Все обернулось большим обманом: народ остался ни с чем, а власть незаконно перешла в руки одного лица

Конституция Беларуси из Основного закона превратилась в фикцию, а Конституционный Суд – в декорацию на фасаде единоличной власти, считает экс-судья Конституционного Суда Беларуси Михаил Пастухов.

15 марта 2014 года исполняется 20 лет со дня принятия первой Конституции независимой Беларуси. Строится ли сегодня правовая система страны на Конституции? Почему молчит Конституционный Суд? Был ли шанс отстоять Основной закон от радикального изменения в 1996 году? Эти вопросы корреспондент сайта "Товарищ.online" задавала известному белорусскому юристу, бывшему члену Конституционного Суда Михаилу Пастухову.

– Михаил Иванович, с момента принятия Конституция Беларуси неоднократно подвергалась изменениям. Можно ли назвать действующую версию Основным законом Беларуси?

– Я бы не решился так утверждать. У нас Конституция превратилась в фикцию, в книжечку, где записаны какие-то нормы, закреплены какие-то права. Но ничего этого нет на практике. Действующая Конституция 1994 года была фактически заменена. Редакция, действующая с 27 ноября 1996 года, стала новой Конституцией, но власти не решаются это признать. Можно сказать, что в настоящее время в нашем государстве нет Конституции, поскольку уничтожены и сами демократические принципы государственности, в том числе принцип разделения властей, принцип верховенства закона и – самое существенное – принцип уважения и соблюдения прав человека. У нас создано фиктивное законодательство, которое применяется очень избирательно: так, как это выгодно власти. Самый печальный урок этого праздника, Дня Конституции, в том, что белорусский народ лишили Конституции и вместе с ней – основных прав и свобод.

– Но почему в таком случае молчит Конституционный Суд, который должен как раз обеспечивать верховенство Основного закона? Суд превратился в бутафорскую структуру?

– Согласен, он стал декорацией на фасаде единоличной власти. Суд фактически бездействует в рамках действующего законодательства.

- В Ваши времена было иначе.

- Конституционный Суд первого состава имел право по своей инициативе принимать дела к производству, реагировать на любые факты нарушения Конституции, и этим правом достаточно активно пользовался. Как раз когда его разогнали после референдума 1996 года, власти посчитали нужным такое право исключить. Сейчас Конституционный Суд может действовать только при обращении уполномоченных субъектов, в том числе президента, правительства, депутатов, высших судов и так далее.

- Но эти субъекты туда практически не обращаются.

- Это форма государственной политики. Если граждане начнут обращаться в суд, он обязан будет начинать производство, придется пересмотреть все действующее законодательство, и что очень важно, акты главы государства, которые нередко нарушают права и свободы. Поэтому суд отбивается от обращений граждан, как от назойливых мух, и бездействует. Он никому не нужен, кроме как показать Европе, что у нас тоже есть Конституционный Суд, который стоит на страже Конституции. Но на самом деле он не выполняет своего предназначения, фактически превратившись в орган при Администрации президента. Граждане оказались беззащитными перед произволом власти и любого чиновника. Это тоже очень печальный итог нашего конституционного развития.

– Как Вы считаете, был ли шанс защитить Конституцию 1994 года от радикальных изменений?

– Я много думал об этом и считаю, что были такие возможности.

Продолжение читайте здесь.