Пастухов: Пока идет операция, все у пациента хорошо. Но потом наркоз начинает проходить
С каждым днем риск неожиданного и, что главное, необъяснимого с точки зрения рядового обывателя разворота русской истории возрастает, пишет российский политолог Владимир Пастухов.
Все больше шансов на то, что обыватель однажды заснет, как обычно, под Соловьева, а проснется утром уже при Соловье, и в изумлении скажет: никогда такого не было, и вот опять…
С началом войны все социальные, экономические и политические процессы, наблюдая за которыми можно судить о состоянии общества и предсказывать его движение в том или ином направлении, исчезли с наблюдаемой поверхности и ушли куда-то вглубь. Так в пустыне уходят иногда под землю некогда многоводные реки и озера, создавая невидимую невооруженным глазом экосистему со своими глубинными течениями и воронками. Но однажды поверхность проламывается под воздействием тектонических подвижек земной коры, и в пустыне возникает потоп.
Российский обыватель в условиях войны живет как под легкой анестезией. Это - кто не в курсе - совсем не похоже на полный наркоз. В этом случае человек вроде и как понимает, что с ним происходит, но боли не чувствует. Все события воспринимаются как происходящие где-то «за стеклом», острота восприятия притуплена, эмоции сглажены. Мозг сосредоточен на решении какой-то своей, одному ему ведомой задачи, которую он никак не может решить. Все остальное кажется второстепенным.
{banner_news_show}
- Сейчас я вам буду отрезать руку (пенсию). – Хорошо, доктор…
- А вот сейчас будет немножко больно (чуть постреляем). – Ага, доктор.
- Голубчик, надо потерпеть (это война до Победы) – Все хорошо, доктор.
И действительно, пока идет операция, все у пациента хорошо. Но потом наркоз начинает проходить, и боль возвращается. Но это не все. Зачастую, проснувшись, больной обнаруживает себя в совершенно новой реальности: кто без руки, кто без ноги, а кто и того хуже. И эта реальность для него - как гром среди ясного неба, потому что все изменения проходили незаметно, под наркозом. Есть лишь две точки отсчета – как было и как стало, а посередине - пустота.
Это приблизительно то, что ждет Россию после того, как она выйдет из анестезии войны. Поэтому сейчас с ней можно делать все, что угодно. Навальный сидит? Ну и «туды его в качель». Цены растут? И их туда же. Похоронки идут? Ну и пусть идут дальше. Но, когда Россия вспрянет ото сна, ее подсознание услужливо выбросит из своих глубин все эти картинки с выставки, и тогда мало доктору не покажется. Сбегутся тогда в «Палату #6» медсестры со всего отделения и будут спрашивать: «А чего это пациент вдруг такой буйный?»
Все больше шансов на то, что обыватель однажды заснет, как обычно, под Соловьева, а проснется утром уже при Соловье, и в изумлении скажет: никогда такого не было, и вот опять…
С началом войны все социальные, экономические и политические процессы, наблюдая за которыми можно судить о состоянии общества и предсказывать его движение в том или ином направлении, исчезли с наблюдаемой поверхности и ушли куда-то вглубь. Так в пустыне уходят иногда под землю некогда многоводные реки и озера, создавая невидимую невооруженным глазом экосистему со своими глубинными течениями и воронками. Но однажды поверхность проламывается под воздействием тектонических подвижек земной коры, и в пустыне возникает потоп.
Российский обыватель в условиях войны живет как под легкой анестезией. Это - кто не в курсе - совсем не похоже на полный наркоз. В этом случае человек вроде и как понимает, что с ним происходит, но боли не чувствует. Все события воспринимаются как происходящие где-то «за стеклом», острота восприятия притуплена, эмоции сглажены. Мозг сосредоточен на решении какой-то своей, одному ему ведомой задачи, которую он никак не может решить. Все остальное кажется второстепенным.
{banner_news_show}
- Сейчас я вам буду отрезать руку (пенсию). – Хорошо, доктор…
- А вот сейчас будет немножко больно (чуть постреляем). – Ага, доктор.
- Голубчик, надо потерпеть (это война до Победы) – Все хорошо, доктор.
И действительно, пока идет операция, все у пациента хорошо. Но потом наркоз начинает проходить, и боль возвращается. Но это не все. Зачастую, проснувшись, больной обнаруживает себя в совершенно новой реальности: кто без руки, кто без ноги, а кто и того хуже. И эта реальность для него - как гром среди ясного неба, потому что все изменения проходили незаметно, под наркозом. Есть лишь две точки отсчета – как было и как стало, а посередине - пустота.
Это приблизительно то, что ждет Россию после того, как она выйдет из анестезии войны. Поэтому сейчас с ней можно делать все, что угодно. Навальный сидит? Ну и «туды его в качель». Цены растут? И их туда же. Похоронки идут? Ну и пусть идут дальше. Но, когда Россия вспрянет ото сна, ее подсознание услужливо выбросит из своих глубин все эти картинки с выставки, и тогда мало доктору не покажется. Сбегутся тогда в «Палату #6» медсестры со всего отделения и будут спрашивать: «А чего это пациент вдруг такой буйный?»