Политзаключенным после освобождения запрещают выезд из Беларуси

После окончания срока свобода для политзаключенных часто оказывается довольно условной. Люди вынуждены становиться на профилактический учет, регулярно посещать РУВД и мириться с визитами инспекторов к ним домой. Многим к тому же запрещают выезд из страны. Притом кому-то о запрете покидать территорию Беларуси могут сообщить, а кому-то нет.

Журналисты zerkalo.io поговорили с освободившимися политзаключенными и рассказываем, что происходит.

«Такое чувство, что это реально случайность»

Первую подписку о невыезде политзаключенным дают в колонии, и она действует все время отбытия наказания. Вместе с освобождением этот запрет аннулируется, но потом экс-политзаключенные могут получить новый.

— На освобождении все не заканчивается. Когда я выходила из колонии, знала, что в течение трех суток нужно будет явиться в РУВД и стать на учет, — рассказывает бывшая политзаключенная Ольга (имя изменено в целях безопасности). Она освободилась в конце 2022 года.

— Там меня внесли в базу по адресу проживания, задали много разных вопросов. В принципе, уже в первый визит твой инспектор может дать подписку о невыезде, а может и потом, — продолжает собеседница. — Кому-то из девушек, с которыми я познакомилась в колонии, ставили запрет раньше, кому-то позже. Поэтому не исключено, что и мне бы дали подписку о невыезде. Я этого очень боялась, и поэтому уехала до следующей отметки (освободившиеся заключенные должны регулярно посещать РУВД, такие визиты называют «отметкой». — Прим. ред.). Хотя я спрашивала у инспектора, и она сказала, что нет причин запрещать мне выезд.


Дело Ольги касалось массовых беспорядков, а сама девушка в колонии стояла на учете как «склонная к экстремистской деятельности». Вместе с другими освободившимися она пыталась найти логику в том, как ставят запреты уезжать из Беларуси, но не вышло.

— Такое чувство, что это реально случайность, — считает она. — Когда я узнала, что начали давать запреты на выезд, поняла, что мне тоже его могут дать. Было страшно и неприятно. Думаю, что примерно такие же чувства испытывают те, кто все-таки его получили и теперь остаются в стране.

Ольга не хотела спрашивать в РУВД, можно ли ей пересекать границу. Говорит, что в таком случае запрет могли наложить. Тогда девушка пошла в отдел гражданства и миграции по месту жительства:

— Там не нужна запись, просто очередь по талончикам. Я попросила проверить, могу ли уехать. Сотрудница ввела мои данные, и в системе была указана моя статья, срок, когда я освободилась, когда меня задержали, где отбывала наказание. И внизу было написано, что ограничений на выезд нет.

А вот экс-политзаключенный Александр Кабанов с запретом на выезд столкнулся. Правда, подписку о невыезде ему не давали. В РУВД, наоборот, заверили, что он сможет работать за границей.

— Я уточнил, мол, получается, я выездной? Сказали, что да, — вспоминает он. — Но при этом, когда я зашел в свой личный кабинет на сайте МВД, там стояло, что есть ограничение на выезд. Сколько времени нельзя выезжать, было не указано, а уточнять я не стал, чтобы не привлекать к себе внимание. Дело в том, что разные службы между собой такие вещи не согласовывают. В РУВД могут говорить одно, а на границе может быть совсем другое.

Александр прожил в Беларуси месяц после освобождения и все это время находился под пристальным контролем.

— В РУВД мне сказали, что будут приезжать домой с проверкой один раз в неделю, а приезжали по два-три раза. Я уточнил, с чем это связано. Мне ответили, что могут усилить контроль в любой момент и хоть каждый день ко мне ездить, — рассказывает он. — А если тебя нет дома, звонят и спрашивают, где ты. Вот у меня было несколько таких случаев, они же приезжают неожиданно. Но замечания мне за это не делали. Хотя вообще инспекторы имеют право писать акты за разные нарушения и потом закрыть на сутки. Если несколько раз попадаешь так, могут возбудить и уголовное дело — это для них не проблема.

Профилактическое наблюдение, рассказывает бывший политзаключенный, должно было длиться два года. И все это время он был бы обязан регулярно ходить в РУВД на профилактические беседы и постоянно отчитываться за все. Решив, что с него хватит, Александр уехал, несмотря на запрет.

— Если человек остается, значит, есть какие-то свои причины, — уверен он. — Но возможность уехать все равно есть. Потому что даже после освобождения чувствуешь себя грустно. Чувствуешь, что постоянно находишься в опасности, и жить в таком состоянии не очень весело. Понимаешь, что в любой момент могут «взять», и снова на годы. И это очень напрягает.

Определенной закономерности в том, кому запрещают выезд, не видят и правозащитники. Как отмечают в правозащитном центре «Весна», здесь все довольно индивидуально и зависит от решения инспекции:

— Кому-то запретят выезд, а кому-то нет, несмотря на то, что оба только что вышли из колоний и оба были в списке как «склонные к экстремизму». Система не налажена. Но вообще эта практика не новая и распространяется не только на политических.