«Можно одеть бандита в Бриони, но дать ему голову и мозги цивилизованного человека нельзя»
Политический аналитик и публицист — о том, почему Кремль не может играть по цивилизованным правилам.
![]()
— В ситуации, когда налицо суицидальная политика, направленная на выход и разрыв связей с премиальным и маржинальным рынком, который осваивался поколениями и столетиями, возникает вполне резонный вопрос — зачем? — пишет Анатолий Несмиян. — Никаких иллюзий относительно интеллектуальных способностей братвы в Кремле, конечно же, нет, однако еще несколько лет назад остатков серого вещества в их головах как-то хватало для того, чтобы продолжать отношения с важнейшим и критически важным для страны рынком. Что изменилось? И почему?
Ответ, как ни странно, выглядит предельно очевидным, если понять генезис и интерес той социальной группы, которая пришла к власти в России после 2000 года. Не будем ходить вокруг да около: это откровенный криминал, срощенный с коррумпированным насквозь силовым и чиновничьим сословием.
Собственно, требование Путина в 2007 году, названное «Мюнхенской речью», оно и заключалось в том, чтобы Запад вел с Россией дела в эксклюзивном порядке. Вслух произносились несколько загадочные фразы про «многополярный мир», но суть требований была предельно прозрачной — с нами вы должны играть по нашим правилам. То есть — по бандитским понятиям. Играть по цивилизованным правилам Кремль не будет. Не потому, что не хочет, а потому что не может.
Логично, что эта деятельность была возможной до какого-то предела, после чего внутренние механизмы устойчивости Запада были включены, и Кремль получил встречное движение, причем на своих крайне уязвимых направлениях — в той же Украине, которая фактически стала территорией схватки между криминальными понятиями и правилами сколь-либо нормального и цивилизованного общения.
Кстати, не стоит это воспринимать, как панагерик Западу — эти ребята хищники с металлическими челюстями. Но умные хищники, с огромным опытом, который однозначно говорит о том, что политика и криминал несовместимы. Политик может использовать криминал в качестве инструмента, но вот обратная ситуация недопустима. Разница — в целеполагании. Для политика власть — высшая ценность, а деньги — инструмент ее достижения. Для бандита высшая ценность — это деньги, а власть — инструмент достижения этой ценности.
Кстати, ровно та же история с ожесточенной борьбой между организованной преступностью и государственными интересами происходила на рубеже 19 и 20 века в США, где мафия предприняла попытку прорыва на федеральный уровень, фактически подмяв к тому времени под себя уровень штатов. В Штатах система ответила созданием ФБР и передачей этой структуре абсолютно чрезвычайных полномочий. И сумела загнать мафию туда, где она и должна быть — в криминальное полуподполье.
Борьба шла более полувека, но только когда под топор попал Джон Кеннеди, убитый за достаточно большой набор прегрешений перед правящим классом, но в том числе и за связи своего клана с чикагской мафией, борьба за удаление оргпреступности и ее порядков из политики перешла некий Рубикон, возникла необратимая ситуация.
В Европе ожесточенные бои со рвущейся в политику мафией шли в Италии, и хотя система смогла придавить оргпреступность, успехами, как в США, итальянцы не могут похвастать и сегодня.
В общем, проблема, которую поставил перед Европой Путин и российская мафия, знакома на Западе. А значит, у него были и механизмы, и инструменты противодействия. Кремль попытался сыграть на обострение, пойдя на создание вначале непрямого, а затем уже и откровенно прямого вооруженного конфликта на территории Украины, но столкнулся с тем, что Запад не поддался ни на шантаж, ни на испуг.
Собственно, это и есть основная причина разрыва связей с европейским рынком. Играть по цивилизованным правилам Кремль не может — просто не может. Можно одеть бандита в Бриони, но дать ему голову и мозги цивилизованного человека нельзя, он так и остался примитивным рэкетиром, обносящим ларьки на рынке. Просто масштаб стал побольше, но это и всё.
Европейский рынок перестал быть интересным для Кремля в том числе и потому, что была обозначена стратегия на энергопереход, а значит — от Кремля потребовалось осмыслить и встроиться в новый технологический уклад, который начал воплощаться в развитых странах. Но по понятным причинам для кремлевских это была нереальная задача, в корне меняющая саму суть их стратегии обокрасть страну и бросить ее, когда она будет высосана досуха.
ЦИТАТА
Поэтому переориентация Европы на иную энергетическую концепцию потребовала от кремлевских вначале попытаться сломать этот переход, а когда попытка провалилась, единственным выходом стал развод с Европой и Западом в целом.
Вообще психологический портрет криминала достаточно примитивен и понятен. Вор, даже если украдет очень много, все равно останется вором. Он не умеет, не хочет и не будет делать ничего другого. Поэтому идея — давайте дадим вору украсть много, после чего он станет добропорядочным и законопослушным человеком — эта идея всегда была нежизненной и идиотской.
Так же, как полным кретинизмом будет считать, что мелкий уголовник может стать государственным деятелем, рачительно заботящимся о стране и народе, нужно только дать ему стать уголовником крупным и разрешить украсть ему очень много.
В парадигме кремлевской братвы все выглядит логично: вы не хотите играть с нами по нашим правилам. Вы поставили свое развитие на курс отказа от нашего ключевого товара. Тогда зачем вы нам?
Конфликт на территории Украины в таком смысле играет роль не столько «Киев за три дня», сколько создание принципиально иной ситуации, чем раньше: та часть российской знати, которая хотела бы вернуться в Европу, должна осознать, что этого теперь не будет.
Поэтому-то критерием победы или поражения в украинском конфликте не является контроль над территориями, включая и Крым. Да плевать на них с высокой колокольни людям, сидящим в Кремле. Им важно теперь, чтобы вся российская знать отказалась даже от мысли, что с Западом и Европой возможно восстановление отношений. И для этого нужно пролить кровь. Много крови, чтобы поставить настолько прочный барьер с Европой, который невозможно было бы разрушить поколениями.
ЦИТАТА
Правда, здесь возникает один тонкий момент, во многом субъективного характера.
Интеллектуальная убогость правящей знати в России сомнений не вызывает. Они действительно примитивны и тупы. Хотя и очень хитры — но хитрость никогда не была синонимом ума. Зачастую наоборот, хитрость и обман — это как раз оружие тупых и интеллектуально нищих. По-иному они просто не умеют.
И вот здесь возникает проблема. Сломать что-то не так уж и сложно, хотя большая и долго выстраиваемая система обладает колоссальным запасом внутренней устойчивости. Собственно, даже сейчас восстановить отношения с Европой еще возможно, хотя и при выполнении ряда условий, которые я озвучивать не хотел бы по причине понятной всем.
Поэтому, думаю, обострение будет продолжаться и далее, и, возможно, градус его будет какое-то время подниматься. Хотя и вряд ли перейдет некую черту. Цель Кремля — расплеваться с Западом, но не дойти до прямого с ним столкновения.
Но суть в том, что, сломав одну систему, и еще не выстроив какую-то новую, вы попадаете в период хаотизации пространства управления. Где ключевыми становятся управленческие качества элиты. Ее интеллект и способность к проектному управлению. То есть, то, чего у нынешних отродясь не водилось.
Вопросы крайне непростые даже для умных, а для кремлевских - так совсем тяжелые.
Так или иначе, но для себя эти люди отрезали путь назад. Они попытались прорваться в глобальный политический класс, и их, как и мафию в Америке или Италии, вышвырнули из него. По той же самой причине: организованная преступность не может быть допущена к управлению ни при каких обстоятельствах.
У них не получилось, и теперь им нужно как-то пытаться сохранить то, что у них еще есть. Стратегически это проигрыш, так как в подобных системах ресурс всегда убывает, такие системы могут существовать только в особых и неизменных условиях, позволяющих выживать без развития. Во всех остальных ситуациях отказ от развития всегда приводит к краху.
— В ситуации, когда налицо суицидальная политика, направленная на выход и разрыв связей с премиальным и маржинальным рынком, который осваивался поколениями и столетиями, возникает вполне резонный вопрос — зачем? — пишет Анатолий Несмиян. — Никаких иллюзий относительно интеллектуальных способностей братвы в Кремле, конечно же, нет, однако еще несколько лет назад остатков серого вещества в их головах как-то хватало для того, чтобы продолжать отношения с важнейшим и критически важным для страны рынком. Что изменилось? И почему?
Ответ, как ни странно, выглядит предельно очевидным, если понять генезис и интерес той социальной группы, которая пришла к власти в России после 2000 года. Не будем ходить вокруг да около: это откровенный криминал, срощенный с коррумпированным насквозь силовым и чиновничьим сословием.
Это люди, умеющие только в один вид коммуникаций — бандитские понятия. Как только возникает ситуация выхода за этот тип ведения дел, они утрачивают все свои преимущества. Поэтому второе аксиоматическое (то есть, не требующее доказательств) утверждение: эти люди могут сохранить власть, а с ней и собственность, только в рамках бандитских взаимоотношений внутри и за пределами своего круга.
Собственно, требование Путина в 2007 году, названное «Мюнхенской речью», оно и заключалось в том, чтобы Запад вел с Россией дела в эксклюзивном порядке. Вслух произносились несколько загадочные фразы про «многополярный мир», но суть требований была предельно прозрачной — с нами вы должны играть по нашим правилам. То есть — по бандитским понятиям. Играть по цивилизованным правилам Кремль не будет. Не потому, что не хочет, а потому что не может.
Причем это были не маниловские мечтания, а вполне целенаправленная деятельность: российский криминал активно коррумпировал евробюрократию и в первую очередь германскую, австрийскую, ту же венгерскую. Где-то шли прямые взятки, когда бывшие чиновники высокого уровня пересаживались в кресла топов российских компаний, где-то брали на компроматах и банальных чемоданах с наличными (что, по всей видимости, и произошло с Орбаном еще в далекие девяностые), но общее направление было однозначным: помимо просто требований эксклюзивности в отношениях шла вербовка политического класса Европы.
Логично, что эта деятельность была возможной до какого-то предела, после чего внутренние механизмы устойчивости Запада были включены, и Кремль получил встречное движение, причем на своих крайне уязвимых направлениях — в той же Украине, которая фактически стала территорией схватки между криминальными понятиями и правилами сколь-либо нормального и цивилизованного общения.
Кстати, не стоит это воспринимать, как панагерик Западу — эти ребята хищники с металлическими челюстями. Но умные хищники, с огромным опытом, который однозначно говорит о том, что политика и криминал несовместимы. Политик может использовать криминал в качестве инструмента, но вот обратная ситуация недопустима. Разница — в целеполагании. Для политика власть — высшая ценность, а деньги — инструмент ее достижения. Для бандита высшая ценность — это деньги, а власть — инструмент достижения этой ценности.
Кстати, ровно та же история с ожесточенной борьбой между организованной преступностью и государственными интересами происходила на рубеже 19 и 20 века в США, где мафия предприняла попытку прорыва на федеральный уровень, фактически подмяв к тому времени под себя уровень штатов. В Штатах система ответила созданием ФБР и передачей этой структуре абсолютно чрезвычайных полномочий. И сумела загнать мафию туда, где она и должна быть — в криминальное полуподполье.
Борьба шла более полувека, но только когда под топор попал Джон Кеннеди, убитый за достаточно большой набор прегрешений перед правящим классом, но в том числе и за связи своего клана с чикагской мафией, борьба за удаление оргпреступности и ее порядков из политики перешла некий Рубикон, возникла необратимая ситуация.
В Европе ожесточенные бои со рвущейся в политику мафией шли в Италии, и хотя система смогла придавить оргпреступность, успехами, как в США, итальянцы не могут похвастать и сегодня.
В общем, проблема, которую поставил перед Европой Путин и российская мафия, знакома на Западе. А значит, у него были и механизмы, и инструменты противодействия. Кремль попытался сыграть на обострение, пойдя на создание вначале непрямого, а затем уже и откровенно прямого вооруженного конфликта на территории Украины, но столкнулся с тем, что Запад не поддался ни на шантаж, ни на испуг.
Собственно, это и есть основная причина разрыва связей с европейским рынком. Играть по цивилизованным правилам Кремль не может — просто не может. Можно одеть бандита в Бриони, но дать ему голову и мозги цивилизованного человека нельзя, он так и остался примитивным рэкетиром, обносящим ларьки на рынке. Просто масштаб стал побольше, но это и всё.
Европейский рынок перестал быть интересным для Кремля в том числе и потому, что была обозначена стратегия на энергопереход, а значит — от Кремля потребовалось осмыслить и встроиться в новый технологический уклад, который начал воплощаться в развитых странах. Но по понятным причинам для кремлевских это была нереальная задача, в корне меняющая саму суть их стратегии обокрасть страну и бросить ее, когда она будет высосана досуха.
ЦИТАТА
Нормальный бандит, вынося из квартиры вещи, мало интересуется, что в ней останется после того, как он вынесет всё. Уголовники не имеют целью развитие территории, которую они грабят.
Поэтому переориентация Европы на иную энергетическую концепцию потребовала от кремлевских вначале попытаться сломать этот переход, а когда попытка провалилась, единственным выходом стал развод с Европой и Западом в целом.
Вообще психологический портрет криминала достаточно примитивен и понятен. Вор, даже если украдет очень много, все равно останется вором. Он не умеет, не хочет и не будет делать ничего другого. Поэтому идея — давайте дадим вору украсть много, после чего он станет добропорядочным и законопослушным человеком — эта идея всегда была нежизненной и идиотской.
Так же, как полным кретинизмом будет считать, что мелкий уголовник может стать государственным деятелем, рачительно заботящимся о стране и народе, нужно только дать ему стать уголовником крупным и разрешить украсть ему очень много.
В парадигме кремлевской братвы все выглядит логично: вы не хотите играть с нами по нашим правилам. Вы поставили свое развитие на курс отказа от нашего ключевого товара. Тогда зачем вы нам?
Конфликт на территории Украины в таком смысле играет роль не столько «Киев за три дня», сколько создание принципиально иной ситуации, чем раньше: та часть российской знати, которая хотела бы вернуться в Европу, должна осознать, что этого теперь не будет.
Поэтому-то критерием победы или поражения в украинском конфликте не является контроль над территориями, включая и Крым. Да плевать на них с высокой колокольни людям, сидящим в Кремле. Им важно теперь, чтобы вся российская знать отказалась даже от мысли, что с Западом и Европой возможно восстановление отношений. И для этого нужно пролить кровь. Много крови, чтобы поставить настолько прочный барьер с Европой, который невозможно было бы разрушить поколениями.
ЦИТАТА
Потеря рынка неприятна, но альтернатива — это потеря власти. И вот этого кремлевские постараются не допустить ни при каких обстоятельствах.
Правда, здесь возникает один тонкий момент, во многом субъективного характера.
Интеллектуальная убогость правящей знати в России сомнений не вызывает. Они действительно примитивны и тупы. Хотя и очень хитры — но хитрость никогда не была синонимом ума. Зачастую наоборот, хитрость и обман — это как раз оружие тупых и интеллектуально нищих. По-иному они просто не умеют.
И вот здесь возникает проблема. Сломать что-то не так уж и сложно, хотя большая и долго выстраиваемая система обладает колоссальным запасом внутренней устойчивости. Собственно, даже сейчас восстановить отношения с Европой еще возможно, хотя и при выполнении ряда условий, которые я озвучивать не хотел бы по причине понятной всем.
Поэтому, думаю, обострение будет продолжаться и далее, и, возможно, градус его будет какое-то время подниматься. Хотя и вряд ли перейдет некую черту. Цель Кремля — расплеваться с Западом, но не дойти до прямого с ним столкновения.
Но суть в том, что, сломав одну систему, и еще не выстроив какую-то новую, вы попадаете в период хаотизации пространства управления. Где ключевыми становятся управленческие качества элиты. Ее интеллект и способность к проектному управлению. То есть, то, чего у нынешних отродясь не водилось.
Здесь и кроется основная засада. Сумеют ли они пройти этот переходный период, сумеют ли они построить новую систему, сумеют ли они эту новую систему довести до устойчивого состояния. И где они возьмут ресурс для всего этого.
Вопросы крайне непростые даже для умных, а для кремлевских - так совсем тяжелые.
Так или иначе, но для себя эти люди отрезали путь назад. Они попытались прорваться в глобальный политический класс, и их, как и мафию в Америке или Италии, вышвырнули из него. По той же самой причине: организованная преступность не может быть допущена к управлению ни при каких обстоятельствах.
У них не получилось, и теперь им нужно как-то пытаться сохранить то, что у них еще есть. Стратегически это проигрыш, так как в подобных системах ресурс всегда убывает, такие системы могут существовать только в особых и неизменных условиях, позволяющих выживать без развития. Во всех остальных ситуациях отказ от развития всегда приводит к краху.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
