«Русский человек скорее умрет, чем признает, что был не прав». Эссе Саши Филипенко
Писатель Саша Филипенко опубликовал эссе о том, почему большинство россиян одобряет войну и почему с ними не получится дискуссии.
![]()
Приводим его с небольшими сокращениями.
«Я переезжаю в Россию в 2004 году, когда Лукашенко закрывает мой университет. Я могу поехать на обучение в прекрасную Прагу, выбрать Варшаву или чудесный Краков, но моя бабушка говорит, что любой образованный молодой человек просто обязан хотя бы несколько лет своей жизни пожить в Санкт-Петербурге. Я зачем-то слушаю её.
До переселения в самую большую страну мира я успел поучиться на философском факультете в Европейском гуманитарном университете Минска, где преподаватели прививали нам одну и очень простую привычку — всякое высказывание следует начинать со слова «вероятно». «Вероятно, то-то и то-то, вероятно, так-то и так-то». Мы никогда ничего не знаем наверняка, мы далеки от истины. Мы можем лишь предполагать. Во время дебатов мы лишь высказываем свою точку зрения, и она, вполне возможно, неверна. «Вероятно, — настаивали мои учителя, — остается единственно допустимым портом отправления любой мысли». Все, что мы можем, — колебаться, задавать вопросы и медленно, шаг за шагом, аккуратно приближаться к хрупкой истине, которая, вполне возможно, тотчас рассыплется в наших руках. Я сомневаюсь — значит, я существую — перефразируя Декарта, учили нас.
В первый же день я понимаю, что России это правило преимущественно не работает. Оборот «на самом деле» — вот с чего здесь, как правило, начинают высказывание. Паразит? Симптоматичный.
Со временем я привыкаю, что редкий человек в России имеет привычку сомневаться. Я думаю, что в этом «на самом деле» и кроется огромное количество проблем российского общества.
Мне кажется (я, конечно, могу ошибаться), что одна из фундаментальных проблем России кроется здесь — сомневаться и признавать свои ошибки — приравнивается к поражению. Русский человек скорее умрет, чем признает, что был не прав. Сомневаться здесь — означает показывать свою слабость, а быть слабым в стране, где веками воспроизводится культ силы — ни в коем случае нельзя.
Вся система образования в России устроена так, что человек здесь не учится, но получает знание. Знания в России не приобретаются, но передаются, как ковид.
В самой большой стране мира по-прежнему обожают торжественные поточные лекции. Во время этих мероприятий от вас не требуется участие, от вас требуются лишь покорность и принятие. Услышали, записали, выучили, сдали. Не нужно спрашивать — необходимо хоть что-то запоминать. Как результат: мы получаем огромное количество людей, которые начинают фразу с оборота «на самом деле». Почему? Потому что они привыкли к тому, что им передают условно «выверенное» знание.
Возможно телевизор врет вам? На самом деле нет!
С оппонентом из России, совсем не важно, либерал он или человек, который называет либералов «либерастами», как правило, сложно поддерживать дискуссию. В России нет культуры сомнения. Большинство людей, с которыми я обсуждал эту тему, искренне полагают, что суть спора сводится к тому, чтобы переубедить «противника», но вовсе не к тому, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к истине (если это вообще возможно). Программы на российском телевидении, кажется, хорошее тому подтверждение. Здесь главное не услышать оппонента, но перекричать его. Местные ведущие никогда и ни в чем не сомневаются, местные депутаты знают ответы на все вопросы, Министерство иностранных дел, как мне кажется, вообще осведомлено о всей истории человечества вплоть до его последнего дня.
Президент России и вовсе не считает нужным опускаться до уровня «вероятно». За все годы правления Путин ни разу не участвовал в реальных дебатах. Истина рождается в споре? Нет, истина рождается в его голове! На самом деле? Вероятно…
{banner_news_end}
Телезрители не удосуживаются поставить под сомнение то, что им показывают федеральные каналы. Работники федеральных каналов не сомневаются, что за содеянное им ничего не будет и не сомневаются в методичках, которые им приносят из Кремля. Сомневаться — тратить время и только приобретать проблемы. Не сомневаться — удобно и даже спасительно. Для того чтобы засомневаться вдруг, необходимо предложить самому себе хотя бы один альтернативный вариант. Для того чтобы предложить хотя бы один альтернативный вариант, необходимо поднапрячься. Возникает вопрос: зачем? К чему сомневаться, если «на самом деле» все и так понятно?
В России разучились слушать друг друга, в России разучились принимать чужую точку зрения. В России разучились, если вообще когда-то умели, сомневаться в собственных мыслях. Россиянам, как правило, нравится то, что они говорят.
Россиянам (безусловно не всем) нравится чувствовать свою правоту — это особенность национального характера и если так будет продолжаться и дальше, ничего хорошего ожидать в ближайшие века не стоит. Впрочем, я, вероятнее всего, ошибаюсь…»
* Этот текст писатель написал несколько лет назад и дополнил теперь с учетом новых реалий.
Приводим его с небольшими сокращениями.
«Я переезжаю в Россию в 2004 году, когда Лукашенко закрывает мой университет. Я могу поехать на обучение в прекрасную Прагу, выбрать Варшаву или чудесный Краков, но моя бабушка говорит, что любой образованный молодой человек просто обязан хотя бы несколько лет своей жизни пожить в Санкт-Петербурге. Я зачем-то слушаю её.
До переселения в самую большую страну мира я успел поучиться на философском факультете в Европейском гуманитарном университете Минска, где преподаватели прививали нам одну и очень простую привычку — всякое высказывание следует начинать со слова «вероятно». «Вероятно, то-то и то-то, вероятно, так-то и так-то». Мы никогда ничего не знаем наверняка, мы далеки от истины. Мы можем лишь предполагать. Во время дебатов мы лишь высказываем свою точку зрения, и она, вполне возможно, неверна. «Вероятно, — настаивали мои учителя, — остается единственно допустимым портом отправления любой мысли». Все, что мы можем, — колебаться, задавать вопросы и медленно, шаг за шагом, аккуратно приближаться к хрупкой истине, которая, вполне возможно, тотчас рассыплется в наших руках. Я сомневаюсь — значит, я существую — перефразируя Декарта, учили нас.
В первый же день я понимаю, что России это правило преимущественно не работает. Оборот «на самом деле» — вот с чего здесь, как правило, начинают высказывание. Паразит? Симптоматичный.
«На самом деле в Европе все геи», «на самом деле судьи ненавидят нашу футбольную сборную», «на самом деле Путин великий лидер», «на самом деле всё зло от Америки», «на самом деле мы — русские — Богом избранный народ».
Со временем я привыкаю, что редкий человек в России имеет привычку сомневаться. Я думаю, что в этом «на самом деле» и кроется огромное количество проблем российского общества.
Мне кажется (я, конечно, могу ошибаться), что одна из фундаментальных проблем России кроется здесь — сомневаться и признавать свои ошибки — приравнивается к поражению. Русский человек скорее умрет, чем признает, что был не прав. Сомневаться здесь — означает показывать свою слабость, а быть слабым в стране, где веками воспроизводится культ силы — ни в коем случае нельзя.
Вся система образования в России устроена так, что человек здесь не учится, но получает знание. Знания в России не приобретаются, но передаются, как ковид.
В самой большой стране мира по-прежнему обожают торжественные поточные лекции. Во время этих мероприятий от вас не требуется участие, от вас требуются лишь покорность и принятие. Услышали, записали, выучили, сдали. Не нужно спрашивать — необходимо хоть что-то запоминать. Как результат: мы получаем огромное количество людей, которые начинают фразу с оборота «на самом деле». Почему? Потому что они привыкли к тому, что им передают условно «выверенное» знание.
Возможно телевизор врет вам? На самом деле нет!
С оппонентом из России, совсем не важно, либерал он или человек, который называет либералов «либерастами», как правило, сложно поддерживать дискуссию. В России нет культуры сомнения. Большинство людей, с которыми я обсуждал эту тему, искренне полагают, что суть спора сводится к тому, чтобы переубедить «противника», но вовсе не к тому, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к истине (если это вообще возможно). Программы на российском телевидении, кажется, хорошее тому подтверждение. Здесь главное не услышать оппонента, но перекричать его. Местные ведущие никогда и ни в чем не сомневаются, местные депутаты знают ответы на все вопросы, Министерство иностранных дел, как мне кажется, вообще осведомлено о всей истории человечества вплоть до его последнего дня.
Президент России и вовсе не считает нужным опускаться до уровня «вероятно». За все годы правления Путин ни разу не участвовал в реальных дебатах. Истина рождается в споре? Нет, истина рождается в его голове! На самом деле? Вероятно…
Думается, пропагандистская машина в России так славно работает только потому, что общество не сомневается. Лишний шаг, бесполезная функция.
{banner_news_end}
Телезрители не удосуживаются поставить под сомнение то, что им показывают федеральные каналы. Работники федеральных каналов не сомневаются, что за содеянное им ничего не будет и не сомневаются в методичках, которые им приносят из Кремля. Сомневаться — тратить время и только приобретать проблемы. Не сомневаться — удобно и даже спасительно. Для того чтобы засомневаться вдруг, необходимо предложить самому себе хотя бы один альтернативный вариант. Для того чтобы предложить хотя бы один альтернативный вариант, необходимо поднапрячься. Возникает вопрос: зачем? К чему сомневаться, если «на самом деле» все и так понятно?
В эти дни, пытаясь понять, как Россия пришла к тому, что война против Украины возможна, нам важно не забывать, что в российском обществе не поднимается вопроса обратного. А почему бы эта война была невозможна, если на самом деле все украинцы нацисты и если на самом деле это наша земля? Происходящее в эти недели в Украине не сиюминутный конфликт, но конфликт возможный во многом из-за фундаментальных проблем внутри русского общества, конфликт уходящий своими корнями глубоко в отсутствие культуры сомнения.
В России разучились слушать друг друга, в России разучились принимать чужую точку зрения. В России разучились, если вообще когда-то умели, сомневаться в собственных мыслях. Россиянам, как правило, нравится то, что они говорят.
Россиянам (безусловно не всем) нравится чувствовать свою правоту — это особенность национального характера и если так будет продолжаться и дальше, ничего хорошего ожидать в ближайшие века не стоит. Впрочем, я, вероятнее всего, ошибаюсь…»
* Этот текст писатель написал несколько лет назад и дополнил теперь с учетом новых реалий.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
