе (комментарий был взят 28 ноября)?
«Это характерное отношение к людям в диктатурах. Я не могу припомнить ни одной смерти крупного чиновника при Лукашенко, которой уделялось бы большое внимание. Кроме того, Лукашенко старается избегать темы смерти. В его риторике, в информационном пространстве вокруг него все напоминает только о жизни. Возможно, Лукашенко испытывает психологический дискомфорт от темы смерти», – полагает Усов.
Он добавил:
«Кроме того, власти не хотели подчеркивать заслуги Макея перед системой, т.к. в ней может быть только один заслуженный человек – Лукашенко. Все остальные – исполнители его воли. Поэтому создавать из Макея образ некоего труженика, который сделал значительный вклад в развитие страны, не в логике режима и не в психологии Лукашенко: все заслуги должны принадлежать исключительно ему», – считает Усов.
«Сторонники Макея создавали естественный противовес силовикам»
Политолог, академический директор BISS Петр Рудковский в комментарии UDF отметил, что уход из жизни Макея, который находился внутри системы более 20 лет, причем в роли ключевой фигуры, скажется на политических процессах.
Архивное фото
«Он и его симпатики создавали естественный противовес группе силовиков, что важно для стабильности системы: если та или иная группа, клан, получает слишком много власти и влияния, это чревато для автократа. Другая важная функция Макея – его роль в выстраивании отношений с Западом. В белорусском чиновничьем аппарате количество людей с элементами западного образования на протяжении последних двадцати лет колебалось между 1% и 4% (с российским образовательным бэкграундом – от 40% до 60%). Макей был в этой первой группе, т.е. был одним из немногих, у кого были элементы западного образования (Дипломатическая академия МИД Австрии в 1992-1993). Европейское направление стало его специальностью уже в 90-ые годы. У него были и знания, и огромный опыт, чтобы заниматься этим – таким сложным ввиду автократичности режима – направлением», – сказал Рудковский.
Он добавил:
«Найти профессионального дипломата, способного найти точки соприкосновения с Западом, скорее всего, можно. Но вопрос в другом: будет ли этот кто-то таким же лояльным и надежным, как Макей? Вот это большой вопрос. Скорее всего, придется выбирать между лояльностью и профессионализмом».
До 2020 года Макея знали как человека, наводящего мосты с Западом, считали его сторонником мягкой либерализации. После протестов 2020 года он оправдывал репрессии. Какие у него были взгляды на самом деле?
«Макей остался прежним, просто поменялись условия, в которых ему нужно было работать. Контраст между «Макеем до 2020» и «Макеем после 2020» появился из-за того, что в течение почти всей предыдущей декады, где-то с 2012-го вплоть до 2020-го, роль силовиков («ястребов») постепенно уменьшалась. Зато возрастала роль «технократов» – той группы внутри системы, которая желала экономической либерализации и профессионализации чиновничьего аппарата. К 2019 году влияние «технократов», где ключевой фигурой был Макей, достигла зенита. Силовики должны были подстраиваться (вспомним отставку Шуневича и клятвенные обещания Юрия Караева «гуманизировать имидж милиции»)», – отметил Рудковский.
После событий августа 2020 года роли кардинально поменялись.
«Клан силовиков получил огромную власть. Технократы, в том числе и Макей, должны были либо принять новые условия игры, либо исчезнуть. Макей выбрал первое. Аналогично как во второй половине десятых силовики подстраивались под технократов, так после августа 2020 Макей и его группа должны были подстраиваться под силовиков и ждать «своего часа». Вот и весь секрет «ястребиности» Макея», – считает Рудковский.
Он обратил внимание, что спустя несколько дней после смерти министра уже не приходится говорить о сдержанной реакции властей на нее. Лукашенко пешком пришел на церемонию прощания, в госСМИ, пусть и не на первом плане, но подчеркнуто фигурирует информация о кончине министра и соболезнованиях, в «Советской Белоруссии» появилась статья о Макее в публицистическом жанре, на сайте МИД со вчерашнего дня висит рефлексия о жизни и деятельности министра, написанная искренне, без официозных штампов.
«Но правда то, что день-полтора была какая-то непонятная пауза. На сайте МИД полтора дня не было никакой информации. В госСМИ информация о смерти министра терялась где-то между информацией о гололедице и бессодержательным заявлением о важности отношений с африканскими странами. Власти, видимо, пытались понять, что произошло (убийство, самоубийство, несчастный случай?). На это накладывается типичная для автократий проблема: согласование способа подачи сенситивной информации. То, что в нормальных странах происходит натурально и спонтанно, в автократиях должно пройти через искусственные фильтры», – отметил Рудковский.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
