Конституции пишут победители
Когда я впервые ознакомилась с текстом Конституции 1994 года, поняла, что в этом документе заложен будущий конфликт элит. При декларируемом балансе ветвей власти реальный перекос полномочий в пользу парламента был очевиден. Уходящий Верховный Совет 12-го созыва, вводя во властную конструкцию пост президента, постарался обеспечить себе «защиту от дурака». И перестарался: всенародно избираемый президент с большими полномочиями не мог распустить самостоятельный парламент ни по какому поводу, ни в какой ситуации. Тогда как парламент мог инициировать импичмент президенту по целому комплексу причин. Были и другие значимые перекосы в правах базовых политических институтов.
Заметим, что пост президента вводился конкретно под тогдашнего премьер-министра Вячеслава Кебича. Он устал по поводу и без оного постоянно отчитываться перед первым «парламентом независимости», в полную меру ощутившим вольницу всевластия в парламентской республике без давления «руководящей и направляющей». Поскольку наиболее компетентными в гуманитарном плане среди депутатов Верховного Совета Республики Беларусь 12-го созыва были члены фракции «Оппозиция БНФ», то они сумели провести многие желанные для них нормы в новую Конституцию. Кебич как человек конкретного мышления не считал сферу идеологии и культуры чем-то значимым. И откупился от напористых политических оппонентов согласием включить в текст Конституции символические знаки доминирования их взглядов на уровне закрепленной официально государственной символики и признания белорусского языка единственным государственным. По сравнению с этим достижением национал-демократов проигрыш в деле инициативы о проведении референдума по досрочной отставке парламента и новым выборам не по мажоритарной (по округам), а по пропорционально-мажоритарной системе был несущественным.
Конституции пишут победители. Геральдические маркеры, вошедшие в Конституцию 1994 года, стали плодом компромисса между лагерем премьера Кебича и парламентской «Оппозиции БНФ», возражавшей против введения поста президента в стране. В предстоящих президентских и парламентских выборах партийная символика, ставшая государственной, должна была убедить избирателя, за кем – большинство.
Почему везде и всегда политические акторы стремятся предлагать свои правила игры, и прежде всего – в написании Основного Закона? Потому что, как автор, ты всегда опережаешь оппонентов и в состоянии продвинуть свою волю через головы других политических игроков, навязать всем в обществе нужное твоей группе интересов или партии. То есть рамочные правила политической игры.
В истории с принятием Конституции 1994 года и последующим переделом власти стороны премьера и оппозиции не учли доминанты общественных настроений. А она довольно давно склонилась в пользу другого потенциального фаворита. В результате первые президентские выборы выиграл Александр Лукашенко. И начал перекраивать и Конституцию, и государственное устройство под свои представления о правильном. Но за 26 лет его нескончаемого правления большая часть белорусского общества повзрослела и больше не согласна делегировать свое право обустраивать общественную жизнь одному человеку. Что и показали события 2020-го, судьбоносного года.
Что предлагает обществу Александр Лукашенко, пока доподлинно неизвестно. Понятен только общий ход мысли: любой ценой удержание власти и контроля надо всем в стране за собой.
Политическая оппозиция и ассоциированные с ней юристы уже пару лет работают над проектом новой Конституции для страны. Некоторые члены общественной конституционной комиссии – за чисто парламентскую республику; иные говорят о парламентско-президентской.
Внешней самым простым было предложение команды Виктора Бабарико. По крайней мере, технологически. Чего проще: поднять на щит возвращение Конституции 1994 года. Собрать нужное количество подписей за установленный срок. Добиться назначения конституционного референдума и проголосовать. По умолчанию, по ходу всех протоконституционных мероприятий вокруг команды инициаторов сформировалось бы ядро реформаторов, команда перемен. Появилась бы внешняя группа сочувствующих, готовых поддержать реформы идейно и материально. Были бы и медиаторы, нейтрализующие возражения оппонентов, договаривающиеся о гарантиях уходящей власти.
Было в этой схеме и одно слабое место: вера во всевластие демократических процедур в случае поддержки инициативы со стороны большинства народа. Была также и содержательная проблема: возвращать Конституцию от 1994 года либо с изменениями 1995 года, за которые большинство народа проголосовало на референдуме.
Позднее последовали разъяснения от юриста, представляющего интересы Виктора Бабарико. Речь – о самом проблемном вопросе: судьбе русского языка, получившего после референдума 1995 года статус государственного, наравне с белорусским. И тогда, и сейчас этот вопрос имеет немалое значение в жизни большой части общества. И не имеет отношения к геополитическим предпочтениям того или иного гражданина. Это вопрос удобства; это вопрос качества образования; это, что самое главное , вопрос права на свободу выбора.
{banner_news_show}
Так вот, упомянутый юрист предложил оставить статус государственного за белорусским языком, а русский и английский наделить статусом официальных. Это предложение содержит в скрытом виде отказ строить белорусское государство сугубо на национальной основе. Речь – о становлении гражданской нации, о снятии внутреннего конфликта частей народа, об объединении его вокруг идей демократии, прав человека.
Такой же смысл исторического компромисса и объединения разделенного общества носило и мое предложение сохранить бело-красно-белые цвета БЧБ- флага, дополнив белое полотнище красно-белым орнаментом из утвержденного государственного флага на референдуме 1995 года.
Наконец, «команда Тихановской» предлагает свой вариант: то, что она называет «парламентско-президентской республикой». На днях посмотрела дискуссию «Что должно измениться в новой Конституции Беларуси» с участием Тихановской, ее советника Добровольского и её представителя в общественной конституционной комиссии Лебедько (Гриб ранее от статуса представителя Тихановской в комиссии отрекся публично – комиссия под его руководством работает над проектом Конституции уже несколько лет). По удивительному совпадению, Добровольский и Лебедько долгие годы были руководителями ОГП, да и сейчас являются видными членами этой партии. Так что о дискуссии по вопросу конституционной реформы в таком составе говорить невозможно. Должны быть разные, не только партийные, точки зрения на вопрос.
Между тем, у Тихановской пока нет собственной, артикулированной точки зрения по поводу конституционной реформы. В интервью Маше Гессен для “The New Yorker” лидер оппозиции говорила о «парламентско-президентской системе, в которой президент играет церемониальную роль». Это, мягко говоря, не совсем так. В Беларуси в Конституции 1994 года тоже была заложена парламентско-президентская система. Похоже? Вовсе нет.
Конечно, элита каждой страны может прописать какое угодно государственное устройство – в зависимости от собственных интересов. Народ конституции не пишет. Чаще всего и не читает. Но некоторые свои предпочтения в определенные эпохи имеет.
Вот не уверена я, что даже сегодня, после опыта госстроительства 26 последних лет люди в большинстве своем захотят в переходный период парламентскую республику с президентом «с церемониальными полномочиями». Хотя, конечно, момент для таких изменений очень соблазнительный. Для проведения решительных экономических, политических и социальных реформ нужна временная концентрация полномочий в звене исполнительной власти. А это трудно обеспечить при парламентской республике в переходный период от старого к новому. Ценой введения этой формы правления на какое-то время станет ослабление государства.
Вот что говорит Добровольский о «парламентско-президентской республике» (надо понимать, в версии ОГП): «Президент есть, он выполняет представительские функции, международной политикой занимается. Но правительство отвечает перед парламентом, поэтому парламент в этом смысле главный...».
Что касается других предложений бывших коллег по Верховному Совету 13-го созыва: о нейтральном, внеблоковом статусе нашей страны, как стратегической цели – поддерживаю. Не раз об этом писала. Равно как и необходим запрет на смертную казнь. Буду только «за». Такой вопрос не следует выносить на референдум; его обязаны решать политические лидеры. Мораторий на смертную казнь впервые предложила в Овальном зале еще в 2001 году. Позднее удалось добиться единственной отмены смертного приговора за годы правления Лукашенко. Осужденный был неповинен во вмененном ему двойном убийстве. Дело пересмотрели.
От себя добавлю: если чудесным образом Светлана Тихановская станет и.о. президента Беларуси, то никуда она через полгода не уйдет. «Переходный период» её партийные кураторы постараются растянуть минимум на два года. За это время произойдет переформатирование элит. Вот тогда и можно будет принимать новую Конституцию, проект которой может быть не раз переписан победителями под нужды момента. Если настоящие, полноценные, долгожданные реформы начнутся при нынешних безграничных полномочиях президента, при пролонгации действия нынешней Конституции, то это может быть неплохой вариант для их старта. На мой взгляд, именно так на самом деле и считают многие в команде Тихановской.
А вот дальше Беларуси более других подошел бы аналог Конституции Польской Республики, в не возвращение к Основному Закону от 1994 года. Конечно, с поправкой на все основные страновые различия. В Польше очень хорошо сбалансированы все ветви власти. И президент там – не только церемониальная фигура. Наряду с премьер-министром и Советом министров он осуществляет исполнительную власть. Назначает премьер-министра, которого утверждает парламент. Президент является главой государства, гарантом Конституции, территориальной целостности страны, а также поддержания международных политических и военных отношений. И, конечно, президент может распускать парламент при непринятии бюджета.
Грани между парламентской и смешанной республикой не всегда чёткие, что позволяет заинтересованным политикам иногда переставлять акценты на квалификации особенностей разделения властей. Лучше обращаться к первоисточникам – текстам Конституций разных стран. А от перетягивания политического каната застрахованы только старые демократии. В силу исторических традиций, которые иногда долговечнее законов.
Заметим, что пост президента вводился конкретно под тогдашнего премьер-министра Вячеслава Кебича. Он устал по поводу и без оного постоянно отчитываться перед первым «парламентом независимости», в полную меру ощутившим вольницу всевластия в парламентской республике без давления «руководящей и направляющей». Поскольку наиболее компетентными в гуманитарном плане среди депутатов Верховного Совета Республики Беларусь 12-го созыва были члены фракции «Оппозиция БНФ», то они сумели провести многие желанные для них нормы в новую Конституцию. Кебич как человек конкретного мышления не считал сферу идеологии и культуры чем-то значимым. И откупился от напористых политических оппонентов согласием включить в текст Конституции символические знаки доминирования их взглядов на уровне закрепленной официально государственной символики и признания белорусского языка единственным государственным. По сравнению с этим достижением национал-демократов проигрыш в деле инициативы о проведении референдума по досрочной отставке парламента и новым выборам не по мажоритарной (по округам), а по пропорционально-мажоритарной системе был несущественным.
Конституции пишут победители. Геральдические маркеры, вошедшие в Конституцию 1994 года, стали плодом компромисса между лагерем премьера Кебича и парламентской «Оппозиции БНФ», возражавшей против введения поста президента в стране. В предстоящих президентских и парламентских выборах партийная символика, ставшая государственной, должна была убедить избирателя, за кем – большинство.
Почему везде и всегда политические акторы стремятся предлагать свои правила игры, и прежде всего – в написании Основного Закона? Потому что, как автор, ты всегда опережаешь оппонентов и в состоянии продвинуть свою волю через головы других политических игроков, навязать всем в обществе нужное твоей группе интересов или партии. То есть рамочные правила политической игры.
В истории с принятием Конституции 1994 года и последующим переделом власти стороны премьера и оппозиции не учли доминанты общественных настроений. А она довольно давно склонилась в пользу другого потенциального фаворита. В результате первые президентские выборы выиграл Александр Лукашенко. И начал перекраивать и Конституцию, и государственное устройство под свои представления о правильном. Но за 26 лет его нескончаемого правления большая часть белорусского общества повзрослела и больше не согласна делегировать свое право обустраивать общественную жизнь одному человеку. Что и показали события 2020-го, судьбоносного года.
Что предлагает обществу Александр Лукашенко, пока доподлинно неизвестно. Понятен только общий ход мысли: любой ценой удержание власти и контроля надо всем в стране за собой.
Политическая оппозиция и ассоциированные с ней юристы уже пару лет работают над проектом новой Конституции для страны. Некоторые члены общественной конституционной комиссии – за чисто парламентскую республику; иные говорят о парламентско-президентской.
Внешней самым простым было предложение команды Виктора Бабарико. По крайней мере, технологически. Чего проще: поднять на щит возвращение Конституции 1994 года. Собрать нужное количество подписей за установленный срок. Добиться назначения конституционного референдума и проголосовать. По умолчанию, по ходу всех протоконституционных мероприятий вокруг команды инициаторов сформировалось бы ядро реформаторов, команда перемен. Появилась бы внешняя группа сочувствующих, готовых поддержать реформы идейно и материально. Были бы и медиаторы, нейтрализующие возражения оппонентов, договаривающиеся о гарантиях уходящей власти.
Было в этой схеме и одно слабое место: вера во всевластие демократических процедур в случае поддержки инициативы со стороны большинства народа. Была также и содержательная проблема: возвращать Конституцию от 1994 года либо с изменениями 1995 года, за которые большинство народа проголосовало на референдуме.
Позднее последовали разъяснения от юриста, представляющего интересы Виктора Бабарико. Речь – о самом проблемном вопросе: судьбе русского языка, получившего после референдума 1995 года статус государственного, наравне с белорусским. И тогда, и сейчас этот вопрос имеет немалое значение в жизни большой части общества. И не имеет отношения к геополитическим предпочтениям того или иного гражданина. Это вопрос удобства; это вопрос качества образования; это, что самое главное , вопрос права на свободу выбора.
{banner_news_show}
Так вот, упомянутый юрист предложил оставить статус государственного за белорусским языком, а русский и английский наделить статусом официальных. Это предложение содержит в скрытом виде отказ строить белорусское государство сугубо на национальной основе. Речь – о становлении гражданской нации, о снятии внутреннего конфликта частей народа, об объединении его вокруг идей демократии, прав человека.
Такой же смысл исторического компромисса и объединения разделенного общества носило и мое предложение сохранить бело-красно-белые цвета БЧБ- флага, дополнив белое полотнище красно-белым орнаментом из утвержденного государственного флага на референдуме 1995 года.
Наконец, «команда Тихановской» предлагает свой вариант: то, что она называет «парламентско-президентской республикой». На днях посмотрела дискуссию «Что должно измениться в новой Конституции Беларуси» с участием Тихановской, ее советника Добровольского и её представителя в общественной конституционной комиссии Лебедько (Гриб ранее от статуса представителя Тихановской в комиссии отрекся публично – комиссия под его руководством работает над проектом Конституции уже несколько лет). По удивительному совпадению, Добровольский и Лебедько долгие годы были руководителями ОГП, да и сейчас являются видными членами этой партии. Так что о дискуссии по вопросу конституционной реформы в таком составе говорить невозможно. Должны быть разные, не только партийные, точки зрения на вопрос.
Между тем, у Тихановской пока нет собственной, артикулированной точки зрения по поводу конституционной реформы. В интервью Маше Гессен для “The New Yorker” лидер оппозиции говорила о «парламентско-президентской системе, в которой президент играет церемониальную роль». Это, мягко говоря, не совсем так. В Беларуси в Конституции 1994 года тоже была заложена парламентско-президентская система. Похоже? Вовсе нет.
Конечно, элита каждой страны может прописать какое угодно государственное устройство – в зависимости от собственных интересов. Народ конституции не пишет. Чаще всего и не читает. Но некоторые свои предпочтения в определенные эпохи имеет.
Вот не уверена я, что даже сегодня, после опыта госстроительства 26 последних лет люди в большинстве своем захотят в переходный период парламентскую республику с президентом «с церемониальными полномочиями». Хотя, конечно, момент для таких изменений очень соблазнительный. Для проведения решительных экономических, политических и социальных реформ нужна временная концентрация полномочий в звене исполнительной власти. А это трудно обеспечить при парламентской республике в переходный период от старого к новому. Ценой введения этой формы правления на какое-то время станет ослабление государства.
Вот что говорит Добровольский о «парламентско-президентской республике» (надо понимать, в версии ОГП): «Президент есть, он выполняет представительские функции, международной политикой занимается. Но правительство отвечает перед парламентом, поэтому парламент в этом смысле главный...».
Что касается других предложений бывших коллег по Верховному Совету 13-го созыва: о нейтральном, внеблоковом статусе нашей страны, как стратегической цели – поддерживаю. Не раз об этом писала. Равно как и необходим запрет на смертную казнь. Буду только «за». Такой вопрос не следует выносить на референдум; его обязаны решать политические лидеры. Мораторий на смертную казнь впервые предложила в Овальном зале еще в 2001 году. Позднее удалось добиться единственной отмены смертного приговора за годы правления Лукашенко. Осужденный был неповинен во вмененном ему двойном убийстве. Дело пересмотрели.
От себя добавлю: если чудесным образом Светлана Тихановская станет и.о. президента Беларуси, то никуда она через полгода не уйдет. «Переходный период» её партийные кураторы постараются растянуть минимум на два года. За это время произойдет переформатирование элит. Вот тогда и можно будет принимать новую Конституцию, проект которой может быть не раз переписан победителями под нужды момента. Если настоящие, полноценные, долгожданные реформы начнутся при нынешних безграничных полномочиях президента, при пролонгации действия нынешней Конституции, то это может быть неплохой вариант для их старта. На мой взгляд, именно так на самом деле и считают многие в команде Тихановской.
А вот дальше Беларуси более других подошел бы аналог Конституции Польской Республики, в не возвращение к Основному Закону от 1994 года. Конечно, с поправкой на все основные страновые различия. В Польше очень хорошо сбалансированы все ветви власти. И президент там – не только церемониальная фигура. Наряду с премьер-министром и Советом министров он осуществляет исполнительную власть. Назначает премьер-министра, которого утверждает парламент. Президент является главой государства, гарантом Конституции, территориальной целостности страны, а также поддержания международных политических и военных отношений. И, конечно, президент может распускать парламент при непринятии бюджета.
Грани между парламентской и смешанной республикой не всегда чёткие, что позволяет заинтересованным политикам иногда переставлять акценты на квалификации особенностей разделения властей. Лучше обращаться к первоисточникам – текстам Конституций разных стран. А от перетягивания политического каната застрахованы только старые демократии. В силу исторических традиций, которые иногда долговечнее законов.