Политический диагноз доктора Щигельского

Интервью хорошо известного в белорусском политическом сообществе человека, психиатра, сейчас эмигранта Дмитрия Щигельского довольно знаковое. Всегда интересны наблюдения человека аналитического склада ума, который приехал в страну после долгого отсутствия. Нам не хватает взгляда свежим, незамыленым глазом на белорусскую реальность. Тем более взгляда человека, приехавшего из другого мира, из США.

Первое наблюдение г-на Щигельского, что в Беларуси многое внешне изменилось за 17 лет, не сильно впечатляет. В XXI веке весь мир не стоит на месте, бурно развивается. Найдите мне страну, в которой за такое время ничего не изменилось.

Действительно, много построено нового. Однако здесь чисто внешний взгляд может оказаться обманным. Ведь стоит только задать вопрос, насколько прибыльно работают новые гостиницы, бизнес-центры, торговые комплексы (уж не говоря про агрогородки), как картина начинает выглядеть совсем по-другому. Ведь значительная часть белорусской экономики работает ради самой работы, чтобы «освоить ресурсы», а не ради экономического эффекта.

Более интересны наблюдения за тем новым, что Щигельский заметил в массовом сознании. Это отношение к Лукашенко, к независимости. Это также вполне понятно, так как появилось новое поколение, которое относится и к главе государства, и к существованию суверенной Беларуси как к природному явлению.

Важный вывод, к которому приходит известный эмигрант, сводится к формуле «Обществу нужна терапия, а не хирургия». В переводе этого тезиса с медицинского на политический язык, обществу нужна эволюция, а не революция. Кто бы спорил. Я не знаю ни одной страны, в которой абсолютное большинство населения хотело бы революции. Тем не менее они постоянно где-то происходят.

Проблема в том, что никто не дает ответа на вопрос, что делать, если власть не хочет терапии, а население лишено легальных, легитимных способов и механизмов влиять на власть, не говоря о том, чтобы ее изменить.

Интересно наблюдение Щигельского о том, что как представители политической элиты, так и простые обыватели почти не обсуждают модели будущего, не строят планов или предложений, что нужно было бы изменить в стране. И в этом большое отличие белорусского общества от американского. Он говорит: «Вот этот патернализм и ожидание того, что весь мир, а особенно власти, что-то кому-то должны — это очень плохо. Кстати, еще одна плохая черта у белорусов — жаловаться на весь мир и ждать неизвестно чего и неизвестно откуда».

Может, это и есть квинтэссенция сознания белорусского общества. Это общество патерналистское. Поэтому патерналистское государство и патерналистское общество поддерживают, подпитывают друг друга. В такой стране люди уверены, что от них ничего не зависит, они ни на что не влияют. Поэтому какие планы и модели будущего?

Эта ситуация сильно влияет и на оппозицию, что заметил Щигельский, присутствуя на съезде Партии БНФ. В условиях отсутствия публичной политики, выброшенности из политической системы, находясь в гетто, партия только и может заниматься что выживанием. В такой ситуации конструктивная программа не очень-то и нужна.

Кажется, что вот как раз здесь и проявился эмигрантский взгляд на ситуацию в стране. Мол, с помощью креативного подхода к политической борьбе можно что-то поменять. Разумеется, лучше, чтобы креатив был, чем его отсутствие. Но в сегодняшней Беларуси этого совершенно недостаточно.

Именно исходя из таких представлений г-н Щигельский вступил в команду второго эмигранта из США, Юрия Зенковича, который выдвинулся кандидатом в президенты Беларуси. Утопичность этого проекта очевидна. Дело даже не в том, что в Беларуси нет выборов. И не то удивляет, что в белорусской Конституции существует статья 80, в которой записано, что президентом страны может быть избран гражданин, «постоянно проживающий в Республике Беларусь не менее десяти лет непосредственно перед выборами». А, как известно, Зенкович с 2007 года живет в США. Более удивительно, что существуют фантастические представления, будто белорусы могут проголосовать за американского адвоката.