Мошес: Москве придется увеличить субсидии Александру Лукашенко
Из многочисленных конфликтов с Минском Москва извлекла один урок: субсидий не избежать, так стоит ли лишний раз привлекать внимание к проблемам? Поэтому грядущая экономическая помощь, скорее всего, будет предоставлена Беларуси без предварительного скандала.
Остается все меньше сомнений в том, что в обозримой перспективе Москве придется принять "судьбоносное" решение об увеличении экономических субсидий режиму Александра Лукашенко. Неясно только, произойдет ли это после нового громкого выяснения отношений или Кремль предпочтет по-тихому войти в положение своего ближайшего союзника. Скорее, второе.
Причина банальна: макроэкономическое положение Беларуси ухудшается. За первые пять месяцев 2013 года рост ВВП страны составил всего 1,1%. Промышленное производство за тот же период вообще упало на 3,5% — и это при огромной затоваренности складов готовой продукцией, что, как понятно всем, улучшает статистику, но не реальную ситуацию. Экспорт товаров в первом квартале снизился более чем на 20%, товаров и услуг вместе – почти на 18%. Белорусский лидер устраивает правительству суровые разносы, но вряд ли министры побегут покупать на личные средства нераспроданные тракторы и грузовики.
До выборов, конечно, еще далеко, но рисковать повторением 2011 года, когда значительная девальвация белорусского рубля столь же значительно опустила рейтинг поддержки Александра Лукашенко, все-таки не хочется.
Глобальные экономические прожекты, с которыми одно время носился Минск, с уходом из жизни венесуэльского команданте Уго Чавеса и окончанием президентского срока иранского лидера Махмуда Ахмадинеджада, видимо, также придется отложить.
На то, что каким-то чудесным образом вдруг заработают механизмы евразийской интеграции, надежды тоже немного. Вообще-то факты показывают, что пребывание в Таможенном союзе как таковое (в отличие от геополитической лояльности) особых экономических преимуществ не несет. Достаточно посмотреть на показатели российско-украинской и российско-белорусской торговли. В 2011 году и те и другие росли — на 36% и 40%. В 2012 году и те и другие упали на 10,8% и 9,4% соответственно. Ну а в первом квартале 2013 года Украина с ее 20,4% падения вообще выглядит молодцом по сравнению с Беларусью, которая потеряла более 30% товарооборота с Россией. И это при цене на энергоносители, которая в 2,5 раза ниже взимаемой с Украины. А дальше, надо полагать, будет только хуже, потому что вступление России в ВТО, сколько веревочка ни вейся, будет вести к замещению белорусских товаров на российском рынке более конкурентоспособными азиатскими и даже западными.
Европа денег Лукашенко сегодня точно не даст. Смысла нет. Это правда, что во второй половине текущего года высоко вероятно потепление в отношениях между Беларусью и ЕС. Литовское председательство в Евросоюзе, начинающееся в июле, по понятным причинам воспринимает отношения с восточной соседкой как приоритетные. И Вильнюс, и Брюссель отлично понимают, что без их нормализации придать новую динамику политике "Восточного партнерства" практически невозможно. Совсем не случайно в последнее время, несмотря на то что ничего не изменилось в положении белорусских политзаключенных, в адрес Минска со стороны ЕС зазвучали примирительные высказывания. Депутат Европарламента Юстас Палецкис, готовящий доклад по Беларуси для европейских институтов, "вдруг" внес в его проект фразу об "улучшении ситуации с правами человека". Представитель ЕС в Минске Майра Мора похвалила Беларусь за важные дипломатические шаги по улучшению отношений. Наконец, из-под режима персональных визовых санкций выведен белорусский министр иностранных дел Владимир Макей, что, безусловно, является дипломатическим сигналом первой величины, поскольку Макей, в ту пора глава администрации президента, несет полную политическую ответственность за репрессии, последовавшие за выборами 2010 года.
Все это так. Однако стоит понимать, что за процессом стоит вовсе не логика геополитической конкуренции за Беларусь. Спору нет, носители подобных взглядов существуют. Но они находятся в явном меньшинстве, потому что, в отличие от Украины, Беларусь никогда не воспринималась на Западе как стратегический вопрос, в который стоит вкладывать большие ресурсы, и большинство политического класса привыкло относиться к ее нахождению в российской сфере влияния как к данности. Попытки сближения 2008–2010 годов – исключение, которое только подтвердило правило, но в любом случае они были результатом инициативы Минска, а не Брюсселя. Нынешний поворот готовит коалиция бюрократов от внешней политики, которым необходим отчет об "успехах", а не вечные перепалки с Лукашенко, не говоря уже о высылке послов и других подобного рода кризисах, и бизнеса, который четко понимает, в чем состоит его практический интерес. А состоит он в том, чтобы переключить на себя часть тех самых экономических вливаний, которые приходят из России, а вовсе не в привлечении в страну западных денег.
Круг, таким образом, замыкается. Однако уровень российских субсидий Беларуси уже и сегодня чрезвычайно высок. По существующим экспертным подсчетам, только нефтяные и газовые субсидии в 2012 года составили 15,9% ВВП Беларуси. Сюда еще можно добавить денежные переводы белорусских мигрантов, работающих в России, количество которых оценивается в 200–300 тысяч человек, не говоря уже о многочисленных кредитах.
Но то-то и оно, что за последние два десятилетия Минск накопил огромный опыт "убеждения" Москвы. И сегодня в его распоряжении два проверенных способа.
Во-первых, Минск в состоянии существенно замедлить, а то и полностью саботировать продвижение проекта создания Евразийского союза. Принцип консенсуса сторон, положенный в основу объединения, позволяет дорого продать каждую запятую в каждом соглашении. Это если даже не касаться принципиального вопроса, а именно снятия ограничений на использование российской транспортной инфраструктуры для транзита казахстанских энергоносителей, в чем открыто заинтересованы и Минск, и Астана. Неспособность заставить новое объединение заработать уже в 2015 году стало бы для Кремля серьезной внешнеполитической неудачей, а стало быть, торговаться можно и должно.
Во-вторых, Минск давно известен по части "приватизации метра государственной границы", поиска легальных или не очень легальных экспортно-импортных схем, объективно идущих вразрез с экономическими интересами российских субъектов. Неслучайно еще в период двустороннего таможенного союза Москве приходилось периодически восстанавливать таможенный контроль на общей границе. Всем памятна прошлогодняя афера с "растворителями-разбавителями", за которую от Минска грозились потребовать компенсаций, но ограничились мелкой нервотрепкой в виде ежеквартального, а не ежегодного утверждения нефтяного баланса. Недавно уже российский Центробанк вдруг выявил, что в оплату за фиктивный импорт белорусских товаров из России на счета иностранных банков было направлено более $15 млрд. Трудно поверить, что белорусские резиденты могу позволить себе такую практику в обход верховной власти.
Парадокс ситуации в том, что, когда какие-то из этих серых схем удается перекрыть, тут же выясняется, что нужно изыскивать возможности помогать союзнику каким-то иным путем. Например, купить у него газовую трубу по цене, намного выше рыночной, не получив ни собственности на землю под газопроводом, ни права устанавливать внутренние цены на газ. Но чаще запрашиваемая Минском цена интересующих российские компании активов оказывается столь высокой, что это сводит на нет весь интерес к приватизации.
Похоже, что из своих многочисленных в прошлом конфликтов с Минском, из всех этих подписаний газовых контрактов под бой новогодних курантов Москва извлекла один урок: субсидий не избежать. Так стоит ли лишний раз привлекать внимание к проблемам?
На своей пресс-конференции в начале июня посол России в Беларуси Александр Суриков долго и вполне логично рассказывал, почему Россия заинтересована в продвижении совместных проектов и выкупе россиянами некоторых белорусских активов, а не, скажем, в абстрактном кредитовании "белорусской модернизации". Но в конце все-таки вынужден был признать, что, если страна окажется в сложной ситуации, Россия, конечно же, рассмотрит вопрос о выделении кредита. Что и требовалось доказать.
Остается все меньше сомнений в том, что в обозримой перспективе Москве придется принять "судьбоносное" решение об увеличении экономических субсидий режиму Александра Лукашенко. Неясно только, произойдет ли это после нового громкого выяснения отношений или Кремль предпочтет по-тихому войти в положение своего ближайшего союзника. Скорее, второе.
Причина банальна: макроэкономическое положение Беларуси ухудшается. За первые пять месяцев 2013 года рост ВВП страны составил всего 1,1%. Промышленное производство за тот же период вообще упало на 3,5% — и это при огромной затоваренности складов готовой продукцией, что, как понятно всем, улучшает статистику, но не реальную ситуацию. Экспорт товаров в первом квартале снизился более чем на 20%, товаров и услуг вместе – почти на 18%. Белорусский лидер устраивает правительству суровые разносы, но вряд ли министры побегут покупать на личные средства нераспроданные тракторы и грузовики.
До выборов, конечно, еще далеко, но рисковать повторением 2011 года, когда значительная девальвация белорусского рубля столь же значительно опустила рейтинг поддержки Александра Лукашенко, все-таки не хочется.
Глобальные экономические прожекты, с которыми одно время носился Минск, с уходом из жизни венесуэльского команданте Уго Чавеса и окончанием президентского срока иранского лидера Махмуда Ахмадинеджада, видимо, также придется отложить.
На то, что каким-то чудесным образом вдруг заработают механизмы евразийской интеграции, надежды тоже немного. Вообще-то факты показывают, что пребывание в Таможенном союзе как таковое (в отличие от геополитической лояльности) особых экономических преимуществ не несет. Достаточно посмотреть на показатели российско-украинской и российско-белорусской торговли. В 2011 году и те и другие росли — на 36% и 40%. В 2012 году и те и другие упали на 10,8% и 9,4% соответственно. Ну а в первом квартале 2013 года Украина с ее 20,4% падения вообще выглядит молодцом по сравнению с Беларусью, которая потеряла более 30% товарооборота с Россией. И это при цене на энергоносители, которая в 2,5 раза ниже взимаемой с Украины. А дальше, надо полагать, будет только хуже, потому что вступление России в ВТО, сколько веревочка ни вейся, будет вести к замещению белорусских товаров на российском рынке более конкурентоспособными азиатскими и даже западными.
Европа денег Лукашенко сегодня точно не даст. Смысла нет. Это правда, что во второй половине текущего года высоко вероятно потепление в отношениях между Беларусью и ЕС. Литовское председательство в Евросоюзе, начинающееся в июле, по понятным причинам воспринимает отношения с восточной соседкой как приоритетные. И Вильнюс, и Брюссель отлично понимают, что без их нормализации придать новую динамику политике "Восточного партнерства" практически невозможно. Совсем не случайно в последнее время, несмотря на то что ничего не изменилось в положении белорусских политзаключенных, в адрес Минска со стороны ЕС зазвучали примирительные высказывания. Депутат Европарламента Юстас Палецкис, готовящий доклад по Беларуси для европейских институтов, "вдруг" внес в его проект фразу об "улучшении ситуации с правами человека". Представитель ЕС в Минске Майра Мора похвалила Беларусь за важные дипломатические шаги по улучшению отношений. Наконец, из-под режима персональных визовых санкций выведен белорусский министр иностранных дел Владимир Макей, что, безусловно, является дипломатическим сигналом первой величины, поскольку Макей, в ту пора глава администрации президента, несет полную политическую ответственность за репрессии, последовавшие за выборами 2010 года.
Все это так. Однако стоит понимать, что за процессом стоит вовсе не логика геополитической конкуренции за Беларусь. Спору нет, носители подобных взглядов существуют. Но они находятся в явном меньшинстве, потому что, в отличие от Украины, Беларусь никогда не воспринималась на Западе как стратегический вопрос, в который стоит вкладывать большие ресурсы, и большинство политического класса привыкло относиться к ее нахождению в российской сфере влияния как к данности. Попытки сближения 2008–2010 годов – исключение, которое только подтвердило правило, но в любом случае они были результатом инициативы Минска, а не Брюсселя. Нынешний поворот готовит коалиция бюрократов от внешней политики, которым необходим отчет об "успехах", а не вечные перепалки с Лукашенко, не говоря уже о высылке послов и других подобного рода кризисах, и бизнеса, который четко понимает, в чем состоит его практический интерес. А состоит он в том, чтобы переключить на себя часть тех самых экономических вливаний, которые приходят из России, а вовсе не в привлечении в страну западных денег.
Круг, таким образом, замыкается. Однако уровень российских субсидий Беларуси уже и сегодня чрезвычайно высок. По существующим экспертным подсчетам, только нефтяные и газовые субсидии в 2012 года составили 15,9% ВВП Беларуси. Сюда еще можно добавить денежные переводы белорусских мигрантов, работающих в России, количество которых оценивается в 200–300 тысяч человек, не говоря уже о многочисленных кредитах.
Но то-то и оно, что за последние два десятилетия Минск накопил огромный опыт "убеждения" Москвы. И сегодня в его распоряжении два проверенных способа.
Во-первых, Минск в состоянии существенно замедлить, а то и полностью саботировать продвижение проекта создания Евразийского союза. Принцип консенсуса сторон, положенный в основу объединения, позволяет дорого продать каждую запятую в каждом соглашении. Это если даже не касаться принципиального вопроса, а именно снятия ограничений на использование российской транспортной инфраструктуры для транзита казахстанских энергоносителей, в чем открыто заинтересованы и Минск, и Астана. Неспособность заставить новое объединение заработать уже в 2015 году стало бы для Кремля серьезной внешнеполитической неудачей, а стало быть, торговаться можно и должно.
Во-вторых, Минск давно известен по части "приватизации метра государственной границы", поиска легальных или не очень легальных экспортно-импортных схем, объективно идущих вразрез с экономическими интересами российских субъектов. Неслучайно еще в период двустороннего таможенного союза Москве приходилось периодически восстанавливать таможенный контроль на общей границе. Всем памятна прошлогодняя афера с "растворителями-разбавителями", за которую от Минска грозились потребовать компенсаций, но ограничились мелкой нервотрепкой в виде ежеквартального, а не ежегодного утверждения нефтяного баланса. Недавно уже российский Центробанк вдруг выявил, что в оплату за фиктивный импорт белорусских товаров из России на счета иностранных банков было направлено более $15 млрд. Трудно поверить, что белорусские резиденты могу позволить себе такую практику в обход верховной власти.
Парадокс ситуации в том, что, когда какие-то из этих серых схем удается перекрыть, тут же выясняется, что нужно изыскивать возможности помогать союзнику каким-то иным путем. Например, купить у него газовую трубу по цене, намного выше рыночной, не получив ни собственности на землю под газопроводом, ни права устанавливать внутренние цены на газ. Но чаще запрашиваемая Минском цена интересующих российские компании активов оказывается столь высокой, что это сводит на нет весь интерес к приватизации.
Похоже, что из своих многочисленных в прошлом конфликтов с Минском, из всех этих подписаний газовых контрактов под бой новогодних курантов Москва извлекла один урок: субсидий не избежать. Так стоит ли лишний раз привлекать внимание к проблемам?
На своей пресс-конференции в начале июня посол России в Беларуси Александр Суриков долго и вполне логично рассказывал, почему Россия заинтересована в продвижении совместных проектов и выкупе россиянами некоторых белорусских активов, а не, скажем, в абстрактном кредитовании "белорусской модернизации". Но в конце все-таки вынужден был признать, что, если страна окажется в сложной ситуации, Россия, конечно же, рассмотрит вопрос о выделении кредита. Что и требовалось доказать.