Мираж конфедерации. Что реально в новом интеграционном проекте Лукашенко и Путина

Сейчас с белорусской стороны нет отчаяния или желания добиться уступок от Москвы любой ценой. Белорусский бюджет на следующий год составлен из расчета, что компенсации налогового маневра не будет. Ущерб от него серьезный, но не смертельный. Накопление этих убытков будет скорее злить Лукашенко и снижать его готовность к уступкам, чем делать его более податливым.

Публикация «Коммерсанта» о грядущем экономическом слиянии Беларуси и России наделала много шума в обеих странах. Если не брать в расчет версии, что это сознательный кремлевский слив для переговорного давления на Минск, то фактуры в тексте не хватает для настолько серьезных ожиданий. Даже самые смелые из договоренностей, которые якобы достигнуты, невыполнимы в такие короткие сроки, если выполнимы вообще.

По оценкам газеты, две страны готовятся создать единый налоговый кодекс, объединить таможни, ввести единый внешнеторговый режим и банковский надзор. Однако планируется сохранить два центробанка и две валюты.



Кроме того, документ предполагает создание «единого регулятора» рынков газа, нефти, нефтепродуктов и электроэнергии. При этом программа действий не включает в себя политику – вопросы обороны, судебной и правоохранительной систем – и даже образования, здравоохранения и науки.

Правительства двух стран должны подготовить детали к декабрю, когда планируется встреча Путина и Лукашенко. Пока что утвержден лишь рамочный план действий и перечень из 31 дорожной карты.

Нужно отдать должное «Коммерсанту» – издание оговорилось, что многие формулировки носят размытый характер, и пока нет уверенности, что этот план воплотят в жизнь. При этом автор описывает то, что прочитал в документе, как интеграцию по степени «выше, чем в ЕС» и подобие конфедерации. Но на деле эти метафоры далеки от истины.

В отличие от Евросоюза или того, что принято понимать под конфедерацией, Россия и Беларусь, даже судя по информации «Коммерсанта», не создают новых наднациональных органов, которые могли бы принимать обязательные решения (за редкими исключениями, о которых речь пойдет далее). Без аналогов Еврокомиссии и ее директоратов, Суда ЕС и Европарламента в интеграции двух стран ничего структурно не меняется. Они лишь договариваются переписать свои национальные законы по какой-то модели.

Хотя и этот план утопичен, если подробнее разобраться в громких новшествах, которые обещаны в трех сферах: налоги, таможня и энергетика.


Налоговый армагеддон

К 1 апреля 2021 года якобы планируется утвердить «единый Налоговый кодекс». Белорусские экономисты встретили этот план скептично. Очевидно, что тогда не России придется переписывать свой Налоговый кодекс под белорусский образец, а наоборот. Одна экономика больше другой почти в 30 раз.

Переписать будет непросто, потому что налоговые системы двух стран с 1990-х годов жили своей жизнью. Несмотря на схожий перечень налогов и иногда одинаковые ставки, разница все равно колоссальная. Россия – федерация, Беларусь – унитарная страна. У них разные системы сбора и распределения местных и центральных налогов. Серьезно отличаются налоговые льготы и вычеты.

В России социальный налог входит в налоговую систему, в Беларуси он оформлен как взнос в отдельный фонд и не регулируется Налоговым кодексом. Унификация ставок акцизов принесет белорусским производителям алкоголя, табака и бензина серьезные убытки, в некоторых случаях – несовместимые с жизнью.

Поступления с налогов на добычу полезных ископаемых не играют значимой роли в белорусском бюджете в отличие от России. С другой стороны, в Беларуси есть несколько принципиальных для нее свободных экономических зон – Парк высоких технологий, обеспечивший стране IT-бум, и совместный с Китаем индустриальный парк «Великий камень».

Закрытие первого – удар по самому эффективному сектору экономики, личной гордости Лукашенко. Это чревато оттоком десятков тысяч образованных профессионалов из страны. Закрытие второго парка – подрыв важных для Беларуси отношений с Китаем.

Кроме этих частностей, масштабные изменения настолько важного документа, как тысячестраничный Налоговый кодекс, вынудят белорусский бизнес и налоговые органы резко менять всю работу с бухгалтерией. Многие бизнес-планы будут фактически перечеркнуты. От и без того проблемного инвестиционного климата в стране вообще мало что останется.

Экономический ущерб от этой реформы превысит потери Беларуси от плавного перехода на мировые цены на нефть после налогового маневра в России – урон от него оценивают в 0,3% белорусского ВВП в год. Именно из-за этой проблемы затевался весь разговор об интеграции. Но решать ее подобным шоком для экономики – все равно что лечить мигрень гильотиной.

Кроме того, неясно, может ли работать единый налоговый кодекс без единой налоговой службы и единого бюджета, о которых в документах ничего не говорится. В таком случае налоговые системы двух стран не объединяются в одну и не интегрируются. Они продолжают существовать раздельно, но с идентичной правовой базой.


Энергетика и таможня

Еще меньше ясности с формулировками по энергетике и таможне. Создание единого регулятора в ТЭК – единственная однозначная отсылка к созданию некоего общего органа.

Как и в прошлом, когда Минск и Москва не могли создать единый эмиссионный центр, попытка запустить регулятор в самом чувствительном для обеих стран секторе экономики упрется в вопрос, кто главный.

Паритетный принцип принятия решений не может устроить Москву и российских топливных гигантов, потому что это значит дать Минску равный голос, то есть право вето в регулировании вопросов газа, нефти, нефтепродуктов и электроэнергии на пространстве Союзного государства.

Если же «регулятор» будет принимать решения по воле России как большей страны, то что изменится для Минска? Зачем создавать надстройку, не получая новых возможностей влиять на решения?

Все, что можно создать в такой ситуации, – это какое-то координационное совещание министерств энергетики, которое бы вырабатывало общие принципы работы в ТЭК. Опять-таки неясно, чем такой формат будет принципиально отличаться от простых межгосударственных переговоров один на один.

Если это будет сопровождаться созданием единого нефтяного и газового рынка, это станет победой Минска, который всегда настаивал на внутрироссийских ценах на сырье. Вопрос в том, готова ли Россия на такую серьезную уступку, учитывая, что именно по ее требованию объединение этих рынков на уровне ЕАЭС было перенесено на 2024–2025 годы.

С таможней ситуация чуть иная. Две страны уже находятся в таможенном союзе, с общим Таможенным кодексом и таможенными сборами. Что тут углублять? В формулировке «Коммерсанта» единая таможенная политика дойдет «до совместных таможенных рейдов, общей информсистемы и едва ли не общей таможенной службы».

Обмен информацией между таможнями двух стран уже идет. Появление российских таможенников на белорусской западной или южной границе могут агрессивно воспринять Польша, Украина, Латвия и Литва. Даже на символическом уровне допуск российских силовиков на белорусскую границу ударит по нейтрально-миротворческому имиджу, который Лукашенко строит и лелеет последние пять лет.

Если создавать общую таможенную службу, то, кроме уже описанных издержек, появятся те же проблемы, что и с регулятором в энергетике – нерешаемый вопрос разделения полномочий.

Подключение Беларуси к российским антизападным контрсанкциям возмутит население, перечеркнет годы потепления отношений Минска с Евросоюзом и перспективы этого процесса. Это риск в ближайшие годы упустить сотни миллионов долларов европейской помощи и инвестиций европейских банков, которые начали приходить в страну. Мы снова упираемся в неподъемную для Минска цену перемен.

Сомнений в появлении как общей таможенной службы, так и регулятора в энергетике добавляют слова пресс-секретаря президента Беларуси Натальи Эйсмонт после публикации «Коммерсанта»: «Красные флажки – это суверенитет и независимость каждой из стран… Никаких совместных органов не создается – к этому страны не готовы».


Рыхлый остаток

Все остальные сферы интеграции прописаны еще более расплывчато. Так, например, речь идет о гармонизации регулирования аграрных рынков, торговли, транспорта, связи, макроэкономической, промышленной и антимонопольной политики, унификации валютного контроля и хозяйственного законодательства, едином режиме защиты инвестиций, единых принципах банковского и финансового надзора и тех самых «специальных экономических мер» (так на официальном языке в России именуют санкции).

Все эти образные выражения не означают не то что интеграции, они не означают даже принятия общих правовых актов. Страны лишь декларируют желание сближать свои законы.

В истории белорусско-российской интеграции срывались многие гораздо более жесткие договоренности и дедлайны, вроде введения единой валюты к 2005 году. Поэтому говорить о перспективах таких пространных планов, как «гармонизация» и «выработка общих принципов», пока вообще сложно.


Порядок ходов

Помимо проблем с содержанием документа, есть еще и неясность с его перспективами. Минск считает сам факт переговоров об интеграции, выход на план действий и дорожные карты уступкой, выполнением условий Москвы для компенсации налогового маневра и благоприятного исхода переговоров о цене на газ с 2020 года.

Если по ходу переговоров в ближайшие месяцы Лукашенко заметит, что не получит свое, то сорваться может даже подписание документов в декабре, не то что попытки их выполнить в 2020 году.

Но загвоздка в том, что Москва тоже понимает, насколько сложно Минску будет переварить выполнение дорожных карт, и что прошлые интеграционные договоренности много раз срывались. Для России будет слишком наивно авансом дать Лукашенко то, что он просит, под честное слово, что Беларуси выполнит не особо выполнимый план.

Скорее всего, позиция Москвы к декабрю будет чем-то вроде готовности пошагово уступать: мы вернем вам какие-то преференции, если и когда будем видеть, что интеграция идет по плану. Если Лукашенко подпишет документы под эти зыбкие гарантии, то нас ждут долгие годы бюрократического пинг-понга на тему, кто что уже сделал и чья очередь уступать.

Сейчас с белорусской стороны нет отчаяния или желания добиться уступок от Москвы любой ценой. Белорусский бюджет на следующий год составлен из расчета, что компенсации налогового маневра не будет. Ущерб от него серьезный, но не смертельный. Накопление этих убытков будет скорее злить Лукашенко и снижать его готовность к уступкам, чем делать его более податливым.

Год за годом белорусская экономика будет адаптироваться к новой нормальности. А реализация дорожных карт для Минска по-прежнему будет местами очень болезненной, а местами просто неподъемной. Последние 20 лет показали, что в отношениях Беларуси и России нужно очень стараться, чтобы верить написанному на бумаге. Сегодняшний интеграционный торг – не исключение.