«Лукашенко мстит народу за ту тяжелую, болезненную психологическую травму, которую он получил два года назад»
На нынешнем этапе эволюции режима Лукашенко политический террор является необходимым элементом существования диктатуры. И работает уже в автоматическом режиме. Действует инстинкт самосохранения, условный рефлекс, который подпитывается страхом повторения событий 2020 года.
В последние дни было много сообщений о новых арестах, задержаниях и судебных процессах. Репрессии набирают новый размах.
«Лавина задержаний. Мест на Окрестина нет. В деталях сложно разобраться», — пишет «Наша Ніва» со ссылкой на одного из юристов. Правозащитники говорят об увеличении количества «политических» дел в судах, политзаключенных и политических задержаний.
Ранее проводились «зачистки» городов, ОМОН «отрабатывал» одну территорию за другой. В последнее время репрессии происходят по производственному принципу. Был налет на Академию наук, некоторые госпредприятия. Сейчас задерживают сотрудников частных компаний (иногда - почти в полном составе).
14 ноября в эфире телеканала «Беларусь 1» министр внутренних дел Иван Кубраков рассказал о деталях встречи с Лукашенко, которая состоялась в тот же день. Стало ясно, о каком расширении силового блока и «развитии системы органов внутренних дел» шла речь на совещании. Получается, что во внутренних войсках и ОМОНе появится несколько новых спецподразделений, которые будут мобильны и готовы действовать в любом районе, на территории всей Беларуси. Необходимое оборудование для этих целей уже закуплено. (Хотя Лукашенко говорит, что лишних денег нет). И все это ради борьбы с политическими оппонентами, которых называют «экстремистами» и «террористическими группами».
Можно напомнить, что чуть ранее был принят ряд законодательных актов, направленных на ограничение прав человека и расширение полномочий правоохранительных органов. КГБ было предоставлено право не выпускать граждан Беларуси за границу. Студенты, обучающиеся за границей, теперь не будут получать отсрочки от призыва в армию. Граждане Беларуси больше не смогут подавать жалобы на нарушения их прав в Комитет ООН по правам человека.
{banner_news_show}
Возникает закономерный вопрос: зачем властям нужно это закручивание гаек? В стране давно не было протестов. Все зачищено, утрамбовано, забетонировано, заасфальтировано. Казалось бы, можно успокоиться, расслабиться и насладиться победой. Однако нет, политический террор только углубляется и расширяется.
Вопрос не из легких. Потому что здесь действует множество факторов. Прежде всего, это месть народу за ту тяжелую, болезненную психологическую травму, которую Лукашенко получил от протестов два года назад.
При этом важно отметить, что Лукашенко хочет навсегда установить свой режим, забальзамировать его. По словам министра Кубракова, он поручил создать лицеи МВД по всей стране, чтобы с ранних лет готовить там будущих милиционеров, так сказать, достойную смену. То есть готовить не патриотов или врачей и учителей, а полицаев.
Дело в том, что в тоталитарной системе насилие имеет совершенно иную функцию, чем при авторитаризме. При авторитарном режиме насилие играет дополнительную роль, власть все равно пытается найти взаимопонимание с обществом, в определенном смысле отражать его интересы, хотя и в искаженной форме.
В результате насилие рутинизируется, становится способом существования режима. Сейчас поиск взаимопонимания с обществом — вопрос второстепенный. Ставка делается на принудительную легитимацию. Задача состоит в том, чтобы заставить всех стать на сторону правительства. Всех, кто против, либо посадят, либо вышвырнут за границу. Эмиграция сегодня – это альтернатива ГУЛАГу: что в России, что в Беларуси. И никаких компромиссов.
Действует инстинкт самосохранения, условный рефлекс, который подпитывается страхом повторения событий 2020 года, о которых регулярно упоминает Лукашенко. Потому что это больно. А чтобы зарядка или заводка пружины этого механизма не заканчивалась, нужны периодические импульсы с вершины иерархической пирамиды. Что мы время от времени наблюдаем во время встреч Лукашенко с силовиками.
В последние дни было много сообщений о новых арестах, задержаниях и судебных процессах. Репрессии набирают новый размах.
«Лавина задержаний. Мест на Окрестина нет. В деталях сложно разобраться», — пишет «Наша Ніва» со ссылкой на одного из юристов. Правозащитники говорят об увеличении количества «политических» дел в судах, политзаключенных и политических задержаний.
Ранее проводились «зачистки» городов, ОМОН «отрабатывал» одну территорию за другой. В последнее время репрессии происходят по производственному принципу. Был налет на Академию наук, некоторые госпредприятия. Сейчас задерживают сотрудников частных компаний (иногда - почти в полном составе).
Еще одна важная особенность. Задержанных пытают и избивают — как в первые дни после выборов 2020 года.
14 ноября в эфире телеканала «Беларусь 1» министр внутренних дел Иван Кубраков рассказал о деталях встречи с Лукашенко, которая состоялась в тот же день. Стало ясно, о каком расширении силового блока и «развитии системы органов внутренних дел» шла речь на совещании. Получается, что во внутренних войсках и ОМОНе появится несколько новых спецподразделений, которые будут мобильны и готовы действовать в любом районе, на территории всей Беларуси. Необходимое оборудование для этих целей уже закуплено. (Хотя Лукашенко говорит, что лишних денег нет). И все это ради борьбы с политическими оппонентами, которых называют «экстремистами» и «террористическими группами».
Можно напомнить, что чуть ранее был принят ряд законодательных актов, направленных на ограничение прав человека и расширение полномочий правоохранительных органов. КГБ было предоставлено право не выпускать граждан Беларуси за границу. Студенты, обучающиеся за границей, теперь не будут получать отсрочки от призыва в армию. Граждане Беларуси больше не смогут подавать жалобы на нарушения их прав в Комитет ООН по правам человека.
{banner_news_show}
Возникает закономерный вопрос: зачем властям нужно это закручивание гаек? В стране давно не было протестов. Все зачищено, утрамбовано, забетонировано, заасфальтировано. Казалось бы, можно успокоиться, расслабиться и насладиться победой. Однако нет, политический террор только углубляется и расширяется.
Вопрос не из легких. Потому что здесь действует множество факторов. Прежде всего, это месть народу за ту тяжелую, болезненную психологическую травму, которую Лукашенко получил от протестов два года назад.
При этом важно отметить, что Лукашенко хочет навсегда установить свой режим, забальзамировать его. По словам министра Кубракова, он поручил создать лицеи МВД по всей стране, чтобы с ранних лет готовить там будущих милиционеров, так сказать, достойную смену. То есть готовить не патриотов или врачей и учителей, а полицаев.
В целом здесь мы наблюдаем эволюцию авторитарного режима, его переход к тоталитарной стадии. И этот процесс имеет свою логику. Что показывает исторический опыт. Пик террора в советской тоталитарной системе пришелся на 1937 год, когда сталинскому режиму ничего не угрожало, все опасности были в прошлом.
Дело в том, что в тоталитарной системе насилие имеет совершенно иную функцию, чем при авторитаризме. При авторитарном режиме насилие играет дополнительную роль, власть все равно пытается найти взаимопонимание с обществом, в определенном смысле отражать его интересы, хотя и в искаженной форме.
В 2020 году Лукашенко применил насилие просто исходя из инстинкта самосохранения. Это был главный и даже единственный инструмент в его руках. Затем, по мере подавления протестов, Лукашенко пришел к выводу, что политический террор работает и дает желаемый результат. Пришла мысль, что насилие — это решение всех проблем (например, экономических). Отсюда бесконечные требования дисциплины и порядка.
В результате насилие рутинизируется, становится способом существования режима. Сейчас поиск взаимопонимания с обществом — вопрос второстепенный. Ставка делается на принудительную легитимацию. Задача состоит в том, чтобы заставить всех стать на сторону правительства. Всех, кто против, либо посадят, либо вышвырнут за границу. Эмиграция сегодня – это альтернатива ГУЛАГу: что в России, что в Беларуси. И никаких компромиссов.
Итак, на данном этапе эволюции политический террор является необходимым элементом существования режима. И работает уже в автоматическом режиме.
Действует инстинкт самосохранения, условный рефлекс, который подпитывается страхом повторения событий 2020 года, о которых регулярно упоминает Лукашенко. Потому что это больно. А чтобы зарядка или заводка пружины этого механизма не заканчивалась, нужны периодические импульсы с вершины иерархической пирамиды. Что мы время от времени наблюдаем во время встреч Лукашенко с силовиками.