Короткевич: Если бы я была агентом КГБ, мой муж первый бы меня прибил!

Семья Татьяны Короткевич может собираться в полном составе лишь поздними вечерами. Договариваемся встретиться в 8 вечера 17 сентября, после ее первого «кандидатского» выступления по телевидению. Выступление Короткевич идет в записи, и в офисе «Говори правду» происходит совместный просмотр: с доверенными лицами и особо доверенными активистами.

У телевизора — около 30 человек. Среди известных лиц — начштаба Короткевич Андрей Дмитриев, экономист Сергей Чалый, Сергей Возняк, Ярослав Берникович, Игорь Ляльков. Дмитриев почему-то сидит за телевизором и смотрит не в экран, а на реакцию «публики». Сама Татьяна, спрятавшись за спинами единомышленников, стоит у дверей «кинозала».


«Как будешь домой добираться?» — интересуемся у Татьяны Короткевич, квартира которой находится довольно далеко от центра — в многоэтажной панельке на Асаналиева.

«Вызову такси. Обычно я на маршрутке добираюсь — общественный транспорт — наше все!» — смеется кандидат в президенты. Но узнав, что я на машине, радостно соглашается, чтобы ее подвезли.

По дороге Татьяне постоянно звонят: хвалят за хорошее выступление, дают советы на будущее, произносят слова поддержки. Вдруг она вспоминает что-то и сама набирает номер: «Лисенок, привет! Ты дома? А бабушка с папой? Ты оденься хотя бы, а то я тут с гостями домой еду… С журналистами. И скажи там всем, чтобы не разбежались никуда — с ними тоже поговорить хотят…»

Откладывает телефон: «Змитер, ты же с Лукашенко разговаривал — как себя настраивать, чтобы и держаться достойно, и под его харизме не подчинится?»

«Надеешься на дебаты?»

«Надо быть ко всему готовой, — улыбается Короткевич, и мы въезжаем в забитый машинами двор ее многоэтажки. — Подпирай кого-нибудь, только бумажку с номером телефона оставь — ты же не хочешь выйти и увидеть пробитые колеса».

«У вас тут так все сурово?»

«Знаешь, как наша улица в народе называется? Стаканалиева. Нет, район со времен моего детства сильно изменился, но всякое может случиться». Номер мобилы пишу на листовке Татьяны под словом «ТАК».

У подъезда Татьяны на скамейке сидит компания местных мужчин. Видно, что на подпитии. На кандидата — никакого внимания. Кажется, даже взглядами нас не провожают: «У них своих, более глобальных проблем хватает», — замечает мой любопытствующий взгляд Татьяна. Обычные, достаточно потрепанные подъезд и лифт в обычной, построенной еще в 80-е годы прошлого века панельной многоэтажке. В тесной прихожей встречает мать кандидата, из комнаты выбегают сын Елисей и белая кошка Инь — тоже здороваются. Видно, что мать к вниманию журналистов не привыкла.

Татьяна берет инициативу в свои руки: «Пойдем на кухню — там уютнее. И поужинать надо. Перестань отмахиваться: есть придется — мать готовила, я голодная, а ты что, будешь на меня смотреть, пока я буду ужинать? Мама, садись и не волнуйся!»

Кухня небольшая, на подоконнике много цветов, на столе — чайный гриб в трехлитровой банке. Когда-то он был атрибутом практически каждой кухни, но те времена прошли. От самого вида банки с грибом даже какая-то ностальгия просыпается — прошу налить этого чудесного напитка в чашку. На стол Татьяна вместе с матерью выставляют запеченную курицу, жареную картошку, соленые огурцы, нарезают сало.


От предложения хозяйки снять дневную усталость бокалом вина все отказываются. Чтобы завязать разговор, интересуюсь, кто на кухне хозяин.

«У нас все любят готовить, — отмахивается мать Татьяны. Но потом честно признается: — Лучше всех получается у Танюши: она может из ничего сделать все! Я так не умею. И мясо готовит вкусно, и салаты: приправы какой-то добавит — и что-то невероятное получается. Я так не умею, даже не знаю, где те приправы и что за они».


В квартире на Асаналиева Короткевичи, а точнее, Халецкие (это девичья фамилия Татьяны Короткевич) живут уже более 30 лет — переехали в нее в 1984 году, когда Татьяне было пять лет. Квартира приватизирована. Муж Татьяны к нам так и не вышел: как выясняется, он не любит публичности — куда-то в 9 вечера ушел из дому «по срочным делам».

«Никогда не возникало мысли, что лучше было бы в эти выборы и не ввязываться, а больше времени проводить с семьей?» — интересуюсь у Татьяны.

«Я всегда много работаю, и теперь если что-то и изменилось, то добавились поездки по Беларуси. Но ведь это не недельные туры — на день, максимум на два куда-то отправляюсь». Тему подхватывает мама: «Просто раньше в Минске с утра до позднего вечера была на работе, а теперь — в дороге». — «Я привыкла давно: чтобы был какой-то результат — нужно много работать».

Заводим разговор о микрорайоне, в котором живет Татьяна, и мать вдруг вспоминает, что ее мужа «на районе» называли «Уважаемый». Интересуюсь, какое прозвище было у будущего кандидата в президенты. «От фамилии Халецкая меня здесь называли Халва, — признается со смехом. И сама обращается к сыну: «А у тебя какая кличка?» «Никакой», — ворчит себе под нос Елисей. «Несколько раз он приходил домой злющий, — сдает мать сына. — Говорил, что его дразнили Киселем — это от имени Елисей».


Вот так и ужинаем — под воспоминания Татьяны о юности, рассматривая фото разных лет. «На дискотеки Таня ходить не любила — один раз пошла с подругами в клуб, но вернулась первой. Сказала, что там очень шумно». О хобби: «Могу вязать, могу покрасить, могу сшить. Есть люди, которые говорят: «Я не умею, поэтому не буду этого делать», а мне, наоборот, интересно попробовать, как это. Понятно, что высокого уровня мастерства не достигнешь, но мне интересно таким образом самореализоваться».

Что больше всего обижает во время этой кампании: «Повстречала я на днях своего друга детства, и такое впечатление, что встретилась со стеной. Он мне говорит: «Продадим мы эти тракторы и без тебя когда-нибудь, хорошо мы живем, посмотри, что за границей… я смотрю на него, но вижу и слышу БТ. И он с таким наездом это все говорил — мне было обидно. То, что там где-то пишут, я не читаю, мне и команда моя не советует это делать».

О «политических недоразумениях» между матерью и дочерью: «Я могу ей что-то сказать, но она не прислушивается…» — «А в чем вы с Татьяной не согласны?» — «Нет, так нельзя говорить! А вы что, все записываете?! Таню постоянно критикаю, мол, сказала то, чего не надо было говорить, а сама вот наговорила!»


Заходит речь про мужа: «Познакомились мы во время президентской кампании 2001 года. Потом вместе были на семинаре: он «зубровец», а я — из кампании «Выбирай». Поэтому он и исчез из-под прицела: они же, «зубры», все такие подпольщики! Он, как и многие другие мужчины, верит, что сегодняшние проблемы можно решить одним действием, одним поступком, одним днем. Как он злился, когда я начинала, чтобы быть в курсе, смотреть БТ!

Но он как раз из тех людей, которые говорят: «Я не буду платить налоги, я не буду платить штрафы, я не хочу легитимизации этого режима! Вот такой он революционер. И он готов так и действовать».

И вместе шутим на тему «Татьяна Короткевич — агент КГБ»: «Мой муж-подпольщик меня бы первый и прибил, если бы это было так!»


Вопрос «Кто принимает решения в семье, за кем последнее слово?» приводит Татьяну в легкую растерянность: «По-разному… Я за то, чтобы решение было совместным, но есть моменты, когда ты не можешь принять решение, не готов. Тогда надо отдать инициативу тому, кто хочет что-то сделать. Но мы если и спорим, то только по поводу подарков сыну. Я считаю, что нужно дарить одно, он — другое. В результате Елисей ежегодно получает от родителей два подарка».

Елисей хмыкает и уходит в другую комнату, слышно, что там начался просмотр «Хроник Риддика». Татьяна смотрит ему вслед: «Моя основная цель — вырастить самостоятельного человека, который сможет сам принимать решения и нести за них ответственность. Смотрю на современную молодежь: дети настолько зависимы от родителей. Не знаю, как у меня получится, ведь тяжелые времена наступают: гормоны и все такое… 11 лет и уже любит высказать свое мнение. Но знаешь, чем раньше — тем лучше!»

Время позднее, Татьяна Короткевич явно устала, и мы потихоньку из кухни переходим в другие комнаты. Сразу выходим на балкон, где Татьяна гордо показала, как раскрасила тумбочку и подоконник.


В гостиной показывает нарисованную своими руками «картину» и объясняет, откуда у нее боксерские перчатки. Этот рассказ лучше увидеть на видео.


Татьяна отвечает на очередной звонок, и мы откровенничаем с ее матерью: «Я не понимаю тех родителей, которые не хотят жить с детьми… Не представляю, как бы жила одна. Надеюсь, что и я им не мешаю…»

Проводить меня снова выходят все присутствующие в квартире: Татьяна, ее мать, сын и кошка. Вежливо, но опрометчиво приглашают приходить еще: «Или сюда, или в Дрозды — без разницы, будем рады».