Эксперты о том, к каким принципиальным соглашениям пришли (или не пришли) Лукашенко и Путин
После последней встречи Лукашенко с Путиным в СМИ появилась информация о том, что страны договорились по принципиальным вопросам развития интеграционных процессов. «Мы сегодня напряженно работали над этими вопросами [интеграции] и пришли к принципиальным соглашениям, о которых мы расскажем конкретно чуть позже», — сказал Лукашенко. «Интеграционные процессы» Беларусь и Россия обсуждают уже больше полугода, действует рабочая группа, встречаются премьеры и президенты, однако до сих официально никто не сообщил, о каких конкретно принципиальных соглашениях ведет речь Россия.
Пока нигде в публичном пространстве никакой конкретики не появилось, мы спросили у российских и белорусских экспертов, о чем могли договориться Владимир Путин и Александр Лукашенко.
«Скорее всего, обсуждались вопросы обороны»
Российский политолог Александр Сытин скептически относится к тому, что стороны вообще могли о чем-то договориться.
— У меня в последнее время нет доверия ни к каким официальным сообщениям, которые не содержат конкретной информации. В России сейчас принято, поскольку российское информационное пространство направлено на то, чтобы доказать всем, что Россия не находится в изоляции и у нее нет никаких международных затруднений, из каждого телефонного разговора и встречи давать вот такие сообщения. Что «договорились о решении принципиальных вопросов, о дальнейшем росте товарооборота, который поспособствует экономическому развитию». И так это абсолютно по любой встрече и любым переговорам. Еще на истфаке учили тому, что если не говорится ничего конкретного, значит, ничего нет. И я думаю, что на самом деле два президента ни о чем не договорились. Давайте подождем три-четыре дня, и я вас уверяю, что никто ничего больше не узнает и ничего никакая пресс-служба не опубликует. А это значит, что ничего нет, потому что времена тайной дипломатии давно прошли.
{banner_news_show}
По мнению эксперта, во время переговоров могли обсуждаться вопросы обороны. Так как основные торговые интересы Россия пытается сконцентрировать на юге и востоке, а военные и оборонные — на западе.
— Скорее всего, обсуждались как раз вопросы обороны и возможного участия российских вооруженных сил в строительстве обороны на западных рубежах Союзного государства. В этом случае, действительно, никто ничего не скажет, потому что это тяжелая позиция для Беларуси. И Беларусь отнюдь не рвется к тому, чтобы на ее территории находились российские войска. Россия этого откровенно хочет, но хочет это сделать с согласия Минска, чтобы никто не говорил, что она осуществляет агрессию в стиле ее отношения к Украине. Здесь, возможно, были достигнуты какие-то компромиссы. И если Лукашенко доволен переговорами, то вполне возможно, что ему удалось отстоять определенные рамки суверенитета.
Эксперт также отмечает, что второй вопрос, который могли обсуждать — это Украина.
— Это актуальная для России тема, и Украина опасается, что на ее северном фланге нависнут союзные российско-белорусские войска. Вполне возможно, что какие-то такие вещи обсуждались, но если бы было что-то известно конкретно, то, наверное, журналисты бы знали.
«Могло быть решено заменить большую интеграцию десятком малых интеграций»
Редактор «Белорусского Ежегодника» Валерия Костюгова говорит, что значение встреч в белорусско-российских верхах в обществе переоценивают.
— Еще и потому, что в Беларуси нет никакой другой политики, кроме той, которая связана со встречами главы государств с кем-то, особенно с представителями России. Последний год нарастает опасение, что благодаря Союзному государству или отношениям Беларуси и России, которые находятся в турбулентной зоне, Беларусь, возможно, потеряет часть или весь государственный суверенитет. И эти опасения подогревают интерес к встречам. Что касается последней встречи глав государств, то есть вероятность, что хотя бы на несколько месяцев эти опасения станут менее истеричными. В этом и значение этой встречи.
Собеседница обращает внимание, что принципиальных решений об интеграции несколько, и для обеих сторон они одинаково важны.
— Во-первых, могло быть решено не менять союзный договор, а это значит, что равный голос сторон в нем остается. Во-вторых, ускоренной интеграции быть не может, потому что каждая сторона обладает всеми полномочиями заблокировать движения в ненужном ей направлении. Соответственно, в-третьих, могло быть решено заменить большую интеграцию десятком малых интеграций. То есть поступательно готовиться к каким-то быть может когда-то более серьезным, неизвестно наступят ли эти времена, интеграционным прорывам.
Сейчас, по ее оценкам, стороны готовят отраслевые программы по сближению некоторых норм государственных политик.
— Речь идет о налоговом законодательстве, сближении правил администрирования, может быть сближении вопросов налогообложения бизнеса.
«В области экономики и энергетики немало вопросов — и здесь основные болевые точки»
Валерий Воронецкий, председатель парламентской комиссии по международным делам, входит в рабочую группу по выработке предложений о дальнейшем развитии белорусско-российской интеграции. Он предположил, что договоренности президентов Беларуси и России могли быть достигнуты в экономической сфере и области энергетики.
— Это те сферы, которые сегодня в целом отстают в контексте интеграции. Действительно, где-то есть определенный прогресс: это сфера социальных, гуманитарных, культурных контактов, но что касается экономики, энергетики — здесь немало вопросов и здесь основные болевые точки.
Валерий Воронецкий последнюю встречу президентов считает очень важной.
— Все встречи имеют очень большое значение. Это встречи с лидером нашего стратегического союзника, партнера. Мы заинтересованы в выстраивании дружественных, тесных отношений, взаимовыгодных и равноправных. Формальные и неформальные контакты и диалог всегда важны.
«Годовой марафон переговоров упирается в разность двух позиций»
Белорусский политолог Валерий Карбалевич напоминает, что переговоры двух стран продолжаются около года, а повестка дня одна и та же. По его мнению, никакого серьезного прогресса во время последних переговоров, скорее всего, не было, и эксперт с трудом представляет, что он возможен, так как у сторон разные позиции.
— Позиция России состоит в том, что сначала мы договариваемся об интеграции и только потом решаем все текущие вопросы вроде компенсации за налоговый маневр, цены на газ, кредитов и так далее. Позиция Беларуси другая: без решения текущих вопросов и вопроса о дотации со стороны России обсуждать проблемы интеграции нет смысла. И этот годовой марафон переговоров упирается в разность этих двух позиций. И я, честно говоря, не вижу, что какой-то прогресс достигнут.
Валерий Карбалевич просит обратить внимание на историю белорусско-российских отношений и на то, что по итогам каких-то переговоров президенты выходят на публику и говорят, что «все в порядке и мы договорились». Потом разъезжаются по домам и выясняется, что каждый понимает эти договоренности по-разному.
Пока нигде в публичном пространстве никакой конкретики не появилось, мы спросили у российских и белорусских экспертов, о чем могли договориться Владимир Путин и Александр Лукашенко.
«Скорее всего, обсуждались вопросы обороны»
Российский политолог Александр Сытин скептически относится к тому, что стороны вообще могли о чем-то договориться.
— У меня в последнее время нет доверия ни к каким официальным сообщениям, которые не содержат конкретной информации. В России сейчас принято, поскольку российское информационное пространство направлено на то, чтобы доказать всем, что Россия не находится в изоляции и у нее нет никаких международных затруднений, из каждого телефонного разговора и встречи давать вот такие сообщения. Что «договорились о решении принципиальных вопросов, о дальнейшем росте товарооборота, который поспособствует экономическому развитию». И так это абсолютно по любой встрече и любым переговорам. Еще на истфаке учили тому, что если не говорится ничего конкретного, значит, ничего нет. И я думаю, что на самом деле два президента ни о чем не договорились. Давайте подождем три-четыре дня, и я вас уверяю, что никто ничего больше не узнает и ничего никакая пресс-служба не опубликует. А это значит, что ничего нет, потому что времена тайной дипломатии давно прошли.
{banner_news_show}
По мнению эксперта, во время переговоров могли обсуждаться вопросы обороны. Так как основные торговые интересы Россия пытается сконцентрировать на юге и востоке, а военные и оборонные — на западе.
— Скорее всего, обсуждались как раз вопросы обороны и возможного участия российских вооруженных сил в строительстве обороны на западных рубежах Союзного государства. В этом случае, действительно, никто ничего не скажет, потому что это тяжелая позиция для Беларуси. И Беларусь отнюдь не рвется к тому, чтобы на ее территории находились российские войска. Россия этого откровенно хочет, но хочет это сделать с согласия Минска, чтобы никто не говорил, что она осуществляет агрессию в стиле ее отношения к Украине. Здесь, возможно, были достигнуты какие-то компромиссы. И если Лукашенко доволен переговорами, то вполне возможно, что ему удалось отстоять определенные рамки суверенитета.
Эксперт также отмечает, что второй вопрос, который могли обсуждать — это Украина.
— Это актуальная для России тема, и Украина опасается, что на ее северном фланге нависнут союзные российско-белорусские войска. Вполне возможно, что какие-то такие вещи обсуждались, но если бы было что-то известно конкретно, то, наверное, журналисты бы знали.
«Могло быть решено заменить большую интеграцию десятком малых интеграций»
Редактор «Белорусского Ежегодника» Валерия Костюгова говорит, что значение встреч в белорусско-российских верхах в обществе переоценивают.
— Еще и потому, что в Беларуси нет никакой другой политики, кроме той, которая связана со встречами главы государств с кем-то, особенно с представителями России. Последний год нарастает опасение, что благодаря Союзному государству или отношениям Беларуси и России, которые находятся в турбулентной зоне, Беларусь, возможно, потеряет часть или весь государственный суверенитет. И эти опасения подогревают интерес к встречам. Что касается последней встречи глав государств, то есть вероятность, что хотя бы на несколько месяцев эти опасения станут менее истеричными. В этом и значение этой встречи.
Собеседница обращает внимание, что принципиальных решений об интеграции несколько, и для обеих сторон они одинаково важны.
— Во-первых, могло быть решено не менять союзный договор, а это значит, что равный голос сторон в нем остается. Во-вторых, ускоренной интеграции быть не может, потому что каждая сторона обладает всеми полномочиями заблокировать движения в ненужном ей направлении. Соответственно, в-третьих, могло быть решено заменить большую интеграцию десятком малых интеграций. То есть поступательно готовиться к каким-то быть может когда-то более серьезным, неизвестно наступят ли эти времена, интеграционным прорывам.
Сейчас, по ее оценкам, стороны готовят отраслевые программы по сближению некоторых норм государственных политик.
— Речь идет о налоговом законодательстве, сближении правил администрирования, может быть сближении вопросов налогообложения бизнеса.
«В области экономики и энергетики немало вопросов — и здесь основные болевые точки»
Валерий Воронецкий, председатель парламентской комиссии по международным делам, входит в рабочую группу по выработке предложений о дальнейшем развитии белорусско-российской интеграции. Он предположил, что договоренности президентов Беларуси и России могли быть достигнуты в экономической сфере и области энергетики.
— Это те сферы, которые сегодня в целом отстают в контексте интеграции. Действительно, где-то есть определенный прогресс: это сфера социальных, гуманитарных, культурных контактов, но что касается экономики, энергетики — здесь немало вопросов и здесь основные болевые точки.
Валерий Воронецкий последнюю встречу президентов считает очень важной.
— Все встречи имеют очень большое значение. Это встречи с лидером нашего стратегического союзника, партнера. Мы заинтересованы в выстраивании дружественных, тесных отношений, взаимовыгодных и равноправных. Формальные и неформальные контакты и диалог всегда важны.
«Годовой марафон переговоров упирается в разность двух позиций»
Белорусский политолог Валерий Карбалевич напоминает, что переговоры двух стран продолжаются около года, а повестка дня одна и та же. По его мнению, никакого серьезного прогресса во время последних переговоров, скорее всего, не было, и эксперт с трудом представляет, что он возможен, так как у сторон разные позиции.
— Позиция России состоит в том, что сначала мы договариваемся об интеграции и только потом решаем все текущие вопросы вроде компенсации за налоговый маневр, цены на газ, кредитов и так далее. Позиция Беларуси другая: без решения текущих вопросов и вопроса о дотации со стороны России обсуждать проблемы интеграции нет смысла. И этот годовой марафон переговоров упирается в разность этих двух позиций. И я, честно говоря, не вижу, что какой-то прогресс достигнут.
Валерий Карбалевич просит обратить внимание на историю белорусско-российских отношений и на то, что по итогам каких-то переговоров президенты выходят на публику и говорят, что «все в порядке и мы договорились». Потом разъезжаются по домам и выясняется, что каждый понимает эти договоренности по-разному.