Больше, чем победа: 100 дней Беларуси
Белорусские протесты последних дней снова впечатляют. Беларусь остается не только важнейшей политической новостью евразийского пространства, но и мировым фронтьером технологий сопротивления.
При том, что белорусские протесты резко потеряли численность (они уже не могут собирать 100 тысяч человек по воскресеньям), их ядро остается исключительно резистентным (стойким) и несломненным. При поддержке сетевых технологий резистентность и массовость оказываются взаимозаменяемы. Если на улицу выходит 100 тысяч человек, их не бьют, но если выходит 5 тысяч, которые готовы к тому, что их будут бить, то эффект оказывается соотносимым. Во всяком случае он не позволяет режиму зафиксировать победу по итогам потери численности.
Так или иначе 100-дневное протестное противостояние в Беларуси сопоставимо только с киевским Евромайданом, продолжавшимся около 90 дней. Тут важно даже не то, кончится оно свержением Лукашенко или нет, а то, что оно становится одним из ключевых событий/мифов национально истории. 105 день назад ключевым мифом белорусской независимости был «батька», патерналистский образ директора совхоза, превратившегося в отца/директора общебеларусского совхоза: дойка, мойка, клуб и баня.
{banner_news_show}
Сегодня есть альтернативный ключевой миф нации — сопротивление. И именно в этом смысле, как мне кажется, Беларусь изменила свой исторический трэк.
Для таких стран как Беларусь, Россия, Украина главный вопрос состоит даже не в том, можешь ли ты скинуть Лукашенко, а в том — кого ты получишь после этого. И именно поэтому способность к сопротивлению (резистентность) — это больше, чем победа, способность скинуть нынешнего батьку. Это институциональный и исторический капитал. Когда про вас думают: это те, которые умеют сопротивляться, с ними так нельзя, не пройдет.
При том, что белорусские протесты резко потеряли численность (они уже не могут собирать 100 тысяч человек по воскресеньям), их ядро остается исключительно резистентным (стойким) и несломненным. При поддержке сетевых технологий резистентность и массовость оказываются взаимозаменяемы. Если на улицу выходит 100 тысяч человек, их не бьют, но если выходит 5 тысяч, которые готовы к тому, что их будут бить, то эффект оказывается соотносимым. Во всяком случае он не позволяет режиму зафиксировать победу по итогам потери численности.
Так или иначе 100-дневное протестное противостояние в Беларуси сопоставимо только с киевским Евромайданом, продолжавшимся около 90 дней. Тут важно даже не то, кончится оно свержением Лукашенко или нет, а то, что оно становится одним из ключевых событий/мифов национально истории. 105 день назад ключевым мифом белорусской независимости был «батька», патерналистский образ директора совхоза, превратившегося в отца/директора общебеларусского совхоза: дойка, мойка, клуб и баня.
{banner_news_show}
Сегодня есть альтернативный ключевой миф нации — сопротивление. И именно в этом смысле, как мне кажется, Беларусь изменила свой исторический трэк.
Для таких стран как Беларусь, Россия, Украина главный вопрос состоит даже не в том, можешь ли ты скинуть Лукашенко, а в том — кого ты получишь после этого. И именно поэтому способность к сопротивлению (резистентность) — это больше, чем победа, способность скинуть нынешнего батьку. Это институциональный и исторический капитал. Когда про вас думают: это те, которые умеют сопротивляться, с ними так нельзя, не пройдет.