Невзоров: У России нет ни одного шанса на продолжение исторического существования

Публицист — о развале России и настроениях в обществе.

— Я не вижу ни малейшего шанса у России продолжить свое существование, — заявил Александр Невзоров в интервью Ирине Шихман. — Как долго будет происходить распад, развал, разлом, дележка, разрыв и ликвидация, и аннуляция этого государства, я не могу сказать, это была бы спекуляция. Понятно, что это будет многоэтапным, трагическим и невероятно болезненным для всех, кто в ней живет, людям.

…Более того, Россия, если она проигрывает эту войну, утрачивает свою роль в этом мире. Ей больше нечем заняться.



…И мы видим, что больше она ничего не умеет. У нее весьма скромный вклад в цивилизацию. Потому что если мы подсчитаем, то получим 400 с чем-то англо- и американоязычных лауреатов Нобелевской премии (без литературы, мира и экономики, я имею в виду физику, химию и медицину) и 13 нобелевских премий у России. И более того, из этих 13 половина — это граждане США, проживающие там и просто имеющие некоторое отношение по рождению и национальной принадлежности (к России – прим.).


Говоря о настроениях в российском обществе сейчас, Невзоров отметил, что видел людей, которые в 1991 году проголосовали за сохранение Советского Союза.

— Эти люди феноменальны, они способны менять свою ориентацию в течение двух-трех часов.

Не успеет остыть тело Путина — и половина населения встанет в очереди на шопинг в агентства (открытые границы!), половина будет вылавливать по углам его приспешников и главных воров.

Мы же прекрасно понимаем, что никакой подлинной картины настроений сегодняшнего общества получить не можем, что лгут не социологические службы, лгут, к сожалению, те, кого они опрашивают. Лгут из страха, лгут из осторожности, лгут от безразличия.

Конечно, понятно, что тотальным этот маразм быть не может. Понятно, что все равно люди, подобные этому «Пельменю», который погиб при хлопке в питерском баре (это прозвище у него такое было тюремное — «Пельмень»), — это особая категория людей, возникших в особых условиях. Их просто не может быть много.



Они сейчас живут в Питере и Москве, прилагают все силы, чтобы убедить себя и окружающих, что ничего не происходит. Они пытаются жить обычной жизнью, крутят свои гламуры, устраивают выставки и презентации. Они по-прежнему друг перед другом хвастаются контрабандными витоновскими сумочками и устраивают квартирники и какие-то шоу-представления.

Невзоров вспомнил супружескую пару в гитлеровском Берлине, которая писала открытки: «Не поддавайтесь мобилизации! Гитлер — преступник!»

— 4000 открыток они успели сделать, пока их не замело гестапо. Они ходили, подкладывали их по ящикам, в булочные. Для них это было важнейшим делом. Если сейчас эти боятся быть отслеженными в соцсетях, то есть масса других форм сопротивления, — заметил публицист.

Отвечая на вопрос, какой наилучший исход из этой войны для России, Невзоров сказал, что все исходы теперь, к сожалению, трагичные и тупиковые.

— Самое лучшее — это быстрая и безболезненная ликвидация как государства. У России нет ни одного шанса на продолжение исторического существования. Если бы этот дурак не затеял войну, возможно, она потрюхала бы еще пару десятков лет в таком состоянии.

Возможно, она распалась бы мирно, бескровно и слилась бы с какими-нибудь европейскими движениями и геополитическими течениями, но он (Путин – прим.), проникнув в аппарат управления коллайдера, стал как обезьяна нажимать кнопки, предназначение которых он не понимал, и ускорил эти все разрушительные процессы.