Как власти прослушивают белорусов? О собственном опыте рассказывает Латушко
«В домах, в машинах, в кабинетах размещается оборудование для прослушивания», – говорит в разговоре с belsat.eu Павел Латушко, руководитель Народного антикризисного управления.
Павел Латушко рассказывает, что замечал за собой слежку не только после того, как высказался против Лукашенко, но и тогда, когда работал в госаппарате.
– Когда я работал министром, осуществлялось прослушивание телефонных разговоров. Этому я имел несколько подтверждений. Во-первых, как министр я встречался с представителями спецслужб. И мне сказали, что есть шесть спецслужб белорусских государственных учреждений, которые имеют право осуществлять прослушивание телефонных разговоров. Помню, что тогда речь была о том, что было закуплено довольно дорогостоящее оборудование (20 миллионов долларов), которое давало возможность прослушивать большие территории. Также использовались мобильные операторы. Я помню, что сам Лукашенко говорил о том, что он осуществлял прослушивание всех телефонных разговоров во время Площади 2010 года. Ему удалось покрыть практически всю эту территорию и прослушать все разговоры. Это были его слова.
– А как вы заметили прослушивание за собой? Какие ситуации случались?
– Например, ехали мы в машине вместе с моей дочкой и обсуждали белорусский язык. Позже, через день, был доклад Лукашенко. И он меня спрашивал: «Вы часто разговариваете со своей дочерью на белорусском языке?» Я ответил, что довольно часто. Лукашенко говорит: «Нет, я думаю, что я со своим Николаем чаще разговариваю». То есть это было понятно по содержанию разговора, что он получал накануне этих встреч информацию, записи того, что я мог сказать в машине, когда рядом со мной был телефон. Фиксация происходила. Мне об этом говорили другие чиновники.
{banner_news_show}
Меня даже знакомили с разговором, который был напечатан, прослушанный разговор Макея, тогда главы администрации Лукашенко, и управляющего делами Лукашенко Корбута. И мне дали почитать этот разговор, записанный в одном из отелей возле Гродно.
– А что за ситуация была с Дорофеевой? Что за разговор был?
– Я со своей будущей женой разговаривал, она у меня спросила: «А правда ли, что Дорофеева – возлюбленная Лукашенко?» Я ответил ей, что меня не интересуют такие дела, не знаю. Через день был отчет, я был у Лукашенко один на один, и он мне говорит: «А вот тут некоторые спрашивают, любовница ли моя Дорофеева. Так вот я отвечу. Нет, не любовница!» Мне действительно это неинтересно. Но вопрос в том, что фактически этот разговор был записан и представлен перед нашей встречей.
– Прослушивание было только через телефон? Замечали слежку в доме, на работе?
– Я помню, что именно накануне встречи, когда ты идешь на отчет или какое-то мероприятие, где будет присутствовать Лукашенко, было абсолютное ощущение того, что идет специальная фиксация всех твоих разговоров, всех твоих передвижений, контактов. В моем доме были просто закладки, которые фиксировали фактически все разговоры. Также в машине, в служебной машине. Каждый министр должен понимать: в их домах, в машинах, в кабинетах есть все оборудование для прослушивания.
– Как вы заметили прослушивание на работе?
– Я помню даже, когда я начал работать в Польше, в старом здании посольства, и мы позже переезжали, там была деревянная отделка. Мы планировали эту деревянную отделку перенести в новое посольство, что мы сделали в итоге. Но когда разбирали эту деревянную отделку, советник по безопасности попросил всех выйти из этой комнаты – из кабинета посла. И я понимаю, что он там забрал именно оборудование для прослушивания разговоров посла. Все послы за границей это понимают.
Павел Латушко рассказывает, что замечал за собой слежку не только после того, как высказался против Лукашенко, но и тогда, когда работал в госаппарате.
– Когда я работал министром, осуществлялось прослушивание телефонных разговоров. Этому я имел несколько подтверждений. Во-первых, как министр я встречался с представителями спецслужб. И мне сказали, что есть шесть спецслужб белорусских государственных учреждений, которые имеют право осуществлять прослушивание телефонных разговоров. Помню, что тогда речь была о том, что было закуплено довольно дорогостоящее оборудование (20 миллионов долларов), которое давало возможность прослушивать большие территории. Также использовались мобильные операторы. Я помню, что сам Лукашенко говорил о том, что он осуществлял прослушивание всех телефонных разговоров во время Площади 2010 года. Ему удалось покрыть практически всю эту территорию и прослушать все разговоры. Это были его слова.
– А как вы заметили прослушивание за собой? Какие ситуации случались?
– Например, ехали мы в машине вместе с моей дочкой и обсуждали белорусский язык. Позже, через день, был доклад Лукашенко. И он меня спрашивал: «Вы часто разговариваете со своей дочерью на белорусском языке?» Я ответил, что довольно часто. Лукашенко говорит: «Нет, я думаю, что я со своим Николаем чаще разговариваю». То есть это было понятно по содержанию разговора, что он получал накануне этих встреч информацию, записи того, что я мог сказать в машине, когда рядом со мной был телефон. Фиксация происходила. Мне об этом говорили другие чиновники.
{banner_news_show}
Меня даже знакомили с разговором, который был напечатан, прослушанный разговор Макея, тогда главы администрации Лукашенко, и управляющего делами Лукашенко Корбута. И мне дали почитать этот разговор, записанный в одном из отелей возле Гродно.
– А что за ситуация была с Дорофеевой? Что за разговор был?
– Я со своей будущей женой разговаривал, она у меня спросила: «А правда ли, что Дорофеева – возлюбленная Лукашенко?» Я ответил ей, что меня не интересуют такие дела, не знаю. Через день был отчет, я был у Лукашенко один на один, и он мне говорит: «А вот тут некоторые спрашивают, любовница ли моя Дорофеева. Так вот я отвечу. Нет, не любовница!» Мне действительно это неинтересно. Но вопрос в том, что фактически этот разговор был записан и представлен перед нашей встречей.
– Прослушивание было только через телефон? Замечали слежку в доме, на работе?
– Я помню, что именно накануне встречи, когда ты идешь на отчет или какое-то мероприятие, где будет присутствовать Лукашенко, было абсолютное ощущение того, что идет специальная фиксация всех твоих разговоров, всех твоих передвижений, контактов. В моем доме были просто закладки, которые фиксировали фактически все разговоры. Также в машине, в служебной машине. Каждый министр должен понимать: в их домах, в машинах, в кабинетах есть все оборудование для прослушивания.
– Как вы заметили прослушивание на работе?
– Я помню даже, когда я начал работать в Польше, в старом здании посольства, и мы позже переезжали, там была деревянная отделка. Мы планировали эту деревянную отделку перенести в новое посольство, что мы сделали в итоге. Но когда разбирали эту деревянную отделку, советник по безопасности попросил всех выйти из этой комнаты – из кабинета посла. И я понимаю, что он там забрал именно оборудование для прослушивания разговоров посла. Все послы за границей это понимают.