Москаль: Закарпатье выполняет план по мобилизации на 30%, и в то же время по центру Ужгорода ездит джип с пулеметом, как в Сомали

Глава Луганской областной военно-гражданской администрации Геннадий Москаль хорошо знаком с ситуацией в Закарпатье, так как в 2001–2002 годах возглавлял эту область.

В комментарии изданию "ГОРДОН" Москаль рассказал о том, как работает канал контрабанды в области, почему "Правый сектор" в Закарпатье не имеет отношения к Майдану, и как перестрелка в Мукачево скажется на евроинтеграционных перспективах Украины.

Контрабанда — один из самых прибыльных видов бизнеса, который в Украине даже не наказуем уголовно. Через Закарпатье в Украину попадают наркотики, которых не производят в Украине, обратно идут сигареты и нелегалы. Жертвой борьбы криминальных группировок за контроль над этими потоками становятся евроинтеграционные усилия Украины. Об этом, а также о своем отношении к "Правому сектору" в комментарии изданию "ГОРДОН" рассказал нынешний глава Луганской области и бывший губернатор Закарпатья Геннадий Москаль.

В Закарпатье случился конфликт за корыто на государственной границе вдоль Венгрии, Румынии, Польши и Словакии. Но не за те контрольно-пропускные пункты, где едут люди на машинах, а за так называемый “зеленый кордон”. Масштабы контрабанды оцениваются не в миллионах, а думаю, в миллиардах долларов. Конечно, за такие вещи идет борьба. Эта борьба выросла в конфликт, фактически нивелировавший все усилия Украины по вступлению в Европейский союз и по безвизовому режиму.

Через него туда идут сигареты и едут нелегалы. По моей информации, в Донецке возобновили работу табачные фабрики, которые раньше “крышевались” экс-главой МВД Виталием Захарченко. Но в основном сигареты все белорусского производства, которые попадают сюда таким же контрабандным путем, а затем расползаются через румынскую, венгерскую, словацкую и польскую границы.

Обратно в Украину оттуда поступает 70–80% всех наркотиков, остальное попадает через “зеленый кордон” во Львовской области. У нас нет сегодня веществ, из которых готовят химические наркотики типа экстази или амфетаминов. У нас не растут листья коки, нет опийного мака, из которого делается морфийная группа наркотических средств. Есть масличный мак, из которого наркотики можно делать кустарным способом, но он не дает такого эффекта, как опийный мак.

Контрабанду перевозят малой авиацией, дельтапланами, беспилотниками. Где граница проходит по воде — то плывут водолазы. Перевозят в древесине — прячут в кругляки. Но этот канал закроют — с 1-го ноября древесина будет запрещена к экспорту из Украины.
Обращался ли кто-то из этих добровольческих батальонов официально по поводу фактов контрабанды? Ни одного заявления нет. Сегодня есть выбор. Не верите МВД – идите в СБУ, не верите СБУ – идите в Генпрокуратуру. Не верите всем троим – идите в новосозданное Антикоррупционное бюро. Но вы должны об этих фактах письменно сообщить.

Не справиться с зарвавшимися ребятами в мирном и далеком от линии фронта, но близком к Евросоюзу Мукачево – это просто позор. После этого, скорее всего, будет поставлен крест на безвизовом режиме. Я посмотрел румынские, словацкие, польские сайты. Это позор для Украины: что там пишут.
Закарпатье где-то на 20–30% выполняет план мобилизации и находится по этому показателю на последних местах. Там есть целая куча людей, которые просто “быкуют”. Вопрос в одном: почему они не в армии? Ходят в военных формах, в балаклавах. Месяц назад мне звонили из Ужгорода и спрашивали: “Геннадий Геннадьевич, как может быть так, что по центру Ужгорода они ездят с вмонтированным пулеметом на джипе? Это что, Сомали?” Если люди в масках ехали на машине с пулеметом, то почему к ним не были приняты меры, а оружие не конфисковано?

Гранатометы, пистолеты, автоматы Калашникова у нас запрещены законом, а значит, это незаконное хранение огнестрельного оружия. Как они могли все время свободно его хранить? Из тех закарпатцев, которые себя идентифицируют как “Правый сектор”, я ни одного не видел на Майдане. А мы дежурили там почти ежедневно. Все, кто был в “Правом секторе” тогда, – нормальные, культурные, воспитанные ребята. К ним не было никаких претензий. Откуда эти “быки” взялись в Закарпатье? Это надо спросить у местных правоохранительных органов.

У Виктора Медведчука есть дача в Воловецком районе в Закарпатье. У меня есть данные, которые я получил, будучи первым заместителем главы Комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, как в марте или в апреле 2014 года “Правый сектор” Закарпатья захватил эту дачу. Она охранялась Государственной службой охраны. Пришли правосеки и разоружили охрану, пинками и автоматами прогнали оттуда, и они ушли. Неужели все мы боролись за такое? Мы же боролись с хозяевами золотого батона, а не за то, чтобы золотой батон украли.

Я понимаю, что это принадлежало представителям прежнего режима, но конфискация имущества должна проходит исключительно в соответствии с Конституцией и только по приговору суда. А суд должен был передать это в собственность государства, а не кому попало.

Выводя за скобки хозяина этого комплекса, меня интересует факт нападения на вооруженную охрану милиции. Никакая опергруппа, никто из УВД, МВД туда не выехал, чтобы их разоружить.

Потом они стали говорить, что это оружие охотничье, официально зарегистрированное. Охотничье оружие должно находиться в сейфе, сейф должен быть прикреплен к полу. Оно должно перевозиться только в зачехленном виде. Если кто-то берет его для захвата объектов, то немедленно должно быть аннулировано разрешение на хранение этого оружия, оружие должно быть правоохранительными органами изъято и сдано в оружейный магазин на комиссионную продажу. Этого не было сделано.

Мы можем оказаться на грани вооруженного захвата власти. Кто-то это недооценивает, но мне в Луганской области это очень хорошо видно
Для борьбы с контрабандой ее для начала надо вновь криминализовать. Ответственность за контрабанду исключена из Криминального кодекса при участии экс-заместителя Администрации Януковича Андреем Портновым и бывшего руководителя таможни Игоря Калетника. Осталась только контрабанда оружия и контрабанда наркотиков. Все остальное – административные правонарушения. Если они в течение двух месяцев не будут обнаружены, нет никакой ответственности.

Если не будет радикально изменена правоохранительная система, и не так, как сегодня, когда показательно переводят старушек через дорогу, то ситуация в Украине кардинально не изменится. Мы можем оказаться на грани вооруженного захвата власти. Кто-то это недооценивает, но мне в Луганской области это очень хорошо видно. Такие настроения я слышал от многих батальонов. Чуть что – мы разворачиваемся и едем на Киев. Уважаемые из Киева, это вам надо ехать на восток, а не наоборот.