Михалевич: Это политика, это такая вот херня

Известный блогер Виктор Малишевский продолжает задавать в своем живом журнале неудобные вопросы кандидатам в президенты. На этот раз на вопросы отвечал Алесь Михалевич.

- Неудобный вопрос задать легко. Но когда я вижу, как по телевизору Алесь Михалевич волнительно уходит от ответов на "свои же" вопросы, мне сразу эта фраза в голове: "разговаривать с политиком о выборах всё равно, что с лошадью о скачках". Потому Алесю предложил разговаривать за рюмкой коньяку в формате журнала Rolling Stones: после 50 грамм, после 150…. А кандидат зачем-то согласился. Впрочем, после 200 грамм, он мне показался настолько симпатичен, что пару его самых красивых эпитетов даже и удалил от греха, - рассказал в своем ЖЖ Малишевский об особенностях "неудобного интервью" с кандидатом.

Алесь, кто такой Маханёк? Когда пару месяцев назад ты выступал на конференции Деловой интернет, продвинутые слушатели задали тебе контрольный вопрос, типа, а кто ты такой? Они спросили, кто такой Маханёк? Узнал, кто он?

Михалевич: Нет, к стыду своему.

Нехорошо. Кстати, я ослышался или по телевизору ты произнёс лозунг "Вместе мы Беларусь"?

Михалевич: Три раза сказал. И в моих листовках тоже. Мне не очень приятно было, когда власть начала использовать лозунг партии БНФ 90-го года. Поэтому я подумал, почему не использовать хороший лозунг, который висит на каждом билборде.

Не смущает, что лозунг с тобой ну никак не ассоциируется?

Михалевич: Думаю, Лукашенко не будет его использовать.

Еще меня немного удивило, когда ты сказал, что не будешь критиковать власть.

Михалевич: Я стараюсь не критиковать власть. Естественно, у меня были такие критические высказывания, если кто-то слушал выступления по радио, хотя пока что я таких не встретил. На радио было достаточно много критики.

Это чтобы никто не услышал, да?

Михалевич: Нет! 30 минут на телевидении не хочется тупо говорить, чем я недоволен. Эффективнее донести свои идеи.



Допустим, говоришь "я не оппозиция". Потом говоришь "я конструктивная оппозиция"…

Михалевич: Нет, я так не говорю.

А как бы правильнее тебя назвать?

Михалевич: Говорю, что я альтернатива.

Теперь понимаю, разница огромная!

Михалевич: Разница в том, что я предлагаю пути решения проблем.

Окей, смотри какие предлагаешь "изменения": пересмотреть структуру власти, переписать Конституцию…. Уже это переворот всего! Извини, я не вижу различия между тобой и прочей оппозицией.

Михалевич: Это хорошо, значит, есть люди, которые прочитали мою программу.

Но все думают, что ты другой, а ты - не другой. Кого это мы вводим в заблуждение: власть, оппозицию или может электорат?!

Михалевич: Я предлагаю эволюционную модернизацию. Форма моей подачи намного более мягкая. Я вообще человек такой сам по себе. Никто не слышал, чтобы я кричал на кого-то, кроме моей жены. Очень редко повышаю голос.

…И при этом говоришь – я за сильную власть!

Михалевич: Нет, я за сильное государство.

Это я цитирую предвыборную программу Михалевича…

Михалевич: Хорошо, за сильную власть - это когда государство решает проблемы, которые оно должно решать: охрана границ, охрана общественного порядка…

Как сейчас.

Михалевич: Как сейчас. Мне многое нравится из сегодняшней власти. Знаешь, чем Беларусь и Украина отличаются? У нас есть госуправление, но нет демократии, а там - наоборот.

Давай еще по 50 грамм и уточним: ты считаешь, что сейчас в стране: авторитаризм, диктатура, или, может, просто недемократия?

Михалевич: Политик на такие вопросы не отвечает, это вопрос Михалевичу-политологу. На самом деле классический авторитаризм.

Тогда не кажется ли, что кандидат Михалевич мягок и нежен с авторитаризмом классическим?

Михалевич: Нет, не кажется. Нам дана возможность говорить с избирателями, делать избирательную кампанию. Если приоткрываются двери, почему не пользоваться этим? Мы должны, условно говоря, поставить ногу в эти двери, чтобы они не закрылись.

Нога в двери это уже насилие.

Михалевич: Я не знаю ни одного случая в истории, чтобы власть отдавали. Даже, когда власть валяется под ногами, нужно нагнутся, чтобы поднять. Я иду на выборы не от оппозиции, не от власти. Есть в общественном сознании понимание оппозиции, как чего-то плохого, и власти, тоже, как чего-то плохого. Я предлагаю себя, как некую третью силу.

Белую и пушистую.

Михалевич: Допустим.

И из БНФ уходил, чтобы стать этим самым белым и пушистым, а не ассоциироваться с этими?

Михалевич: Нет, я хотел изменить БНФ, чтобы БНФ был именно такой альтерантивой.

Но должно быть рад, что ушел из БНФ.

Михалевич: На сегодяшний день при позиционировании моей кампании, да это мне помогает. Не мешает.

У кого отбераешь больше голосов – у Санникова, у Некляева…

Михалевич: Ни у кого не отбираю. Я беру голоса, которые беру я. Да, я забираю часть голосов Лукашенко.

Это какую?

Михалевич: Например, учительницу в Столине, которая хочет позитива и альтернативы. Она хочет знать, что у её ребёнка есть перспектива, когда он поступит в Минск в институт, затем сможет стать тем самым средним классом, на которого я делаю ставку в избирательной кампании.

Чтобы учитель понял эту такую задумку, посмотрел так намного в будущее, связал будущее среднего класса с тобой, придется убеждать человека лично. И то не факт, что получится.

Михалевич: Необязательно.

Что-то я не помню из телевыступлений такого "разговора" с этим учителем.

Михалевич: Я доносил общее послание, что будет модернизация, Беларусь будет открытой страной возможностей. Я думаю, что поняла, и думаю, что за меня проголосует.


Допустим, отобрал учителя у президента. Отбери теперь еще и у оппозиции.

Михалевич: Есть оппозиционный электорат, он не проголосует за Лукашенко никогда. С другой стороны, есть люди, которые уже сегодня что-то имеют и боятся резких изменений. Они хотят продукт улучшенный, в сравнении с тем, что было раньше.

И они предприимчивы и умеют считать…

Михалевич: Деньги.

…шансы. И они начинают считать шансы твои и других кандидатов. Им же мало за тебя проголосовать, только потому, что ты им симпатичен. Они, гады, еще и шансы твои просчитают. А посчитав…

Михалевич: С другой стороны, они понимают, что, скорее всего, останется Лукашенко. И понимают, что нужны изменения. Голос за меня - это то небольшое, что они могут дать для изменений.

Это было очень патриотично сказано.

Михалевич: Я страшно не люблю пафосную риторику, но так и есть.

Эти люди, они каждые выборы так голосуют - за того, кто проигрывает. Заколебались уже подавать эти свои сигналы власти, голосуя против. Вечно голосовать за проигрывающих – это не очень возбуждает.

Михалевич: Я вижу, что никаких противопоказаний голосования не за меня нет.

Допустим, предлагают пост после этих выборов. Допустим даже пост министра по модернизации. Ты…

Михалевич: Нет, не соглашаюсь. Хочу руководить в условиях поддержки, а не назначения. Послезавтра меня снимут, потому что я не оправдал доверие одного человека. Какой в этом смысл?

У Михалевича есть программа-минимум на этих выборах?

Михалевич: Да, собрать подписи, зарегистрироваться кандидатом.

А программа-максимум?

Михалевич: Выиграть выборы.

Как думаешь, у Лукашенко в 1994-м году, какая у него была программа-минимум? Если выполняешь задачу минимум – же уже не проиграл, да?

Михалевич: Я не считаю это слабостью. Для меня сейчас главное, что если не стану президентом, жизнь на том не закончится. В отличие от многих кандидатов…

Обещаешь модернизацию, улучшение отношений со всеми, равные возможности всем…. Кто обещает всё, тот не обещает ничего. Фишка есть? Модернизация, извини, не фишка.

Михалевич: Я обещаю нормальные условия игры, в которых каждый сможет себя найти. Это моя фишка.

Думаешь, никто больше такого не обещает?

Михалевич: Наиболее выраженно об этом говорю я. Я хочу сделать Беларусь преуспевающим европейским государством. Чтобы, когда мои дочки скажут где-нибудь в Европе, что они из Беларуси, они это с гордостью говорили, как сейчас швейцарец.

Не кажется странным: расписываешь идеальную такую страну, а средний класс за неё не голосует. Может, они не верят тебе почему-то?

Михалевич: Значит, проблема во мне и в моей команде. Вопрос маркетинга в политике имеет такое же важное значение, как при продаже продукта.



Вот мы разговариваем, и ты ни разу не употребил "также". А во время первого своего телеобращения этого "также" было так много!

Михалевич: Я человек, который разговаривает на мове в жизни. Русский язык, как юрист я встречаю лишь в документах.

Говорил на юридическом языке?

Михалевич: На языке документов. Да, это плохо. У меня маленький опыт разговора на русским, а во время выступления очень сильно идет идентификация свой-чужой. Я хотел донести идеи. Кто-то говорит, что мы хорошо понимаем мову, просто говорить не можем. Но если ты не умеешь разговаривать на мове, ты по-разному и понимаешь.

Не отстраняешься сейчас от мовы, не предаешь ради свой-чужой?

Михалевич: Я считаю, что если буду говорить серьезные экономические вещи на мове, люди заметят, как красиво я говорил про экономику на мове, но не поймут многого.

Окей, убираем этот фактор понимания-непонимания, а просто оставляем фактор свой-чужой. Говоришь на мове, и люди тебя определяют за чужака?

Михалевич: Важно очень, о чем я говорю при этом. Скажу: падатак на дадатковую вартасць - и люди подумают, что я чужой. Потому что якобы хочу избежать того, чтобы они поняли, о чем я им говорю. Если же говорю о культуре – мова это хорошо!

А не смущает, что Конституцию менять придется на референдуме?

Михалевич: Я против референдума, как злоупотребления демократией. Я как президент не буду инициировать референдумы.

Тогда как менять Конституцию? В Конституции прописано, что только через референдум определенные разделы можно изменить. Это как раз те разделы, которые собираешься тронуть.

Михалевич: Нет, такого не прописано. Через парламент меняется Конституция. Если это так, то ты меня подловил и поставил под сомнение мой профессиональный уровень, как юриста. Но я не верю, что так есть.

Разделы І ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ, ІІ ЛИЧНОСТЬ, ОБЩЕСТВО, ГОСУДАРСТВО, ІV ПРЕЗИДЕНТ, ПАРЛАМЕНТ, ПРАВИТЕЛЬСТВО, СУД, VІІІ ДЕЙСТВИЕ КОНСТИТУЦИИ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ И ПОРЯДОК ЕЕ ИЗМЕНЕНИЯ Конституции могут быть изменены только путем референдума

Вдруг избирают завтра президентом, а у кого-то даже партии нет. Что о правительстве говорить…

Михалевич: Я прикидывал, кто является экспертом в отраслях. Часть из этих людей работают в сегодняшней системе, так что фамилии называть не буду.

А они знают, что им это хочешь предложить?

Михалевич: Знают. И совсем необязательно, что эти люди меня сегодня публично поддерживают. Для меня очень важно, чтобы министры были политиками и имели соответствующие знания. А у нас министры - чиновники.

Да-да, где бы взять таких…

Михалевич: Если посмотреть потенциал газеты Белорусы и рынок, там есть более чем достаточно экспертов в конкретных областях.

Не шутишь сейчас?

Михалевич: Они хорошие эксперты.

Насколько вообще реально, чтобы люди проголосовали за кандидата интеллигента, отвергнув харизматика?

Михалевич: Абсолютно. Общество готово пойти за людьми, у которых есть цельное видение будущего.

Тут надо выпить, а то говоришь, о каком-то идеальном обществе.

Михалевич: Безусловно, у общества самого широкого видения будущего нет. Для этого есть элиты, которые предлагают это видение и конкурируют за голоса избирателей.

Это в теории. А бывает так: приходит человек и говорит – запущу заводы и посажу коррупционеров. И это широкое видение будущего побеждает.

Михалевич: Это пройденный этап. Сегодня люди хотят видеть рациональность, хотят сделать рациональный выбор.

Прекрасное у нас общество. А вдруг это не так?

Михалевич: Все равно я обращаюсь к рациональному, я не буду тем, кто будет пробовать играть на иррациональном.

Даже если это проигрыш и это понимаешь?

Михалевич: Да. Я уверен, что белорусское общество хочет стабильности и идти вперед.

Это сейчас предвыборную программу президента сформулировал. Понимаешь, стабильность – это то, что ты можешь "пощупать". А "развитие" и "движение вперед" это такое абстрактные вещи. Их непросто оценить, чтобы за них проголосовать. Вот как это поймет твоя учительница, на каком уровне это её понимание?

Михалевич: Она понимает на уровне того, что я спокойно излагаю свои мысли. На фоне того, что я предлагаю конкретное решение вопроса, на фоне того, что я юрист, успешный человек, у меня нормальный годовой доход, есть семья, я человек стабильный.

Ну, много таких хороших людей. Кстати, сколько человек работало под твоим началом максимально?

Михалевич: Максимально 15 человек, безусловно, это маловато. С другой стороны, каждый кандидат имеет свои минусы. Не все имели возможность руководить большими предприятиями. А если считать БНФ, то у меня было около 1000 человек в управлении.


А всё-таки, не боишься уйти от этих, и не прийти к тем?

Михалевич: Боюсь. Безусловно, есть большая вероятность, что я не нащупаю своего избирателя и мой избиратель меня не поддержит. Я мог быть зампредом БНФ, или движения "За свободу", иметь лучшую финансовую ситуацию, ездить на более крутой машине. Но быть при этом партийным чиновником, который исполняет.

Сегодня я индивидуальный предприниматель: сам на свой риск делаю позиционирование, создаю товар и продаю. С одной стороны, да, могу прогореть. С другой – вся прибыль моя. Не придет Милинкевич или партия БНФ и не скажет, что это мы сделали. Мне эта роль нравится! Это моё плохое выступление. Я не конкурирую на старых рынках за электорат, а забираю тех, кто на этих рынках был не затребован. И я тебе хочу сказать, что сколько бы ни была херовой моя прамова на бт, у меня все равно получается. Тот цельный образ, который я создаю, он нормальный, его можно хавать. Да, ты понимаешь отлично, что, скорее всего, сейчас никакого эффекта это не даст. Но мне не стыдно за мою позицию, потому что да, это мне интересно.

Белым и пушистым всё равно долго оставаться не получится.

Михалевич: Я прихожу на вручение дипломов кандидатских этих, и вижу, что ко мне хорошо настроены журналисты Интерфакс, БТ. Но меня сразу же "Наша Ніва" начала топить: почему выступал по-русски? Хотя ничего такого про Санникова не пишет. Меня начинают клеймить позором, ах ты сволочь, ты предатель. Но я вижу людей, которых нахожу. Я вижу людей из госорганов, из армии. Они не проголосуют за Лукашенко. А за кого проголосуют из сегодняшних кандидатов? Никому эти проблемы армии не интересны. Я единственный кто про это, хоть плохо, но сказал. Да, это, может, популизм. Да, можно сказать, что это слабая позиция, потому что я не собираюсь побеждать сейчас. Но если я сейчас не выдвинусь, со мной никто не будет работать.

Так тогда первый, кто не был заинтересован в едином кандидате, это Михалевич.

Михалевич: Единый кандидат - это более-менее красивый выстрел сегодня, с нулевой перспективой завтра. Кто? 64-летний Некляев?

Ну, тебя бы тоже не выбрали.

Михалевич: И выдвинули бы сэконд хэнд, давай назовем так. А что дальше? Завтра мы окажемся без раскрученных лидеров. Если бы я сейчас выступал, как кандидат от оппозиции, я выступал бы на красивом белорусском языке, говорил бы те же самые красивые вещи: "у грамадстве пануе страх, мы павінны ад яго пазбавіцца". Я бы не дошел ни до людей бизнеса, ни до учителей, ни до кого! Это формат, который Лукашенко любит и ждет. Сегодняшний формат ему не выгоден. Все разговоры о том, что он выпустил 10 клоунов. Проблема в том, что он не знает, что от них ожидать. Рымашевский говорит то, что он ожидает, Санников говорит то, что он ожидает, и Некляев…. Единственный кто говорит другое – я, и пробовал Романчук.

А это ничего, что после каждых президентских выборов кандидаты куда-то из политики выбывают. Карма не пугает?!

Михалевич: Завтра я думаю очень мало этих людей останутся из десятки. Я останусь, и собираюсь брать власть в оппозиции. Невозможно овладеть властью в государстве не овладев властью в оппозиции. Представь, сколько врагов я себе наживаю, проговаривая всё это сейчас.

По-любому наживаешь…

Михалевич: Это политика, это такая вот херня. Можешь заголовок такой написать.