“У нас появятся белорусские Жириновский, Зюганов и Миронов“

Руководитель Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько рассказал "Коммерсанту" об особенностях "выборов-2015".


О текущем моменте
— Мы называем происходящее избирательной, политической кампанией, но ни в коем случае не используем слово «выборы». Оно никакого отношения к Белоруссии не имеет. Ведь выборы подразумевают соблюдение определенных стандартов. Вместе с тем последние относительно честные и свободные выборы у нас прошли в 1995 году, когда я избирался в парламент...

Полной неожиданностью как для власти, так и ее оппонентов стал кризис избирательной модели, ее разложение. То, что раньше успешно функционировало, давало власти результат и удовлетворение, в этой кампании не работает. Такой пассивности, апатии, безразличия не было никогда ранее...

На сегодняшний день можно предположить, что явка будет провальной...

Это первая кампания, когда у власти нет «золотого запаса», чтобы покупать симпатии людей. В 2010 году Лукашенко использовал в этих целях и российский кредит, и большой кредит в размере $ 3,5 млрд от МВФ. Сейчас же ни зарплаты, ни пенсии, ни пособия сильно не возрастают. Единственное, на что власть пошла,— на 5% повысила пенсию. Но это вызвало у большинства пенсионеров даже не улыбку, а оскал. Они расценили такой шаг как издевательство.


О кандидатах в президенты

— По моему глубокому убеждению, никто из тех, кто пытался собрать 100 тыс. подписей (возможно, кроме Лукашенко), на самом деле не сделал этого...
Еще в 2010 году они [власти] использовали такую тактику: регистрировали всех, кто сдал. Хорошие подписи или левые — все они были зарегистрированы.

В этой кампании власть почти такую же стратегию и использует. Правда, заранее она выбрала тех, кто может сдать подписи и кому будет гарантирована регистрация. Мы называем их спарринг-партнерами. Никто (из кандидатов.— «Ъ») не является серьезным оппонентом Лукашенко с точки зрения стратегии развития страны и идеологической составляющей...

Российский опыт может быть использован у нас. Так сказать, российские саженцы на белорусской почве.

Каждая президентская избирательная кампания у нас сопровождалась дискуссиями о том, пойдет ли Лукашенко на то, чтобы чуть-чуть приоткрыть дверь для своих противников, создать ручную оппозицию. Но дальше дискуссий дело не продвигалось.

Впервые мы близки к тому, что Лукашенко поблагодарит своих спарринг-партнеров и позволит им быть оппозицией при дворе его величества. Это означает, что к парламентской кампании 2016 года — если мы не создадим давление на власть изнутри страны и извне — у нас появятся белорусские Жириновский, Зюганов и Миронов.

Обычно Россия у нас заимствует: Беларусь — это такая лаборатория, где отрабатываются разные политические модели, а потом с задержкой в шесть—восемь лет они используются в России. В этот раз может произойти обратное.


О тактике

— Однозначно надо использовать тот факт, что власть вынуждена на время избирательной кампании открыть двери для коммуникации с людьми. Ведь у нас самая большая проблема в том, что люди не знают оппозицию. Если вас пять лет нет на телевидении и радио, если пять лет запрещают общаться с людьми, сложно рассчитывать на какую-то поддержку...

Надо создавать новую силу — силу, которую власть не сможет игнорировать. В нынешней конфигурации оппозиция не может оказывать давление на власть. Власть нас может просто «пережевывать». Нам нужны новые участники политического процесса.


О раздробленности оппозиции и причинах провала проекта «Единый кандидат»

— Это общая болезнь всего постсоветского пространства. Я сразу отметаю тезис, что это проблема амбиций. Все-таки это управляемый процесс...

Мы проиграли силовым структурам. Они у нас управляют избирательным процессом... Силовые структуры научились работать с оппозицией, и мы эту борьбу за единого кандидата проиграли.


О том, почему сам работал на Лукашенко

— Этот процесс был недолгим. Я понял, что нельзя свое мировоззрение, свои принципы попытаться поженить с прямо противоположными.

В середине 1990-х была уникальная ситуация. Тогда самой большой проблемой было то, что белорусские демократы не смогли договориться об общей стратегии действия в ходе президентской кампании. Была попытка пойти на выборы тремя колоннами.

Тогда моим главным оппонентом был кандидат от старой коммунистической номенклатуры. А за Александром Лукашенко не тянулся шлейф тех преступлений, которые он совершил к сегодняшнему дню. В то время он начал быстро набирать политический вес, так как стал председателем антикоррупционной комиссии. И на этой теме он сильно взлетел.

Тогда встал вопрос: демократы не объединены, как победить кандидата от номенклатуры? Часть демократов решили сыграть в русскую рулетку и поддержать Лукашенко. Ведь мы с ним работали в парламенте, и он там много правильных вещей говорил — и о принципе разделения власти, и о свободе слова...

В общем, тогда я его поддержал. А уже через несколько месяцев, когда появились белые пятна в газетах — не позволили опубликовать антикоррупционный доклад, связанный с некими людьми, пришедшими к власти вместе с Лукашенко,— я отказался от предложения, которое он мне сделал,— занять пост в правительстве.

И сегодня я думаю, что это было правильное решение. Я не пошел против своих принципов, ночью хорошо сплю. При этом считаю, что поддержка Лукашенко в середине 1990-х была политической ошибкой. И вот уже много лет я пытаюсь ее исправить.