Быков: «Русский мир — это устроить так, чтобы всему остальному миру жарко стало»
Российский писатель и публицист Дмитрий Быков — о том, почему его страна сегодня напоминает секту.
Действительно, если страна так уверена в своей правде, зачем она закрыла абсолютно все газеты и радиостанции?
— Вот насколько Украина сейчас открыта и кто только туда ни наезжает — от Джонса до Макрона, а это диаметрально разные политики, — настолько Россия сейчас эксплуатирует сектантскую технологию, — говорит писатель в эфире канала Живой Гвоздь. —Просто один в один технология тоталитарной секты: аскеза, от всего откажемся, затянем пояса.
{banner_news_show}
Продолжая, писатель делает вывод о том, что сами россияне долгое время добивались того, чтобы слово «русские» превратилось в негативную, отрицательную приставку.
— Русский бизнес — это не бизнес, русские пионеры — это другие пионеры, русский шансон — это не шансон, а блатная песня.
Русский мир — это другой мир, это война. Я говорил со многими философами, как они наблюдают русский мир, они считают, что русский мир — это амир, контрмир, это устроить так, чтобы всему остальному миру жарко стало.
Ну, смотрите, если страна так уверена в своей правде, зачем она закрыла все места, где можно было работать, зачем она закрыла абсолютно все газеты, радиостанции, зачем она закрывает все формы публичной деятельности? — задает логичный вопрос Быков.
Действительно, если страна так уверена в своей правде, зачем она закрыла абсолютно все газеты и радиостанции?
— Вот насколько Украина сейчас открыта и кто только туда ни наезжает — от Джонса до Макрона, а это диаметрально разные политики, — настолько Россия сейчас эксплуатирует сектантскую технологию, — говорит писатель в эфире канала Живой Гвоздь. —Просто один в один технология тоталитарной секты: аскеза, от всего откажемся, затянем пояса.
Надо сказать, то Россия всегда была сектантской страной: хлысты, бегуны, скобцы. Россия — наглухо закрытая страна. Даже во времена наибольшей открытости, в 90-е годы, она была наглухо закрыта, потому что она была объединена идеей национальной исключительности: мы не можем жить как вы, мы другие, мы не такие.
{banner_news_show}
Продолжая, писатель делает вывод о том, что сами россияне долгое время добивались того, чтобы слово «русские» превратилось в негативную, отрицательную приставку.
— Русский бизнес — это не бизнес, русские пионеры — это другие пионеры, русский шансон — это не шансон, а блатная песня.
Русский мир — это другой мир, это война. Я говорил со многими философами, как они наблюдают русский мир, они считают, что русский мир — это амир, контрмир, это устроить так, чтобы всему остальному миру жарко стало.
Такое понимание национальной исключительности, о том, что мы можем быть еще хуже всех, это довольно специфическая вещь. В этом смысле Россия — абсолютно закрытая страна. Страна секты. Может быть, она откроется, научится что-нибудь перенимать, кроме моды и техники. Но пока любые попытки устроить в России прессу, суды и выборность — это чистый трайбализм.
Ну, смотрите, если страна так уверена в своей правде, зачем она закрыла все места, где можно было работать, зачем она закрыла абсолютно все газеты, радиостанции, зачем она закрывает все формы публичной деятельности? — задает логичный вопрос Быков.