“Рухнет наша экономика — и будем мы с национальной идеей и голой ж..ой“
Нужен ли Беларуси национализм и как на национальную идею влияет экономика?
Эти и другие темы обсуждали участники Клуба любителей интеллектуального общения (КЛИО).
«Независимость свалилась на белорусов внезапно, как мешок картошки на голову человека в погребе»
— Хотелось бы понять, что лучше для нас, белорусов: традиционный национализм или космополитический постмодернизм? — очертил перед собравшимися тему дискуссии историк Анатолий Тарас. — Ведь посмотрите, идеология национализма обращена в прошлое: мы говорим о наших святых предках, проносим идею, что москали и поляки – наши извечные враги (я бы сюда добавил еще литовцев и украинцев) и тому подобное. Но именно этой идеологией вдохновлялось старое (начала 20 века) и новое (80-90-е года) «Адраджэнне». Чего они пытались добиться? Во-первых, независимости Беларуси. Хорошо, добились. Хотя я искренне уверен, что независимость свалилась на белорусов внезапно, как мешок картошки на голову человека в погребе. Во-вторых, сделать белорусский язык единственным государственным языком. Вопрос: будет язык и что, будет нам счастье, сразу же заживем припеваючи?
Другой полюс, по которому может идти наша страна, космополитический постмодернизм.
— Это нигилистическое отношение к национальной культуре, традициям и языку, при этом ставка делается на науку и индустрию, все строится по принципам рациональной эффективности и максимального контроля. То есть человек благодаря науке живет долго, потребляет все культурные, материальные и прочие блага, но ради своей безопасности должен поступиться большим количеством свобод. Чипы, электронные паспорта и прочие инновации облегчают жизнь, делают безопаснее, но, увы, ограничивают свободу. Опять же постмодернисты выступают за Европу без границ, свободное передвижение людей и капиталов, обеспечение всех прав меньшинств — сексуальных, национальных и религиозных, естественно, за счет ущемления прав основной массы населения, — поясняет Анатолий Тарас и задается вопросом: — Так к какому из этих двух полюсов должна стремиться Беларусь? А может, есть третий?
«Мы еще не сварились на уровне национализма, а Александр Григорьевич уже хочет строить информационное общество»
Политолог Олег Кравцов в корне не согласен с такой постановкой вопроса.
— Это не два разных полюса, это разные ступени социальной эволюции, — уверен он. — Сначала идет этнический национализм, а уже потом постмодерн, который более-менее интернациональный. Ведь европейская цивилизация уже прошла через национализм. А Беларусь, выходит, опоздала. Но если мы скажем, что нам этот путь не нужен, поскольку у нас уже постмодерн, то получается, что мы замахнемся на то, чтобы перепрыгнуть целую ступень социальной эволюции.
Политолог считает, что Беларусь все равно никуда от этого не уйдет. И хоть время упущено, пройти все эволюционные пути придется. Возможно, неким экспресс-методом.
— Нельзя сказать, что национализм, как явление модерна, мы уже профукали, — считает Кравцов. — Да, социальная реальность изменилась, и в том виде, в котором этот путь прошли те же поляки, мы уже его не пройдем по объективным причинам. Но минуть этот этап не получится. Вот Александр Григорьевич заявил, что мы должны строить информационное общество. Мы еще не сварились здесь, на уровне национализма, а он уже хочет, чтобы мы перепрыгнули целую эволюционную ступень.
Политолог также уверен, что даже в эпоху постмодерна национальное никуда не исчезает.
— Дело в том, что этнический национализм, который нам еще предстоит реализовать, заключается в формальном, в какой-то знаковой системе, которая очень приближена к реальности, то есть, условно это какие-то вышиванки, национальные праздники, история. А когда мы уже из модерна переходим в постмодерн, в информационное общество, то все эти вещи, которые для нас когда-то были реальными, просто переходят в символическое поле. И мы можем не носить вышиванок, не праздновать никаких праздников, жить на разных концах земли, но тем не менее ирландец будет ощущать себя ирландцем, а белорус белорусом, — отмечает Олег Кравцов.
— Но скорость изменений нарастает так, что встает вопрос, а можем ли мы сейчас выдерживать все эти стадии и при этом двигаться, а не рассыпаться по дороге? — задался вопросом социолог Сергей Николюк.
— Можем и рассыпаться, — заключил Олег Кравцов. — Поэтому наша, интеллектуалов, задача подумать о том, как мы можем сейчас экспресс-методом пройти эти стадии, которые не прошли в прошлом веке. Чтобы и качество не потерять, и время выиграть.
— Тогда давайте думать, что конкретно мы можем сделать, кроме как потрясти воздух словами и написать еще 10 статей? — поинтересовался у присутствующих Анатолий Тарас.
— Мы должны предложить людям смыслы. Дать ответы на основные вопросы: кто мы, куда идем, в какое будущее и как туда прийти, — парировал Олег Кравцов.
«Контроль за человеком будет усиливаться. Вопрос только в том, в демократических условиях или нет?»
Поиск смыслов оказался особенно непростым.
— Итак, мы выяснили, что мы на подходе к постмодернизму. Мы идем к миру без границ, многое будет переведено на искусственный интеллект, мы будем жить в безопасном обществе, благодаря чипизации, камерам слежения, но с ограниченной свободой. Но все равно же остается вопрос: а во имя чего? — задался вопросом Анатолий Тарас. — Ну вот я завтра наполовину киборг благодаря медицине, буду жить не 70 лет, а 150, много и сладко кушать, заниматься сексом...
— Ну так уже неплохо, — воспряли присутствующие.
— Но вопрос, ради чего это, все равно остается, — заметил Тарас.
— То, что контроль будет усиливаться, это неизбежно, — уверен социолог Сергей Николюк. — Вопрос только в том, в демократических условиях или антидемократических. В чем плох контроль в демократических условиях? Я прихожу взять кредит, а про меня все известно. Кому от этого плохо? Но когда в том же Китае в 30 городах уже идет эксперимент, где люди зарабатывают баллы за свое содействие и лояльность власти (донес на соседа — балл тебе плюс) – это совершенно другие вещи. А то, что все будет контролироваться, так от этого никуда не деться. Но это как с топором. Можно создать им Кижи, а можно пойти и убить. Так что, на топор жаловаться?
«Рухнет наша экономика — и будем мы с национальной идеей и голой ж..ой»
Однако не все присутствующие согласились с тем, что национальная идея и поиск смыслов, имеют какое-то значение.
— Ну вот мы тут обсуждаем, пытаемся какую-то национальную идею принять, а вот рухнет наша экономика — и будем мы с национальной идеей и голой ж...ой, — считает политолог Ян Сивашко.
С такой постановкой вопроса категорически не согласился директор общественного Института белорусской истории и культуры Виктор Евмененко.
— Я как экономист не могу слышать, что экономика рухнет, — возразил он. — Не может она рухнуть, не бывает такого, экономика просто может переходить в другое качество. Может падать, может расти. Это как живой организм.
—Тем более живой организм очень легко может стать дохлым, — заметил Сергей Николюк.
— Наша экономика имеет колоссальную живучесть, но речь не об этом, — заметил Анатолий Тарас. — Белорусы почувствовали на протяжении последних 10-12 лет хорошую жизнь, и теперь, когда это время кончилось, ощущают определенный дискомфорт. Но это не значит, что что-то рухнет. Если люди будут два раза в день питаться картошкой и огурцами, они все равно будут продолжать жить и работать. А национальная идея совсем не нуждается в сытом желудке. Чем более сытый человек, тем более он глух ко всяким идеям. И наоборот, чем голоднее, тем сильнее интерес к идеям, которые могут спасти.
Национальное от экономического нельзя отделять, считает писатель Анатолий Остапенко.
— Будет национальное – будет и экономическое, — отмечает он. — Стадия этнического национализма никуда не исчезла. В любой европейской стране он тоже сидит. Да, поляк не будет говорить, что он националист, он националистом рождается. Путь белорусов, к сожалению, более сложный, мы только идем к этому. Но сейчас у нас большие возможности для процесса образования нации – через информационные технологии, через социальные сети. Нам остался совсем малый шаг. Поэтому все в будущем у нас будет хорошо.
Эти и другие темы обсуждали участники Клуба любителей интеллектуального общения (КЛИО).
«Независимость свалилась на белорусов внезапно, как мешок картошки на голову человека в погребе»
— Хотелось бы понять, что лучше для нас, белорусов: традиционный национализм или космополитический постмодернизм? — очертил перед собравшимися тему дискуссии историк Анатолий Тарас. — Ведь посмотрите, идеология национализма обращена в прошлое: мы говорим о наших святых предках, проносим идею, что москали и поляки – наши извечные враги (я бы сюда добавил еще литовцев и украинцев) и тому подобное. Но именно этой идеологией вдохновлялось старое (начала 20 века) и новое (80-90-е года) «Адраджэнне». Чего они пытались добиться? Во-первых, независимости Беларуси. Хорошо, добились. Хотя я искренне уверен, что независимость свалилась на белорусов внезапно, как мешок картошки на голову человека в погребе. Во-вторых, сделать белорусский язык единственным государственным языком. Вопрос: будет язык и что, будет нам счастье, сразу же заживем припеваючи?
Другой полюс, по которому может идти наша страна, космополитический постмодернизм.
— Это нигилистическое отношение к национальной культуре, традициям и языку, при этом ставка делается на науку и индустрию, все строится по принципам рациональной эффективности и максимального контроля. То есть человек благодаря науке живет долго, потребляет все культурные, материальные и прочие блага, но ради своей безопасности должен поступиться большим количеством свобод. Чипы, электронные паспорта и прочие инновации облегчают жизнь, делают безопаснее, но, увы, ограничивают свободу. Опять же постмодернисты выступают за Европу без границ, свободное передвижение людей и капиталов, обеспечение всех прав меньшинств — сексуальных, национальных и религиозных, естественно, за счет ущемления прав основной массы населения, — поясняет Анатолий Тарас и задается вопросом: — Так к какому из этих двух полюсов должна стремиться Беларусь? А может, есть третий?
«Мы еще не сварились на уровне национализма, а Александр Григорьевич уже хочет строить информационное общество»
Политолог Олег Кравцов в корне не согласен с такой постановкой вопроса.
— Это не два разных полюса, это разные ступени социальной эволюции, — уверен он. — Сначала идет этнический национализм, а уже потом постмодерн, который более-менее интернациональный. Ведь европейская цивилизация уже прошла через национализм. А Беларусь, выходит, опоздала. Но если мы скажем, что нам этот путь не нужен, поскольку у нас уже постмодерн, то получается, что мы замахнемся на то, чтобы перепрыгнуть целую ступень социальной эволюции.
Политолог считает, что Беларусь все равно никуда от этого не уйдет. И хоть время упущено, пройти все эволюционные пути придется. Возможно, неким экспресс-методом.
— Нельзя сказать, что национализм, как явление модерна, мы уже профукали, — считает Кравцов. — Да, социальная реальность изменилась, и в том виде, в котором этот путь прошли те же поляки, мы уже его не пройдем по объективным причинам. Но минуть этот этап не получится. Вот Александр Григорьевич заявил, что мы должны строить информационное общество. Мы еще не сварились здесь, на уровне национализма, а он уже хочет, чтобы мы перепрыгнули целую эволюционную ступень.
Политолог также уверен, что даже в эпоху постмодерна национальное никуда не исчезает.
— Дело в том, что этнический национализм, который нам еще предстоит реализовать, заключается в формальном, в какой-то знаковой системе, которая очень приближена к реальности, то есть, условно это какие-то вышиванки, национальные праздники, история. А когда мы уже из модерна переходим в постмодерн, в информационное общество, то все эти вещи, которые для нас когда-то были реальными, просто переходят в символическое поле. И мы можем не носить вышиванок, не праздновать никаких праздников, жить на разных концах земли, но тем не менее ирландец будет ощущать себя ирландцем, а белорус белорусом, — отмечает Олег Кравцов.
— Но скорость изменений нарастает так, что встает вопрос, а можем ли мы сейчас выдерживать все эти стадии и при этом двигаться, а не рассыпаться по дороге? — задался вопросом социолог Сергей Николюк.
— Можем и рассыпаться, — заключил Олег Кравцов. — Поэтому наша, интеллектуалов, задача подумать о том, как мы можем сейчас экспресс-методом пройти эти стадии, которые не прошли в прошлом веке. Чтобы и качество не потерять, и время выиграть.
— Тогда давайте думать, что конкретно мы можем сделать, кроме как потрясти воздух словами и написать еще 10 статей? — поинтересовался у присутствующих Анатолий Тарас.
— Мы должны предложить людям смыслы. Дать ответы на основные вопросы: кто мы, куда идем, в какое будущее и как туда прийти, — парировал Олег Кравцов.
«Контроль за человеком будет усиливаться. Вопрос только в том, в демократических условиях или нет?»
Поиск смыслов оказался особенно непростым.
— Итак, мы выяснили, что мы на подходе к постмодернизму. Мы идем к миру без границ, многое будет переведено на искусственный интеллект, мы будем жить в безопасном обществе, благодаря чипизации, камерам слежения, но с ограниченной свободой. Но все равно же остается вопрос: а во имя чего? — задался вопросом Анатолий Тарас. — Ну вот я завтра наполовину киборг благодаря медицине, буду жить не 70 лет, а 150, много и сладко кушать, заниматься сексом...
— Ну так уже неплохо, — воспряли присутствующие.
— Но вопрос, ради чего это, все равно остается, — заметил Тарас.
— То, что контроль будет усиливаться, это неизбежно, — уверен социолог Сергей Николюк. — Вопрос только в том, в демократических условиях или антидемократических. В чем плох контроль в демократических условиях? Я прихожу взять кредит, а про меня все известно. Кому от этого плохо? Но когда в том же Китае в 30 городах уже идет эксперимент, где люди зарабатывают баллы за свое содействие и лояльность власти (донес на соседа — балл тебе плюс) – это совершенно другие вещи. А то, что все будет контролироваться, так от этого никуда не деться. Но это как с топором. Можно создать им Кижи, а можно пойти и убить. Так что, на топор жаловаться?
«Рухнет наша экономика — и будем мы с национальной идеей и голой ж..ой»
Однако не все присутствующие согласились с тем, что национальная идея и поиск смыслов, имеют какое-то значение.
— Ну вот мы тут обсуждаем, пытаемся какую-то национальную идею принять, а вот рухнет наша экономика — и будем мы с национальной идеей и голой ж...ой, — считает политолог Ян Сивашко.
С такой постановкой вопроса категорически не согласился директор общественного Института белорусской истории и культуры Виктор Евмененко.
— Я как экономист не могу слышать, что экономика рухнет, — возразил он. — Не может она рухнуть, не бывает такого, экономика просто может переходить в другое качество. Может падать, может расти. Это как живой организм.
—Тем более живой организм очень легко может стать дохлым, — заметил Сергей Николюк.
— Наша экономика имеет колоссальную живучесть, но речь не об этом, — заметил Анатолий Тарас. — Белорусы почувствовали на протяжении последних 10-12 лет хорошую жизнь, и теперь, когда это время кончилось, ощущают определенный дискомфорт. Но это не значит, что что-то рухнет. Если люди будут два раза в день питаться картошкой и огурцами, они все равно будут продолжать жить и работать. А национальная идея совсем не нуждается в сытом желудке. Чем более сытый человек, тем более он глух ко всяким идеям. И наоборот, чем голоднее, тем сильнее интерес к идеям, которые могут спасти.
Национальное от экономического нельзя отделять, считает писатель Анатолий Остапенко.
— Будет национальное – будет и экономическое, — отмечает он. — Стадия этнического национализма никуда не исчезла. В любой европейской стране он тоже сидит. Да, поляк не будет говорить, что он националист, он националистом рождается. Путь белорусов, к сожалению, более сложный, мы только идем к этому. Но сейчас у нас большие возможности для процесса образования нации – через информационные технологии, через социальные сети. Нам остался совсем малый шаг. Поэтому все в будущем у нас будет хорошо.