Владимир Некляев: Это не санкции

23 марта Совет министров иностранных дел стран Евросоюза расширил список лиц и компаний, которые подпадают под европейские санкции. В этот список включены 29 компаний и 12 лиц.

Экс-кандидат в президенты Владимир Некляев прокомментировал "Белорусскому партизану" это решение Совета ЕС.

- Это не санкции. Европейский Союз сделал еще один шаг навстречу белорусскому режиму. ЕС пока не пошел на введение реальных санкций в отношении Лукашенко. Расширение визовых ограничений было согласовано значительно раньше, и не ввести эти визовые ограничения было практически невозможно. Нужно было продемонстрировать решительность Европейского Союза.

Этот шаг навстречу ЕС сделал с одной-единственной целью - с предложением Лукашенко сделать шаг навстречу и освободить всех политзаключенных. Дальнейшее развитие конфликта между Минском и ЕС упирается именно в это - в освобождение политзаключенных.

Именно ЕС демонстрирует реальную политическую волю урегулировать этот конфликт, в то время как Лукашенко со всеми его заявлениями ничего не сделал для решения проблемы. Лукашенко (не знаю - почему) слишком убежден в поддержке Кремля. Но даже поддержка Кремля не обеспечит ему комфортное существование при ссоре с Европейским Союзом. Этой поддержки явно недостаточно…

- Владимир Прокофьевич, почему сорвались тайные переговоры: режим отпускает политзаключенных взамен на отказ ЕС расширять визовые ограничения?

- Тайная дипломатия сорвалась по вине Минска, который не согласился на освобождение всех политзаключенных. Опять пошли разговоры: давайте освободим двух-трех, а потом – посмотрим. Но позиция ЕС непоколебима, и ее высказала госпожа Эштон: верните ни в чем не повинных людей в их семьи! Все понимают, что ЕС уступать не собирается…

- Вы говорите, визовые ограничения – это не санкции. Насколько вероятно введение реальных санкций в отношении режима?

- Очень вероятно. Если Лукашенко затянет с освобождением политзаключенных, проблема освобождения белорусских политзаключенных станет уже не только вопросом европейской политики. Для политических лидеров Евросоюза, которые взяли опекунство над белорусскими политзаключенными, их освобождение станет делом чести, личным делом.

Это понимают и в белорусском МИДе, и в администрации президента. Но ведь все упирается в упорство, месть одного-единственного человека. В проблеме освобождения политзаключенных, кроме личностного, ничего не осталось. Именно личная месть диктовала аресты и пытки политзаключенных. И это понимают все. В этой проблеме не может быть никакого компромисса: здесь уже "или-или". И любой здравомыслящий политик займет сторону Европейского Союза.