Если ситуация обострится, Лукашенко сам позовет “зеленых человечков“

Главная особенность политической ситуации в Беларуси на данный момент заключается в отсутствии политической ситуации.

Немного теории. Что есть политическое – в политологии хорошо разработано. Есть классик этого вопроса Карл Шмитт, который выделяет два момента наличия политического. Сфера политического появляется там, где есть противостояние “своих” и “врагов”. Экономика появляется там, где есть понятие выгодно – невыгодно, искусство появляется там, где есть понятие прекрасное – безобразное, а политика появляется там, где есть понятие “свои” и “враги”, и это происходит в публичной сфере.

В этом плане в Беларуси есть политика. Александр Лукашенко, человек имеющий доступ к неограниченной публичной сфере, все время подчеркивает, что “враги” у него есть. В виде “пятой колонны”, оппозиции, и так далее. Этот элемент политики присутствует все 20 лет, безусловно. Но есть и второй элемент политики, на который, почему-то даже исследователи Карла Шмитта не обращают внимания. А он заключается в том, что политическое возникает тогда, когда сообщество осознает некие общие цели и готово реализовать их через совместные действия. И эти общие цели связаны как раз с политикой, – борьба за власть, выборами и т.д. Так вот, на мой взгляд, данного элемента “политического” в Беларуси на сегодня нет.

В начале 1990-ых годов в Беларуси присутствовала политика, однако она умерла после второго референдума. Поэтому любые действия оппозиционных структур, попытки проведения реальной политики, которая бы на что-то влияла, не будут иметь успеха. После 1996 года “успеха” уже нет.

Весь прошлый год прошел под знаком, как я его назвал, “аномалия-2014”. Под влиянием российской пропаганды, интерпретации событий на Украине российскими СМИ у нас произошло аномальное явление: в условиях резкого снижения темпов роста доходов населения социальные индикаторы настроения в обществе оказались неадекватными. Они показывают рост доверия ко всем властным институтам, включая первое лицо. Это же явление привело к тому, что желание интегрироваться с Западом упало, а желание интегрироваться с Россией возросло.

Что касается 2015 года, то после первого опроса НИСЭПИ в марте этого года стало понятно, что “аномалия 2014” передала свою эстафету “аномалии 2015”. Хотя внутри этого процесса началось достаточно заметное расслоение. Беларусы сильно отреагировали на декабрьскую девальвацию, поэтому так называемый “индекс материального положения” просто упал, но то, что связано с оценками будущего, с курсом страны – там изменения минимальные. Это происходит исключительно за счет российской пропаганды.

Практически все мои коллеги объясняют такое сплочение вокруг власти страхом перед событиями в Украине. Я с этим мнением абсолютно не согласен. Это произошло не от страха, а от абсолютно противоположного чувства – большую часть беларусов охватила эйфория. Патриотическая эйфория. И недаром эта аномалия родилась в марте прошлого года, когда еще никто ни в кого не стрелял. Когда произошли события под общим названием “Крымнаш”. И вот на фоне этой общей эйфории Александр Лукашенко со своим рейтингом просто попал под раздачу. Его личные действия, заявления, поведение вообще не имеют к этому никакого отношения. Вот говорят, есть русские, есть беларусы –все отдельно. Где-то отдельно, а где-то нет. Главная реакция, которую мы фиксируем – это не реакция русского – беларуса. Это реакция “человека советского”. А “человек советский» в Беларуси по-прежнему составляет большинство. Он никуда не делся, он воспроизводится естественным путем, потому что любая культура стремится к воспроизводству. Производство “человека советского” есть главная задача нашей власти. Все что власть делает, в конце концов направлено на это.

“Человека советского” производят в первую очередь через экономику. У нас число экономически зависимых от государства людей принципиально не меняется. Структура экономики воспроизводится, число бюджетников остается прежним. Это люди зависимы от государства и понятно, что в целом они поддерживают государственную политику. И их поведение рационально, потому что эти люди без государства не проживут.

Никакие серьезные процессы без изменения ситуации в России здесь невозможны. И в первую очередь по чисто экономическим причинам. Уже несколько раз за последние годы ситуация шла к серьезным изменениям. Какие-то рейтинги куда-то падали – до 20%, еще меньше. Все заканчивалось одинаково. Приезжал Путин, доставал из кармана пару миллиардов и менял всю текущую ситуацию. События на Украине, конечно, показали, что могут приехать не только с миллиардами, но и с другими «подарками». И в отличие от Украины, как мне кажется, если в Беларуси сильно обострится, то Лукашенко станет первым, кто призовет “зеленых человечков”, несмотря на свои заявления, что он готов защищать независимость, он будет первым, кто возьмет в руки оружие.

Другое дело, что Россия входит в очень динамичное состояние, прогнозировать дальнейшее развитие событий невозможно. Мы должны понимать: та культурная система, цивилизационная система, в которой мы с вами “процветаем”, заканчивает свой исторический срок. То, что мы наблюдаем в России – это агония старой системы. Нынешний кризис гораздо глубже, чем в Советском Союзе, когда в период брежневского застоя было ясно, что внутри системы, в культуре нет ресурсов для экономического роста. Нас ждут, как в сказке про Буратино, ужасные трудности и приключения. За ними будет интересно наблюдать, правда, это все будет сыпаться нам на голову.

Главным условием нашего развития на протяжении столетий является хаос. Когда возникает хаос и распадается государство, появляется возможность для развития. Когда государство сильное, оно блокирует любое развитие, в том числе внутри себя. Мы все помним перестройку. Когда произошел хаос, государство распалось и впитало в себя некие новые элементы. Рыночные. Демократические. При этом не изменилось главное – бесконтрольность власти. Что при коммунистах, что при президентах, что при царях. Эта система не менялась в главном, поэтому, по моему мнению, ей пришел конец. Больше не меняясь, снова распасться и собраться, сохранив этот политический принцип, она не может.