Свадьба в бункере

«Любимую не отдают!» Какая дура вложила эти слова в уста Александра Лукашенко? Теперь вот параллели напрашиваются сами собой, и никуда от них не денешься.

Любимую не отдают! И я вспоминаю кадры из старого советского фильма Юрия Озерова «Освобождение».

Фюрер Германии – тот, с которым было связано не все плохое в трагической истории этой страны и ее народа, – блистательно сыгранный Фрицем Дитцем, собирается покинуть этот мир. Уже и яд приготовлен, и пистолет лежит в ящике стола.

Но – любимую ведь не отдают, как мы знаем. И Адольф Гитлер намеревается уйти вместе с Евой Браун, своей сожительницей с 1929 года.

Но Ева – платиновая блондинка Ангелика Валлер – не хочет умирать любовницей. Только законной женой. Только! Ведь это дает ей еще несколько часов жизни.

Дежурный офицер находит и доставляет в обстреливаемый бункер священника. И тот в совершенно макабрических условиях совершает таинство брака.

Старый политик трясущейся рукой надевает кольцо обреченной женщине. И их провожают в кабинет, где за поцелуем следует капсула с ядом, вложенная новобрачным в рот сопротивляющейся супруге…

Дальше придет и его черед. Фюрер должен умереть подобно солдату. В кабинет войдет офицер, и оттуда раздастся выстрел.

Лидия Ермошина – не священник. Но ее тайный приезд в бункер сродни конвоированию священника в осажденном и обстреливаемом Берлине. Она и совершила это, с позволения сказать, таинство.

Не было никого из российского руководства, на что фюрер надеялся до последнего.
В бункере находились такие же обреченные, как и он сам.
Перед ними – сколько их было? Пятьсот человек из приписанных ему восьмидесяти процентов? – он произнес сакраментальное:

– Это наша с вами победа.

Они уже знали, что это его поражение, и надеялись лишь, что он не уволочет их на тот политический свет, подобно тому, как его безумный предшественник уволок Еву Браун. Им не была нужна эта «победа», поскольку уходить не хотелось.

Список приглашенных на это очередное «бракосочетание» подобен списку персонажей для белорусского варианта Нюрнбергского трибунала. С той разницей, что преемник Лукашенко будет вынужден отказаться от смертной казни.

Тот кадр, который я видел, словно нарочно показывает аудиторию сзади – чтобы не было видно «радостных» и «счастливых» лиц тех, кого угораздило «разделить эту победу».

Священника в Берлине отпустили. Хотя – не было никакого священника: кино иногда лжет. Был гражданский обряд, совершенный чиновником тогдашней мэрии (управление гауляйтера Берлина) Адольфом Вагнером.

Впрочем, его все равно отпустили. Вероятно, он был счастлив. Вероятно, будет счастлива и Лидия Ермошина, для которой все закончилось.

А для нас?

Мне кажется, все только начинается…