Борьба с социальными иждивенцами как “перестройка“

Декрет о борьбе с "тунеядцами", как его называют в народе, вызвал бурную и почти единодушно отрицательную реакцию в обществе. Собственно декрет уже проанализирован в десятках публикаций: отмечено, каким статьям Конституции он противоречит, каким законам, описаны все его негативные последствия. Поэтому я бы хотел обратиться не к самому декрету, а к более общим теоретическим вопросам, которые в связи с этим документом возникают.

Декретом №3 "О предупреждении социального иждивенчества" продолжено начатое несколько лет назад разрушение той системы, которую в Беларуси продолжают именовать "социальное государство". Эта система давно демонстрировала свою неэффективность и так или иначе требовала реформ и преобразований. Но интересно следующее: правящий класс сам делает то, что не смогла сделать оппозиция – демонтирует старое социально-экономическое устройство. Нового при этом он, однако, не созидает, а структуру самой власти пытается сохранить прежней. Но старая структура власти не может существовать при новом социально-экономическом устройстве, тем более – при отсутствии такового.

Итак, после указанного декрета, который можно считать знаковым рубежом в разрушении старой патерналистской системы, белорусские власти повисли в "пустоте". И уверенности в том, что белорусская косная власть сможет быстро породить новую и притом работоспособную систему, нет никакой. Похоже, никто и не собирается этого делать.

Иными словами, белорусская власть активно борется с мнимыми бунтовщиками, но сама оказалась в их роли. Ведь цель революции состоит в дестабилизации и разрушении старой системы. И режим Лукашенко в настоящий момент успешно с этой задачей справляется. Здесь, кстати, открывается определенный оперативный простор для оппозиции (если она, разумеется, своем делом займется, а не псевдовыборами и частными разборками) – ибо кризис жанра очевиден. Хотя официально цели и лозунги "развития" остаются прежними. Но несовместимость заявленных целей и реальных действиях также сильно способствует разрушению старых отношений. Так "социальное" государство вырождается в асоциальное.

Наиболее очевидный ущерб от декрета проявляется в отвлечении ресурсов от решения более важных проблем. В экономике – спад, потери исчисляются миллиардами долларов, в то время как вся «вертикаль» с силовиками и налоговиками в придачу ловит «тунеядцев», пытаясь «заработать» сотню миллионов долларов (по самым оптимистичным оценкам и без учета издержек на эту операцию). Налог на тунеядство – это еще и способ оттолкнуть народ от власти. Наш руководитель всегда любил предъявлять себя в качестве своего рода «кормильца», а оппозицию – в качестве «врагов народа». Теперь же врагом народа власть выставила себя сама. Осталось только оппозиции показать, что она народу – не враг.

В какой-то мере подобное несовпадение декларируемых целей и предпринимаемых действий способствовал и краху СССР. На уровне газетных передовиц цель оставалась старой – построение коммунизма. На деле же к немногочисленным энтузиастам построения "светлого коммунистического будущего" уже относились как к "дурачкам", причем в большей степени – в среде самой элиты. Что, конечно, ни развитию, ни даже простому выживанию системы не способствовало. Как говорят, никогда не достигнет гавани корабль, который неизвестно куда плывет.

У любой системы должна быть цель, причем декларируемая и реальная цель должны совпадать, хотя бы в общем смысле. В свое время у Европы была цель – объединение. Эта цель способствовала развитию европейских стран. Но цель была достигнута, и теперь общей цели у Европы, похоже нет. Задачи по включению в ЕС Турции или Украины не могут являться общей целью для субконтинента. И целью становится сохранение статус-кво – как и у нас. И система стагнирует.

Лозунг "если не я, то все будет как в Украине" способствует переназначению Лукашенко на очередной срок и даже вызывает понимание у определенной части электората, но целью государственного развития не может быть по определению. И если подобные установки предъявляются в качестве цели, то речь идет не о развитии, а о разрушении.

Говоря словами Ленина, "верхи уже не могут управлять по старому". Однако в Беларуси следует ожидать не реформ по китайскому, например, образцу, а того, чего наши власти особенно боятся, – "перестройки". То есть такого преобразования, в результате которого старое разрушается, а новое не создается.

Глава государства пообещал устранить недостатки декрета к концу года. Однако дело не в декрете как таковом – он просто символ "точки невозврата". Сохранить статус-кво и вернуться к прежней кондиции уже не нельзя из-за отсутствия ресурсов и особенностей внешней обстановки. А стратегии перехода к новому состоянию, как, скажем, у Ден Сяо Пина, у нашей власти нет. Вдобавок и народ власти уже не верит и ее инициативы и не поддерживает их, не особенно вникая, какие из этих инициатив адекватные, а какие – "как всегда".