“А нас не накажут за то, что у Короткевич так много голосов“

Если вы пришли проголосовать на выборы, то этот процесс у вас займет минут семь. Члены участковой комиссии же в основной день голосования проводят на участке более 12 часов. И чего там только не происходит.

С работниками комиссии столичного участка № 25 мы познакомились еще в первый день досрочного голосования. На удивление (всей редакции), никто не запретил мне снимать, не отказался от комментариев, да и внешне безболезненно отнеслись к тому, что 11 октября я проведу на этом участке весь день.

Организацией выборов на 25-м участке, расположенном в здании хореографической школы № 1 на улице Малой, занимаются работники Комбината силикатных изделий. На участок они приехали со всем своим — коврами, занавесками, разборными кабинами. Было видно, что они стараются сделать процесс голосования максимально уютным.

Первые проголосовавшие пришли на участок раньше, чем комиссия начала работать. И с самого утра поток голосующих фактически не прерывался. Люди говорили, что так рано пришли, потому что у них много дел, но они не могут уехать на дачу, пока не поставят отметку в бюллетене.

Надо отметить, что организацией выборов члены комиссии 25-го участка занимаются не первый и даже не второй раз, поэтому атмосферу на участке можно было назвать непринужденной. Показательно, что многих избирателей знали в лицо — те еще только входили в кабинет, а кто-то из комиссии уже называл улицу, на которой те живут.

К 25-му участку относится много людей преклонного возраста. Поехать вместе с членами комиссии с урной для голосования на дому не составило проблемы — никто даже не озвучил вопроса, стоит ли мне запретить сопровождать комиссию. Пожилые люди встречали представителей избиркома как долгожданных гостей, некоторые даже пытались угостить их или рассказать о своем прошлом.






Комиссия очень доброжелательно относилась ко всем — и к тем, кто решили изъявить свою политическую волю на участке, и к тем, кто голосовал на дому. Но это стало и причиной первого конфликта между мной и членами избиркома.

Когда у меня возник вопрос относительно того, на каком основании девушка, зарегистрированная в Пинске собирается проголосовать на 25-м участке в Минске, у главы комиссии тут же тоже возникли вопросы — по поводу моей аккредитации в качестве наблюдателя. И у нас с ним ушло немало времени на то, чтобы разобраться, чем наблюдатели отличаются от журналистов и у кого какие права.

Впрочем, после этого небольшого инцидента всем остальным избирателям, кто не относился к 25-му участку, но почему-то приходил голосовать именно сюда, деликатно объясняли, что в Минске можно быстро доехать почти до любого участка, и им не составит труда отдать свой голос по месту регистрации.

В качестве своего рода наказания за любопытство председатель комиссии категорически «посоветовал» мне больше ничего не фотографировать. Кстати, наблюдатели от Белорусского союза женщин и от Республиканской партии трудящихся никак не отреагировали на мой конфликт с председателем и на причину этого инцидента.


На выборах в Беларуси буфет — это всегда точка притяжения. А на участке № 25 людей приходилось чуть ли не лично приглашать к витринам. Большую часть посетителей буфета составляли дети, показывающие пальцами во все сладкое, но продавцы были готовы обслужить и любителей крепких напитков.


Избиратели, которые впервые участвовали в голосовании, получали открытку и шоколадку. Но члены комиссии не оставили без внимания и тех, кто пока не дорос до совершеннолетия. Этот снимок я сделала через пару часов после введения запрета фотографировать, когда глава избиркома сменил гнев на милость.


Параллельно с голосованием шел опрос избирателей на выходе с участка. Девушки мужественно простояли по такой погоде на улице с восьми утра до половины шестого вечера. Согласно правилам, они ни с кем не разговаривали кроме респондентов. Разве что за исключением кота.


Работники избиркома давно знают друг друга, и потому атмосфера на участке была абсолютно непринужденная. Например, один мог рассказать второму, что избиратель расписался не за себя, а за отца, что как бы не совсем правильно. Или когда вывесили копию протокола, один из членов комиссии в голос поинтересовался, не накажут ли их за то, что у Короткевич так много голосов.

В последние минуты работы избирательной комиссии ее члены вместе фотографировались на память. По их общению было понятно, что выборы для них хоть и сложный период, но не причина для слишком большого волнения.


А вот процесс подсчета голосов был очень даже классическим — стол и спины. Наблюдатели остались сидеть у противоположной стенки, не проявив к бюллетеням особого внимания. Мне же предложили не нарушать процедуру подсчета, отойти от стола и занять свое прежнее место. Для тех, кто никогда не бывал на участке после его закрытия, показываем: ваши голоса считают так — между собой и не перепроверяя друг друга.


Голоса посчитали очень оперативно. Меньше чем через полчаса у двери кабинета, где проходило голосование, уже висела копия протокола.


Еще меня тронула степень доверия наблюдателей. Они отдали комиссии свои отчеты еще до того, как узнали результаты подсчета.

Многие независимые наблюдатели во время выборов 2015 года столкнулись с гораздо большими неприятностями и более существенными нарушениями на других участках, чем я. Но мне все же хочется надеяться, что в следующий раз наблюдать за ходом важнейшего политического события в жизни страны я будут совершенно в другой атмосфере и с другим настроением.

Читать полностью: http://naviny.by/rubrics/elections/2015/10/12/ic_articles_623_190013/