Наблюдатель Алесь Беляцкий: “Я - свидетельствую!“
Наблюдал за парламентскими выборами в Минском колледже электроники по улице Кнорина. Там два участка.
Как изменилось настроение у председателей участковых комиссий, когда я пришел туда регистрироваться! Действительно, только независимого наблюдателя им и не хватало!
Для начала я обратил внимание на состав избирательных комиссий. Как говорил когда-то Сталин, совершенно не важно, кто и как будет голосовать, но чрезвычайно важно, кто и как будет считать голоса.
Председатель одной из комиссий выбрана от Белорусского Красного Креста. Подумалось: вот удивились бы основатели этой всемирно известной организации, которая традиционно оказывает помощь пострадавшим в вооруженных конфликтах по всему миру, что в Беларуси Красный Крест - активный организатор выборов. Также как и Белорусское общественное объединение ветеранов, и Белорусский союз женщин, и Белорусский фонд мира, и республиканское общественное объединение «Белая Русь», и БРСМ. От всех этих общественных организаций, которые полностью контролируются и поддерживаются властями, в комиссии было по одному человеку. Как и от последующих лояльных к властям партий: Белорусской социально-спортивной, Коммунистической партии Беларуси, Белорусской аграрной партии и Республиканской партии труда и справедливости. И так по всей стране.
Выдвиженцев от демократических партий и организаций в избирательные комиссии не пустили.
Два человека в комиссии были «от граждан», видимо, исполкомовские работники замаскировались. Еще женщина от Минского часового завода. Ее место работы и подсказало мне, из работниц какого предприятия реально была создана почти вся комиссия!
Я просмотрел состав второй комиссии, которая находилась в соседнем кабинете колледжа, и не удивился. Ее члены, один в один, были выдвинуты от тех самых организаций. Однообразие - отработанный до совершенства признак бюрократии.
{banner_news_show}
На предварительное голосование, которое у нас почему-то идет пять дней, я заходил на участки четыре дня подряд и сидел там каждый раз по часу. Спальный район, студентов, которых на студенческих участках во многих местах насилием гнали голосовать, нет. Количество избирателей на участках примерно одинакова. И такие же подобные цифры проголосовавших появлялись в протоколах двух участков каждый день. Первый день - 90 и 94. Второй - 85 и 85. Третий день - 88 и 87 ... Поверить им было трудно. Хоть я и не просиживал на участке днями напролет, но за час моего пребывания приходило по два-четыре человека. За семь часов голосования, можно подсчитать, могло прийти тридцать, максимум сорок человек, ну пусть пятьдесят. Но ведь не восемьдесят или девяносто. Как тут не мелькнет мысль: приписки в ходе предварительного голосования для участковых комиссий, по-видимому, дело привычное, благодаря им можно накручивать голоса за провластного кандидата.
В пятницу перед обедом на участок забежал невысокий дядька с седым ежиком волос на голове, который с ходу бросился к членам комиссии с радостным возгласом:
- Добрый день, девушки!
- Представьтесь, пожалуйста! - попросил я его.
- Работаю на часовом заводе, - бодро ответил он, - вот зашел поздороваться, поддержать наших работниц.
Мое присутствие смутило заботливого визитера, и он быстро сбежал.
- «Смотрящий» ваш? - насмешливо спросил я у председателя комиссии.
- Смотрящие в тюрьме, - обиделась она, - а это наш идеолог!
Идеологи на предприятиях, в исполкомах и организовывают, образно говоря, это шоу. Иначе выборы трудно назвать. Рядовые члены комиссий выступают статистами. В конце концов, как и наблюдатели. На моих участках они почти все - также работники или ветераны труда того же часового завода.
День голосования
Я пришел за час до подсчета голосов. В восемь часов в аудиторию, где находился участок, зашел милиционер, и дверь закрыли.
- Что он здесь делает? - обратился я к председателю комиссии.
- Для порядке, - ответила она. Милиционер стал возле меня, и комиссия начала считать голоса.
Мы сидим метров в пяти от составленных столов, куда из урн вывалили бюллетени. Члены комиссии стали вокруг стола, некоторые спиной к нам, наблюдателям. Разбирают бюллетени каждый в свою стопку, затем раскладывают их «по кандидатам». Кто за кого проголосовал - нам не видно. Затем они подходят к председателю комиссии и называют ей количество голосов за каждого кандидата. Мы не слышим результатов подсчета. Председатель комиссии записывает цифры на бумажку и потом сама вслух объявляет их нам. Это реальные результаты голосования или нет - мы, наблюдатели, не знаем, поскольку цифры можно назвать любые, бюллетеней нам не показывали, как и вслух ничего не говорили те члены комиссии, которые подсчитывали голоса. Каждый из них подходил к председателю комиссии и вполголоса называл свою цифру, а она записывала их на бумажке. Какие были ее дальнейшие действия - никто не знает.
Единственное, что я точно услышал, - это когда один из членов комиссии прошептал председателю, что недействительных бюллетеней 23. И я удивился, когда она уже громко сообщила другую цифру: 5.
Даже если бы я потребовал перечислить недействительные бюллетени, мне в этом, конечно же, было бы отказано. Такой у нас закон о выборах, такие «права» у наблюдателей. Сидим на участке, как слепоглухонемые. Не дай Бог, кто-то из наблюдателей выразит претензии - обвинят в препятствиях работе комиссии, лишат аккредитации и удалят с участка. Кстати, бедных наблюдателей из того же часового завода вообще не было слышно. Да для того они пришли, чтобы делать замечания своим коллегам? Их присутствие - для массовки.
Что и говорить, во время выборов буквально на всех этапах организация проведения кампании поставлено вверх ногами.
... Шел я с избирательного участка с чувством обиды и разочарования. Казалось бы не первый раз уже наблюдаю и давно знаю все эти несложные механизмы манипуляций. Но каждый раз меня такое ощущение, как будто бы кувыркаться в грязи. Никто же меня не толкал на этот избирательный участок. Нет, сам пошел и получил те впечатления, под которыми находился и раньше. Ради чего, думаю я, порчу настроение? Все равно судьбу страны не депутаты определяют, а совсем другая ветвь власти, ее чиновники на местах.
Но я пошел в наблюдатели в очередной раз, чтобы быть свидетелем! И что бы сейчас ни говорили с экранов телевизоров, по радио, что бы ни писали провластные газеты, другие государственные СМИ, как бы ни убеждала белорусов и весь мир в «честных» выборах неизменная председатель Центральной избирательной комиссии Лидия Ермошина, я, как и сотни других независимых наблюдателей, - живой свидетель проведения этих выборов далеко от демократических норм! Чем больше будет нас, независимых наблюдателей, на следующих выборах, тем труднее будет лживым демагогом называть этот плохой спектакль выборами. Все последующие четыре года я буду настойчиво свидетельствует о том, что я видел собственными глазами. Ведь в чем же еще, как не в правде, наша сила?!
Как изменилось настроение у председателей участковых комиссий, когда я пришел туда регистрироваться! Действительно, только независимого наблюдателя им и не хватало!
Для начала я обратил внимание на состав избирательных комиссий. Как говорил когда-то Сталин, совершенно не важно, кто и как будет голосовать, но чрезвычайно важно, кто и как будет считать голоса.
Председатель одной из комиссий выбрана от Белорусского Красного Креста. Подумалось: вот удивились бы основатели этой всемирно известной организации, которая традиционно оказывает помощь пострадавшим в вооруженных конфликтах по всему миру, что в Беларуси Красный Крест - активный организатор выборов. Также как и Белорусское общественное объединение ветеранов, и Белорусский союз женщин, и Белорусский фонд мира, и республиканское общественное объединение «Белая Русь», и БРСМ. От всех этих общественных организаций, которые полностью контролируются и поддерживаются властями, в комиссии было по одному человеку. Как и от последующих лояльных к властям партий: Белорусской социально-спортивной, Коммунистической партии Беларуси, Белорусской аграрной партии и Республиканской партии труда и справедливости. И так по всей стране.
Выдвиженцев от демократических партий и организаций в избирательные комиссии не пустили.
Два человека в комиссии были «от граждан», видимо, исполкомовские работники замаскировались. Еще женщина от Минского часового завода. Ее место работы и подсказало мне, из работниц какого предприятия реально была создана почти вся комиссия!
Я просмотрел состав второй комиссии, которая находилась в соседнем кабинете колледжа, и не удивился. Ее члены, один в один, были выдвинуты от тех самых организаций. Однообразие - отработанный до совершенства признак бюрократии.
{banner_news_show}
На предварительное голосование, которое у нас почему-то идет пять дней, я заходил на участки четыре дня подряд и сидел там каждый раз по часу. Спальный район, студентов, которых на студенческих участках во многих местах насилием гнали голосовать, нет. Количество избирателей на участках примерно одинакова. И такие же подобные цифры проголосовавших появлялись в протоколах двух участков каждый день. Первый день - 90 и 94. Второй - 85 и 85. Третий день - 88 и 87 ... Поверить им было трудно. Хоть я и не просиживал на участке днями напролет, но за час моего пребывания приходило по два-четыре человека. За семь часов голосования, можно подсчитать, могло прийти тридцать, максимум сорок человек, ну пусть пятьдесят. Но ведь не восемьдесят или девяносто. Как тут не мелькнет мысль: приписки в ходе предварительного голосования для участковых комиссий, по-видимому, дело привычное, благодаря им можно накручивать голоса за провластного кандидата.
В пятницу перед обедом на участок забежал невысокий дядька с седым ежиком волос на голове, который с ходу бросился к членам комиссии с радостным возгласом:
- Добрый день, девушки!
- Представьтесь, пожалуйста! - попросил я его.
- Работаю на часовом заводе, - бодро ответил он, - вот зашел поздороваться, поддержать наших работниц.
Мое присутствие смутило заботливого визитера, и он быстро сбежал.
- «Смотрящий» ваш? - насмешливо спросил я у председателя комиссии.
- Смотрящие в тюрьме, - обиделась она, - а это наш идеолог!
Идеологи на предприятиях, в исполкомах и организовывают, образно говоря, это шоу. Иначе выборы трудно назвать. Рядовые члены комиссий выступают статистами. В конце концов, как и наблюдатели. На моих участках они почти все - также работники или ветераны труда того же часового завода.
День голосования
Я пришел за час до подсчета голосов. В восемь часов в аудиторию, где находился участок, зашел милиционер, и дверь закрыли.
- Что он здесь делает? - обратился я к председателю комиссии.
- Для порядке, - ответила она. Милиционер стал возле меня, и комиссия начала считать голоса.
Мы сидим метров в пяти от составленных столов, куда из урн вывалили бюллетени. Члены комиссии стали вокруг стола, некоторые спиной к нам, наблюдателям. Разбирают бюллетени каждый в свою стопку, затем раскладывают их «по кандидатам». Кто за кого проголосовал - нам не видно. Затем они подходят к председателю комиссии и называют ей количество голосов за каждого кандидата. Мы не слышим результатов подсчета. Председатель комиссии записывает цифры на бумажку и потом сама вслух объявляет их нам. Это реальные результаты голосования или нет - мы, наблюдатели, не знаем, поскольку цифры можно назвать любые, бюллетеней нам не показывали, как и вслух ничего не говорили те члены комиссии, которые подсчитывали голоса. Каждый из них подходил к председателю комиссии и вполголоса называл свою цифру, а она записывала их на бумажке. Какие были ее дальнейшие действия - никто не знает.
Единственное, что я точно услышал, - это когда один из членов комиссии прошептал председателю, что недействительных бюллетеней 23. И я удивился, когда она уже громко сообщила другую цифру: 5.
Даже если бы я потребовал перечислить недействительные бюллетени, мне в этом, конечно же, было бы отказано. Такой у нас закон о выборах, такие «права» у наблюдателей. Сидим на участке, как слепоглухонемые. Не дай Бог, кто-то из наблюдателей выразит претензии - обвинят в препятствиях работе комиссии, лишат аккредитации и удалят с участка. Кстати, бедных наблюдателей из того же часового завода вообще не было слышно. Да для того они пришли, чтобы делать замечания своим коллегам? Их присутствие - для массовки.
Что и говорить, во время выборов буквально на всех этапах организация проведения кампании поставлено вверх ногами.
... Шел я с избирательного участка с чувством обиды и разочарования. Казалось бы не первый раз уже наблюдаю и давно знаю все эти несложные механизмы манипуляций. Но каждый раз меня такое ощущение, как будто бы кувыркаться в грязи. Никто же меня не толкал на этот избирательный участок. Нет, сам пошел и получил те впечатления, под которыми находился и раньше. Ради чего, думаю я, порчу настроение? Все равно судьбу страны не депутаты определяют, а совсем другая ветвь власти, ее чиновники на местах.
Но я пошел в наблюдатели в очередной раз, чтобы быть свидетелем! И что бы сейчас ни говорили с экранов телевизоров, по радио, что бы ни писали провластные газеты, другие государственные СМИ, как бы ни убеждала белорусов и весь мир в «честных» выборах неизменная председатель Центральной избирательной комиссии Лидия Ермошина, я, как и сотни других независимых наблюдателей, - живой свидетель проведения этих выборов далеко от демократических норм! Чем больше будет нас, независимых наблюдателей, на следующих выборах, тем труднее будет лживым демагогом называть этот плохой спектакль выборами. Все последующие четыре года я буду настойчиво свидетельствует о том, что я видел собственными глазами. Ведь в чем же еще, как не в правде, наша сила?!