Почему в Беларуси выносятся смертные приговоры, если есть пожизненное заключение?
9 января в Беларуси вынесен первый в этом году смертный приговор жителю Бобруйска, который 20 июля прошлого года с особой жестокостью убил двух девушек.
Руководитель кампании «Правозащитники против смертной казни» Андрей Палуда обращает внимание, что вынесение смертных приговоров в начале года в Беларуси уже становится традицией.
— В начале 2018 года было вынесено два смертных приговора в отношении Сухарко и Жильникова. С прошлого года они остались одними из последних в коридоре смерти. Приговор может быть приведен в исполнение в любое время. Власти говорят, что Беларусь движется к отмене смертной казни, но на самом деле этот процесс происходит или очень медленно, или вообще не идет.
— В Беларуси имеют место две высшие меры наказания – смертная казнь и пожизненное заключение…
— В 2017 году смертных приговоров было вынесено больше, чем приговоров к пожизненному заключению. В прошлом году Сухарко и Жильников изначально были приговорены к пожизненному заключению. Но после опротестования Верховного суда о мягкости наказания им был вынесен смертный приговор. Если Верховный суд рекомендует пересмотреть дело из-за мягкости наказания, то у суда низшей инстанции не остается другого выхода, как вынести смертный приговор, что и было сделано.
Часто сложно понять, чем суд мотивировался при вынесении приговора. Но в законодательстве предусмотрено, что судья выносит решение, основываясь на доказательствах, рассмотренных в ходе судебного заседания, и на личном убеждении. И нередко судья выносит такой приговор, которого требует прокурор.
— Скорее всего, очередной смертный приговор снова вызовет волну возмущения у международного сообщества. Почему власти Беларуси не реагируют на эти протесты?
— Потому что для них это несущественно. Если нет политической воли для решения вопроса, то так и будет продолжаться.
Эта тема стала медийной. Благодаря правозащитникам и журналистам о ней постоянно говорят. По большому счету мнение людей по этому поводу меняется, но не настолько, чтобы большинство у нас выступало против смертной казни. Да и в любой стране, потому что вопрос смертной казни лежит, в том числе и в психологической плоскости. И когда по таким резонансным делам выносятся смертные приговоры, с общественной точки зрения это беспроигрышно. Ведь люди будут требовать, говоря по-белорусски, «адплаты».
Но никто не разбирается, почему это произошло. Человек, трижды судимый, был в системе исполнения наказаний, в исправительной системе, но никто его никак не исправил. Прокурор, требуя смертную казнь, говорит, что этого человека невозможно исправить. И судья с этим мнением согласилась. Я считаю, что исправить можно любого человека, просто бывают разные ситуации. Но у нас есть альтернативные меры наказания, в том числе и пожизненное заключение. И если он представляет угрозу для общества, изолируйте его так, чтобы он не мешал этому обществу. Когда убивают убийц, меньше их не становится.
Руководитель кампании «Правозащитники против смертной казни» Андрей Палуда обращает внимание, что вынесение смертных приговоров в начале года в Беларуси уже становится традицией.
— В начале 2018 года было вынесено два смертных приговора в отношении Сухарко и Жильникова. С прошлого года они остались одними из последних в коридоре смерти. Приговор может быть приведен в исполнение в любое время. Власти говорят, что Беларусь движется к отмене смертной казни, но на самом деле этот процесс происходит или очень медленно, или вообще не идет.
— В Беларуси имеют место две высшие меры наказания – смертная казнь и пожизненное заключение…
— В 2017 году смертных приговоров было вынесено больше, чем приговоров к пожизненному заключению. В прошлом году Сухарко и Жильников изначально были приговорены к пожизненному заключению. Но после опротестования Верховного суда о мягкости наказания им был вынесен смертный приговор. Если Верховный суд рекомендует пересмотреть дело из-за мягкости наказания, то у суда низшей инстанции не остается другого выхода, как вынести смертный приговор, что и было сделано.
Часто сложно понять, чем суд мотивировался при вынесении приговора. Но в законодательстве предусмотрено, что судья выносит решение, основываясь на доказательствах, рассмотренных в ходе судебного заседания, и на личном убеждении. И нередко судья выносит такой приговор, которого требует прокурор.
— Скорее всего, очередной смертный приговор снова вызовет волну возмущения у международного сообщества. Почему власти Беларуси не реагируют на эти протесты?
— Потому что для них это несущественно. Если нет политической воли для решения вопроса, то так и будет продолжаться.
Эта тема стала медийной. Благодаря правозащитникам и журналистам о ней постоянно говорят. По большому счету мнение людей по этому поводу меняется, но не настолько, чтобы большинство у нас выступало против смертной казни. Да и в любой стране, потому что вопрос смертной казни лежит, в том числе и в психологической плоскости. И когда по таким резонансным делам выносятся смертные приговоры, с общественной точки зрения это беспроигрышно. Ведь люди будут требовать, говоря по-белорусски, «адплаты».
Но никто не разбирается, почему это произошло. Человек, трижды судимый, был в системе исполнения наказаний, в исправительной системе, но никто его никак не исправил. Прокурор, требуя смертную казнь, говорит, что этого человека невозможно исправить. И судья с этим мнением согласилась. Я считаю, что исправить можно любого человека, просто бывают разные ситуации. Но у нас есть альтернативные меры наказания, в том числе и пожизненное заключение. И если он представляет угрозу для общества, изолируйте его так, чтобы он не мешал этому обществу. Когда убивают убийц, меньше их не становится.