Мне приснился доллар по 2000 рублей

Мне приснился доллар по 2000 рублей. Был весенний день, начавшийся вполне обыденно: я выпил чаю на прохладной кухне, отвел ребенка в школу и сел в маршрутку до ГУМа. Этот день был похож на сотни других и ничего не выдавало в нем какую-то особенность, хотя именно в этот день началась новая история Беларуси… Я как раз добрался до ГУМа, когда во всех обменниках вдруг замигали табло с курсами и на них сменились цифры. Доллар из 20600 рублей стал стоить 2060, евро упал с 22920 до 2292! Конечно, это могла быть какая-то ошибка, но кому-то из прохожих взбрело в голову попробовать купить на 20 тысяч не 1, а сразу 10 долларов. Ему продали. И город встал.

Люди стали выбегать на улицы: из домов в одном исподнем с пачками белорусских рублей; из контор, забыв полить фикусы и выпить три стакана чаю (чего решительно не случалось никогда — забыть полить фикус!); из проходных заводов с веселым матерком и пинками; из больниц — на костылях, инвалидных креслах, грохоча капельницами; из метрополитена, зданий вокзалов, из автобусов и троллейбусов.

На рабочих местах остались только те, от кого зависела безопасность нашей страны: милиция, военные, МЧС. Но горожане, кто в это время проходил мимо частей, могли обратить внимание на маски ужаса, застывшие на лицах дневальных.

Я пришел в себя не сразу. Произошло это благодаря старому скрюченному деду в растянутых трениках (с пузырями на коленях), который как-то одновременно выл и смеялся, сгребая в своих заскорузлых руках милостыню, полученную накануне. По его грязным щекам текли слезы радости и в этом старике было заключено все счастье молодой процветающей Беларуси. Теперь по-настоящему процветающей, без натяжек.

Люди выстроились в километровые очереди к обменникам, однако без ругани и давки, потому что по толпе быстро прошел слух: долларов хватит на всех. Конечно, были и те, кто брал евро, однако, без сомнения, эти люди просто не ознакомились с монетарной политикой Евробанка и не понимали, что единая валюта ЕС продолжит свое падение по отношению к доллару. В городе случилось два-три инцидента с людьми, попросившими продать им российские рубли: их быстро вышвыривали из очереди и густо ругали. У кого-то даже отобрали георгиевскую ленточку.

В 10 часов Нацбанк решился на проведение экстренной пресс-конференции. Проходила она в Большом зале Дворца Республики, потому что на нее аккредитовались абсолютно все СМИ страны, чьи корреспонденты успели доехать за этот час до Минска (так, «Край Смалявiцкi» присутствовал, а вот корреспондента «Адзiнства» из Борисова уже не пустили). Впрочем, это не мешало следить за происходящим через большие экраны на всех площадях страны, по прямой трансляции на телевизионных каналах, по радиоточкам. Вся страна остановилась, чтобы услышать, почему наступило счастье.

Глава Нацбанка появился на сцене ровно в 10 часов. Там уже стоял стол с красной скатертью и большой двухлитровый графин с водой.

— Сегодня в 6 утра в Минске приземлилось два самолета с долларами, — сказал он сухим, словно безжизненным голосом. — И каждые четверть часа мы обнаруживаем на подлете еще столько же.

Последние слова этого усталого, но бесконечно довольного человека потонули в невообразимом грохоте.

Какие самолеты? Откуда? Почему они летят к нам? Кто, в конце концов, будет расплачиваться по кредиту?

— Это не кредит! — пытался перекричать взбесившихся журналистов главный финансист страны. — Те неизвестные, кто отправляет нам самолеты, сопровождают их соответствующей документацией. Это подарок! Подарок, посланный нами за все те годы страданий, через которые прошла молодая независимая Беларусь.

Глава понял, что сболтнул что-то лишнее, однако никто не смог расслышать его фразу до конца, так как в Большом зале поднялся еще больший шум.

Беларусь зажила по-новому. «Белавиа» быстро сориентировалась и ввела акцию «2000 евро за полет по любому направлению», но посетители все равно умудрились повалить сайт.

Позвонил Путин. ИТАР-ТАСС скромно прокомментировало разговор двух президентов, мол, они обсудили «рабочие вопросы». Однако чуть позже стало известно о выделении Беларусью кредита России по линии Евразийского экономического сообщества. Речь шла, вроде бы, о 20 миллиардах долларов. К вечеру прошел слух, будто помощь была безвозмездной.

В Национальном аэропорту Минск построили спецприемник-распределитель по приему долларовых ассигнаций. Это был целый автоматический завод, разгружавший самолеты, сортирующий брикеты с банкнотами и отправляющий их грузовиками в хранилища Нацбанка.

Ну а белорусы зажили совсем хорошо. Мы-то и раньше, чего уж жаловаться, жили неплохо, но с новым курсом стало вообще приятно. Зарплаты существенно выросли как в долларовом, так и в рублевом эквиваленте, хотя как зарплаты… Белорусы стали пользоваться благами, данными им за прошлые годы, и путешествовали по миру, занимались наукой и искусством, а работу всю отдали гастарбайтерам.

…Проснулся я от хриплого окрика информатора в автобусе. «Наступны прыпынак Ангарская тры», — проорал он на весь салон, и его роботизированная радость никак не совпадала с тем, что я видел в окне. В окне проплывал серый и стылый Минск, полный страхов и ожиданий, полный тяжелой обыденности.

Моя остановка как раз была следующей. Я вышел в утренний город и побрел знакомыми дворами.