“Благодаря Лукашенко мы вернулись в классическое крепостное право“

Для рабочих в Беларуси остался только один выход.

В Зельве продали предприятие «Агробиоресурс» вместе с коллективом. Работодатель за долги продал склады, где люди работали много лет. Новому владельцу работники оказались не нужны: он покупал только недвижимость.

Счета предприятия арестованы, поэтому новый владелец не может уволить коллектив по закону – с выплатой задолженности и компенсации. В итоге люди остались без работы, денег и даже без трудовых книжек – чтобы устроиться на новую работу.

Почему такое стало возможным и насколько в Беларуси распространена подобная проблема?

Ситуацию для Charter97.org комментирует представитель Белорусского Национального Конгресса в Слониме Виктор Марчик.

- Это произошло совсем близко, в соседнем со Слонимом районе. Но я бы не удивился, если бы такое случилось в Слониме – а также в Барановичах, Калинковичах, Поставах и в любом из белорусских городов.

Благодаря Лукашенко, мы упорно возвращались и наконец-то вернулись в классическое крепостное право. Чего можно было ожидать от руководителя, который, будучи еще директором совхоза, полагал, что может, как считает нужным, карать и миловать пьяных трактористов? Сегодня каждый мало-мальский начальник считает себя полноценным помещиком, имеющим неограниченную власть над имуществом и жизнью своих крепостных.

Систему контрактного рабства в Беларуси отшлифовали до совершенства. Фактически, рабочих как таковых в нашей стране не осталось – им на смену пришел класс рабов. Если бы это рассказать гордым людям в начале 90-х, которые выходили на 100-тысячные митинги – никто бы не поверил.

Поэтому меня не удивляет, что предприятие в соседнем райцентре продали вместе с людьми, не вникая в суть их трудовых договоров. То ли еще будет. Лукашенко уже говорил, что готов переименовать целый город в Гуцериевск на потеху новому хозяину, как делали помещики, прикупив деревеньку и желая назвать ее в честь себя. Или последний случай, когда он «отписал» соседнему барину Витебск и Могилев вместе с крепостными «душами»… Почему тогда директор или собственник средней руки должен думать о людях иначе?

Потому такие «зельвы» периодически вспыхивают то тут, то там – по всей стране. В совсем другом конце Беларуси, в Мозыре, без объяснения причин уволили работниц спиртзавода, которые проработали на предприятии 30 лет и просто стали не нужны. Ну разве это нормально для государства в 21-м веке?! У европейца глаза бы стали круглыми от удивления.

- В Зельве происходит то, что еще больше удивило бы иностранца: люди приходят под закрытые ворота предприятия каждый день, как на работу, и проводят под ними восемь часов. Как вы это прокомментируете?

- А что же им остается делать? По закону, если вас нет на работе 3 часа – это прогул. Формально они не уволены, а законы у нас работают в одну сторону – против рабочих.

Бедолаги из Зельвы вынуждены идти на «работу», но они не будут получать за нее деньги, а будут лишь тратить свое время, которое можно было использовать для поиска другой работы.

Потому что увольнение по статье за прогул – это черная метка, после которой никуда не устроишься, и не только в Зельве. С черной меткой только один путь – в «тунеядцы». А это чревато еще большими проблемами. Поэтому люди и вынуждены по восемь часов в день имитировать работу.

И это очень показательно. Понимаете, за 25 лет правления Лукашенко сложилась система, в которой имитация занимает центральное место. И сам правитель уже фактически ничего не может. Вся его власть сегодня воспринимается как надоевшая, местами смешная, местами абсурдная, имитация. Она и превратилась в имитацию: Лукашенко развел такую клановость и коррупцию, что сам парализовал все важнейшие элементы в стране – от экономики и медицины до своей «вертикали».

Беларусь, как средневековое, феодальное государство, фактически расползлось на лоскутки, в каждом из которых господствуют местные кланы. Лукашенко ездит туда-сюда по этому лоскутному одеялу, как пугало: попугать один клан (например, в Орше), потом – другой клан. Кого-то увольняют, но головы у гидры сразу же отрастают – и мы видим все тех же людей на уже новых местах.

Один клан прикрывает или выдавливает другой – и уже никого не волнует, как согласовать с законом то, что происходит вокруг простых людей.

Зельва – частный случай. Небольшой пример того, как не работают законы и люди оказываются в абсурдной ситуации. Хотя для самих людей – это очень острая проблема, не дай Бог никому оказаться в таком положении.

- Как вы думаете – чем закончится ситуация?

- Трудно сказать. Очень жалко этих рабочих. По так называемому «закону» они должны приходить каждый день – иначе потеряют «работу» за прогул. А ведь новому собственнику даже выгодно, чтобы они стояли-стояли у ворот, а потом устали и перестали приходить. Тогда их можно уволить по статье и не платить компенсации в размере зарплаты за три месяца.

Получается соревнование: кто кого пересидит. И в этом состязании у хозяина предприятия больше ресурсов и возможностей. Он может позволить себе ждать. А рабочим скоро просто станет нечем кормить свои семьи.

Вот так один «пересидент» сделал этот принцип – «пересидеть» – общим для все страны. Собственники и директора видят, как относятся к людям на самом верху и тоже издеваются над рабочими.

- И как рабочим заставить власть уважать себя?

- Для рабочих в Беларуси остался только один выход. Люди должны сами за себя постоять. Пора уже понять, что власть не так сильна, как ее изображают в государственных СМИ. Система явно слабеет и все меньше может контролировать ситуацию.

Поэтому есть два уровня борьбы. Первый: как только на конкретном предприятии начались проблемы – все вместе дружненько поднимаемся, как в 1990-е годы, и начинаем забастовку. Можно при этом находиться на рабочем месте – но к работе не приступать. Главное – сразу вызывать независимые СМИ и все контролирующие службы, какие только можно. Только так можно добиться эффекта домино и выйти на второй уровень.

- И что это означает?

- Это значит – менять все трудовое законодательство, поменяв перед этим власть. Всем вместе выйти, как это сделали люди в Армении. Выйти – и поменять эту власть. И все. Точка.