Правозащитница: «ГУБОПиК искусственно создает себе работу»
Фото: 34mag
Белорусская ассоциация журналистов требует остановить практику применения антиэкстремистского законодательства в целях ограничения свободы слова.
Экстремистскими в Беларуси признаны десятки СМИ, а также телеграм-каналов. Некоторые авторитетные медиа власти уже назвали экстремистскими формированиями.
Про особенности белорусских законов Филин поговорил с правозащитницей Human Constanta.
– На самом деле с нашим законодательством в данном вопросе все не так, – поясняет Наста Лойко. – Даже с момента его создания. Антиэкстремистское законодательство появилось в Беларуси в 2007 году, и объективных причин для его создания тогда не было.
В свое время у нас были проявления разных фанатских движений, неонацистских, но все это было выровнено за счет самых разных репрессивных механизмов.
Мне кажется, что закон был принят, чтобы не отставать от региональных трендов. В то время с экстремизмом стали бороться в России. Возможно, наши власти решили такое законодательство ввести на всякий случай. Чтобы был еще один инструмент для давления на тех, кто им не нравится.
В подтверждение этого можно привести примеры, как оно применялось в первое время. Одним из первых экстремистских материалов был признан диск «Урокі беларускай мовы», потом альбом «Пресс-фото». В 2014 году очень многих людей, которые занимались каким-то активизмом, вызывали в милицию и предупреждали о недопустимости экстремистской деятельности.
В какой-то момент власти поняли, что можно использовать законодательство для того, чтобы оказывать давления на неонацистское движение, анархистское. В республиканском списке экстремистских материалов есть немного религиозной литературы.
Но последние три года антиэкстремистское законодательство стало применяться в вопросе давления на свободу слова — телеграм-каналы, независимые медиа. Тенденция пошла именно в это направление.
В этом году власти расширили значение термина «экстремизм». Можно говорить, что белорусское антиэкстремистское законодательство — самое репрессивное в мире. Мне кажется, что даже в Китае нет такого. Нигде в мире не называют экстремизмом участие в несанкционированных массовых акциях.
С самого начала понятие экстремизм у нас определялось большим списком: что это такое, какая деятельность подпадает. Сначала там было одиннадцать пунктов, потом — тринадцать. А прошлая парламентская сессия сделала так, что теперь в этом списке 18 пунктов. Туда добавили оскорбление чиновников, а также действия, грубо нарушающие общественный порядок.
Практически, экстремизмом назвали все, что государству не нравится, и стали это активно использовать. Правозащитники еще в 2011 году критиковали данное законодательство, понимая, что оно ограничивает свободу слова, а сейчас уже и свободу собраний и ассоциаций.
Самое жесткое, что сейчас изменили — это введение термина «экстремистские формирования», когда любую группу граждан могут признать таковым.
В Беларуси существует чуть ли не шесть списков на тему экстремизма, в них надо разбираться. Есть список террористических организаций и террористов. В принципе, раньше туда попадали только те, на кого накладывали санкции в рамках Совета безопасности ООН, и это соответствовало каким-то международным трендам. В Беларуси это активно не использовалось.
Все изменилось в ноябре 2020 года, когда в данный список попали Роман Протасевич и Степан Путило. Сейчас в списке около 30 человек из Беларуси, в том числе Тихановская, Латушко, Карач, а также все из так называемых «группы Автуховича» и «группы Олиневича».
Мы критикуем данный список, так как в него могут вносить людей еще до решения суда. Человек пока только обвиняемый, но его уже могут определить туда. Это нарушает принцип презумпции невиновности.
Второй список — Республиканский список экстремистских материалов. Есть международные стандарты, что все высказанное в публичном пространстве должно оцениваться в контексте и по каким-то критериям.
Например, в этом списке может быть портрет Гитлера, и я не могу в образовательных целях его показать, поскольку меня могут привлечь к ответственности за распространение экстремистских материалов.
Но портрет Гитлера можно использовать и в противонацистских целях. Однако это не учитывается. Были примеры, когда анархиста Дедка судили или за портрет Гитлера, или за свастику, где он критиковал это явление, но его все равно привлекли к ответственности.
И третий список, который появился совсем недавно — его ведет уже МВД, и туда входит все, что связано с экстремизмом. Там есть четыре категории: экстремистские организации, физические лица и предприниматели, кого такими признал суд, а также формирования.
Последняя часть списка — экстремистские формирования. Формально любую группу граждан решением КГБ или МВД могут таковой признать. Им даже ничем не надо аргументировать решение. Обжаловать его можно только через МВД, что не является эффективным методом.
В чем сложность? Если раньше к ответственности могли привлечь только за создание и управление экстремистским формированием, то сейчас и за участие. Мы говорим о тысячах людей, которые сейчас могут попасть под ответственность только за подписку на определенные каналы.
Мне кажется, что ГУБОПиК просто искусственно создает себе работу. Ни о какой общественной опасности разговор не идет — только о преследовании за альтернативное мнение.
Правозащитники требуют отмены антиэкстремистского законодательства полностью в той форме, которая сейчас существует в Беларуси. А также пересмотра ряда статей уголовного кодекса.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
