Ярмарка лицемерия. Вайнштайна признали виновным
Американское правосудие - занятная штука. Результативность процесса в нем зависит не только от адвокатов, но и от присяжных - их интеллектуального уровня, готовности внимать или не внимать словам защиты, от их настроений, наконец. Удачный или неудачный состав жюри влияет порой на исход дела не меньше, чем все старания защитников. А то и больше.
На прошлой неделе суд присяжных в Нью-Йорке пришел к выводу, что бывший голливудский кинопродюсер Харви Вайнштейн виновен в сексуальном насилии. Теперь бедолаге грозит тюремный срок. «Но я невиновен», - прошептал он, заслушав вердикт. У присяжных, однако, было иное мнение. Но можно ли говорить, что оно на 100% было взвешенным и беспристрастным?
Не то чтобы я шибко симпатизировал Вайнштейну, но все же: как можно признать человека виновным в изнасиловании спустя годы после предполагаемого события? На чем в таких случаях строится доказательная база обвинения - только на принципе «ее слово против его» или на каких-то более серьезных вещах?
В делах о сексуальном насилии лучшие доказательства - результаты экспертиз. Или аудиовизуальные свидетельства. Все остальное - домыслы, вымысел, эмоции и воспоминания на грани когнитивных искажений. Особенно по прошествии столь долгого времени (эпизоды, о которых шла речь на процессе, датированы 2006г. и 2013г.). Из того, что писали о деле Вайнштейна в прессе, можно сделать вывод, что обвинение опиралось в основном на слова предполагаемых жертв и свидетелей с их стороны. А слова - это не столько доказательства, сколько способ воздействия на присяжных.
Учитывая социально-психологический бэкграунд процесса, адвокатам Вайнштейна пришлось потрудиться. Защита утверждала, что женщины, обвинившие продюсера, добровольно занимались с ним сексом, рассчитывая на карьерные перспективы, и их обвинения можно расценивать как «сожаление, которое переименовали в изнасилование». Адвокаты отмечали, что обвинительницы годами поддерживали с продюсером связь, обменивались фривольными письмами и даже имели с ним секс после того, как он их якобы изнасиловал. Но все это почему-то не возымело действия на присяжных.
Получается, если мужчина удовлетворил амбиции женщины, у них с ним был просто секс, а если не удовлетворил, он задним числом превращается в насильника? Интересный пинг-понг. Особенно если учесть, что во многих странах к изнасилованию сегодня приравниваются даже случаи, когда перед адюльтером партнер забыл получить «явное и недвусмысленное согласие на секс». Похоже, в эпоху #MeToo можно говорить о рождении новой правовой нормы - презумпции виновности мужчин.
Впрочем, не будем преждевременно кидать камни в огород присяжных - чтобы понять их логику, надо изучить подробный отчет об этом процессе, если таковой появится в свободном доступе. К тому же наиболее тяжкие обвинения они все-таки сняли. Но одно можно сказать уже сейчас.
Если то, в чем обвиняют Вайнштейна, правда, его поступок действительно мерзок. Но столь же мерзко, что человека обвиняют те, кто еще вчера искал его благосклонности, широко закрывая глаза на морально-нравственный аспект таких отношений.
Если Вайнштейн действительно совершал насилие над женщинами, то да, сегодня мы наблюдаем торжество правосудия. Но это и торжество лицемерия. Потому что годами флиртовать с человеком, иметь с ним отношения, несмотря ни на что, а потом, когда ветер подул в другую сторону, выкопать старое белье и размахивать им как знаменем - это именно лицемерие.
Не Харви Вайнштейн изобрел принцип «на роль через постель». Он возник задолго до него - еще до рождения кинематографа подобные нравы бытовали в театральной среде - и, увы, наверняка не уйдет вместе с ним. Вайнштейн - продукт системы, формировавшейся десятилетиями, причем он даже не рекордсмен в этом плане: в сексуальных домогательствах его обвинили лишь 80 женщин, тогда как режиссера Джеймса Тобака, к примеру, более 300. Просто Харви был одним из наиболее могущественных деятелей индустрии, и, соглашаясь на секс с ним, женщины рассчитывали получить немалую выгоду для себя.
Когда же система начала рушиться, его первым придавило обломками - именно потому, что он стоял выше всех. И обломки эти в него начали бросать люди, чьи корыстные ожидания он не оправдал или оправдал не в полной мере. И это тоже, увы, лицемерие.
На прошлой неделе суд присяжных в Нью-Йорке пришел к выводу, что бывший голливудский кинопродюсер Харви Вайнштейн виновен в сексуальном насилии. Теперь бедолаге грозит тюремный срок. «Но я невиновен», - прошептал он, заслушав вердикт. У присяжных, однако, было иное мнение. Но можно ли говорить, что оно на 100% было взвешенным и беспристрастным?
Не то чтобы я шибко симпатизировал Вайнштейну, но все же: как можно признать человека виновным в изнасиловании спустя годы после предполагаемого события? На чем в таких случаях строится доказательная база обвинения - только на принципе «ее слово против его» или на каких-то более серьезных вещах?
В делах о сексуальном насилии лучшие доказательства - результаты экспертиз. Или аудиовизуальные свидетельства. Все остальное - домыслы, вымысел, эмоции и воспоминания на грани когнитивных искажений. Особенно по прошествии столь долгого времени (эпизоды, о которых шла речь на процессе, датированы 2006г. и 2013г.). Из того, что писали о деле Вайнштейна в прессе, можно сделать вывод, что обвинение опиралось в основном на слова предполагаемых жертв и свидетелей с их стороны. А слова - это не столько доказательства, сколько способ воздействия на присяжных.
Учитывая социально-психологический бэкграунд процесса, адвокатам Вайнштейна пришлось потрудиться. Защита утверждала, что женщины, обвинившие продюсера, добровольно занимались с ним сексом, рассчитывая на карьерные перспективы, и их обвинения можно расценивать как «сожаление, которое переименовали в изнасилование». Адвокаты отмечали, что обвинительницы годами поддерживали с продюсером связь, обменивались фривольными письмами и даже имели с ним секс после того, как он их якобы изнасиловал. Но все это почему-то не возымело действия на присяжных.
Получается, если мужчина удовлетворил амбиции женщины, у них с ним был просто секс, а если не удовлетворил, он задним числом превращается в насильника? Интересный пинг-понг. Особенно если учесть, что во многих странах к изнасилованию сегодня приравниваются даже случаи, когда перед адюльтером партнер забыл получить «явное и недвусмысленное согласие на секс». Похоже, в эпоху #MeToo можно говорить о рождении новой правовой нормы - презумпции виновности мужчин.
Впрочем, не будем преждевременно кидать камни в огород присяжных - чтобы понять их логику, надо изучить подробный отчет об этом процессе, если таковой появится в свободном доступе. К тому же наиболее тяжкие обвинения они все-таки сняли. Но одно можно сказать уже сейчас.
Если то, в чем обвиняют Вайнштейна, правда, его поступок действительно мерзок. Но столь же мерзко, что человека обвиняют те, кто еще вчера искал его благосклонности, широко закрывая глаза на морально-нравственный аспект таких отношений.
Если Вайнштейн действительно совершал насилие над женщинами, то да, сегодня мы наблюдаем торжество правосудия. Но это и торжество лицемерия. Потому что годами флиртовать с человеком, иметь с ним отношения, несмотря ни на что, а потом, когда ветер подул в другую сторону, выкопать старое белье и размахивать им как знаменем - это именно лицемерие.
Не Харви Вайнштейн изобрел принцип «на роль через постель». Он возник задолго до него - еще до рождения кинематографа подобные нравы бытовали в театральной среде - и, увы, наверняка не уйдет вместе с ним. Вайнштейн - продукт системы, формировавшейся десятилетиями, причем он даже не рекордсмен в этом плане: в сексуальных домогательствах его обвинили лишь 80 женщин, тогда как режиссера Джеймса Тобака, к примеру, более 300. Просто Харви был одним из наиболее могущественных деятелей индустрии, и, соглашаясь на секс с ним, женщины рассчитывали получить немалую выгоду для себя.
Когда же система начала рушиться, его первым придавило обломками - именно потому, что он стоял выше всех. И обломки эти в него начали бросать люди, чьи корыстные ожидания он не оправдал или оправдал не в полной мере. И это тоже, увы, лицемерие.