Фридман: Лукашенко свой выбор сделал: мы с Россией — до войны, во время и после
Александр Лукашенко вновь приехал в Москву к Владимиру Путину. Это была их первая встреча после заявления о размещении российского ядерного оружия на территории нашей страны. 5 апреля переговоры Путина и Лукашенко затянулись «далеко за полночь», однако подробности их общения не разглашались.
6 апреля оба приняли участие в заседании Высшего государственного совета (ВГС) Союзного государства Беларуси и России, где затронули темы госбезопасности и расширения сотрудничества.
Политический обозреватель Александр Фридман считает, что главная тема визита Лукашенко к Путину осталась интригой.
— Эта тема касается размещения и механизма применения ядерного оружия, — уверен Фридман. — Собственно говоря, это и должен был быть самый интересный результат визита. В остальном Путин и Лукашенко создают впечатление полной гармонии, будто все хорошо. Все проходило стандартно: четкое разделение ролей, Лукашенко позволял себе заявления скандального характера. Обычная риторика, которая льется в российской пропаганде — про НАТО у границ и так далее.
{banner_news_show}
Эксперт обратил внимание на фразу Лукашенко во время заседания ВГС Союзного государства о том, что противостояние с Западом — это надолго и продолжится после войны.
— Это говорит о том, что они живут в парадигме войны, которая из горячей перейдет со временем в холодную. Отношения с Западом, если они вообще будут, останутся очень плохими. Путин и Лукашенко настраиваются на долгосрочное противостояние. Какое-то смягчение отношений с Западом в этот контекст никак не вписывается. Лукашенко свой выбор сделал: мы с Россией — до войны, во время и после, — считает Александр Фридман.
Также эксперт проанализировал фразу Лукашенко о том, что они «не должны проиграть битву за умы». По мнению Фридмана, эта «битва» очень заботит Лукашенко, потому что интуитивно тот понимает: его идеология уже «нафталиновая» и архаичная.
— Нужно отметить, что Путин и Лукашенко постоянно создают впечатление, будто у них все нормально и они не работают в режиме чрезвычайной ситуации. Война как тема вообще не присутствует, она намеренно вынесена за скобки. Возможно, не хотелось выкидывать эту тему в публичное пространство, ведь и похвастаться особо нечем, — рассуждает Фридман. — Еще одна неозвученная тема — это ордер на арест Путина. Лукашенко мог бы показать солидарность, но он этого не делает. Вероятно, знает, что Путину эта тема неприятна. И сам понимает, что если ордер выдали на арест Путина, то кто он по сравнению с ним.
Слова Лукашенко об «уничтожении ядерного оружия» Александр Фридман расценивает как тезис советской пропаганды. Эксперт вспомнил, как в 1970-е СССР разместил в странах восточного блока ракеты с ядерными боеголовками, на что НАТО ответило размещением своего оружия в некоторых государствах Альянса. Пропаганда СССР тогда предпочитала не упоминать о своих ракетах, но продвигала тот же тезис, что и Лукашенко сегодня.
— Мол, ядерное оружие — это очень плохо, от него нужно избавиться, но по вине Запада мы этого сделать не можем и вынуждены это оружие иметь. Это штампы того времени, которые Лукашенко, как советский пропагандист, повторяет сейчас, — поясняет Фридман. — Важнее тут угроза, которая прозвучала от него 31 марта: что для защиты мы применим все, что угодно. Я думаю, на Западе это и услышали.
6 апреля оба приняли участие в заседании Высшего государственного совета (ВГС) Союзного государства Беларуси и России, где затронули темы госбезопасности и расширения сотрудничества.
Политический обозреватель Александр Фридман считает, что главная тема визита Лукашенко к Путину осталась интригой.
— Эта тема касается размещения и механизма применения ядерного оружия, — уверен Фридман. — Собственно говоря, это и должен был быть самый интересный результат визита. В остальном Путин и Лукашенко создают впечатление полной гармонии, будто все хорошо. Все проходило стандартно: четкое разделение ролей, Лукашенко позволял себе заявления скандального характера. Обычная риторика, которая льется в российской пропаганде — про НАТО у границ и так далее.
{banner_news_show}
Эксперт обратил внимание на фразу Лукашенко во время заседания ВГС Союзного государства о том, что противостояние с Западом — это надолго и продолжится после войны.
— Это говорит о том, что они живут в парадигме войны, которая из горячей перейдет со временем в холодную. Отношения с Западом, если они вообще будут, останутся очень плохими. Путин и Лукашенко настраиваются на долгосрочное противостояние. Какое-то смягчение отношений с Западом в этот контекст никак не вписывается. Лукашенко свой выбор сделал: мы с Россией — до войны, во время и после, — считает Александр Фридман.
Также эксперт проанализировал фразу Лукашенко о том, что они «не должны проиграть битву за умы». По мнению Фридмана, эта «битва» очень заботит Лукашенко, потому что интуитивно тот понимает: его идеология уже «нафталиновая» и архаичная.
— Нужно отметить, что Путин и Лукашенко постоянно создают впечатление, будто у них все нормально и они не работают в режиме чрезвычайной ситуации. Война как тема вообще не присутствует, она намеренно вынесена за скобки. Возможно, не хотелось выкидывать эту тему в публичное пространство, ведь и похвастаться особо нечем, — рассуждает Фридман. — Еще одна неозвученная тема — это ордер на арест Путина. Лукашенко мог бы показать солидарность, но он этого не делает. Вероятно, знает, что Путину эта тема неприятна. И сам понимает, что если ордер выдали на арест Путина, то кто он по сравнению с ним.
Слова Лукашенко об «уничтожении ядерного оружия» Александр Фридман расценивает как тезис советской пропаганды. Эксперт вспомнил, как в 1970-е СССР разместил в странах восточного блока ракеты с ядерными боеголовками, на что НАТО ответило размещением своего оружия в некоторых государствах Альянса. Пропаганда СССР тогда предпочитала не упоминать о своих ракетах, но продвигала тот же тезис, что и Лукашенко сегодня.
— Мол, ядерное оружие — это очень плохо, от него нужно избавиться, но по вине Запада мы этого сделать не можем и вынуждены это оружие иметь. Это штампы того времени, которые Лукашенко, как советский пропагандист, повторяет сейчас, — поясняет Фридман. — Важнее тут угроза, которая прозвучала от него 31 марта: что для защиты мы применим все, что угодно. Я думаю, на Западе это и услышали.