Булгаков: Короткевич идет на выборы не для того, чтобы побеждать Лукашенко, а чтобы помочь ему
На вопросы о ходе президентской кампании отвечает главный редактор журнала Arche Валерий Булгаков.
- На пресс-конференции для представителей независимых СМИ Лукашенко похвалил председателя ТБМ (Таварыства беларускай мовы — Общества белорусского языка) Олега Трусова и кандидата от «Говори правду» Татьяну Короткевич. Случайно ли Лукашенко обратил внимание именно на патриотически ориентированных политиков?
- Лукашенко хвалит слабых политиков, у которых нет политического будущего. И Трусов, и Короткевич принадлежат к тем оппонентам власти, которые ей выгодны. Короткевич можно воспринимать как технического кандидата, участвующего в выборах не для того, чтобы побеждать, а для того, чтобы ее команда опробовала новые формы коммуникации с избирателями, еще не взятые другими оппозиционными силами на вооружение. В более широком контексте ее кампанию следует воспринимать как своего рода приз для Лукашенко от западного сообщества за его позицию в украинском вопросе, в частности, за его готовность способствовать переговорному процессу. Что касается Олега Трусова, то он давно в реальной политике не участвует. Примечательно, что в этом году не он, а его соратница по ТБМ Алена Анисим несмело и, как оказалось, безрезультатно заявляла о своем намерении принять участие в президентских выборах. Слова Лукашенко, с одной стороны, будят надежду на новый курс, с другой — основываются на циничных политических расчетах.
- А не могут упомянутые структуры и политики занять нишу системной оппозиции, о которой так долго ведутся разговоры?
- В ТБМ такой миссии никогда не было. ТБМ делало ставку на коммуникацию с властью, чтобы достигать микроуспехов в белорусизации страны. Мне трудно представить, чтобы это общественное объединение перешло в состояние системной оппозиции.
Что касается «Говори правду», то я не вижу за этой инициативой социальной базы. Это конъюнктурный проект, который стал возможен, с одной стороны, благодаря «смене вех» среди западных стратегов, которые осознали, что пока не способны сменить режим Лукашенко, и перешли от конфронтации с ним к завязыванию контактов с ним, в том числе кулуарных и неформальных. С другой стороны, «Говори правду» — яркий симптом отсутствия в Беларуси политики как таковой. В условиях консолидированного авторитарного режима политические партии не имеют шансов в борьбе за власть, как и вообще на формирование политической повестки дня и принятие стратегических решений для развития государства. Напрямую степень эффективности их деятельности невозможно оценить — поэтому применяются другие, косвенные, критерии, чтобы определить их влияние на общество, например присутствие в медиа или количество лайков на странице в фейсбуке. В этом мастерстве «Говори правду» пока нет равных среди оппозиционных сил. В такой «новой» ситуации не очень ценят преданность моральным принципам, идеологическим доктринам или даже факт, что тот или иной политик сидел в тюрьме за свои политические убеждения.
Это вообще широкая проблема. Успех «Говори правду» происходит на фоне девальвации политических партий: как я уже говорил, формальный статус сейчас мало что значит, а прежние оппозиционные иерархии пересмотрены и сведены на нет.
В идеологическом смысле за кампанией «Говори правду» кроется пустота. Более того, один из лидеров «ГП» Андрей Дмитриев себя дискредитировал после предыдущих президентских выборов и не имеет моральных оснований участвовать в белорусской политике.
Такая оценка Лукашенко, нечто подобное заявляла и Ермошина, свидетельствует о том, что власти не боятся «ГП». Мне иногда кажется, что Короткевич идет на выборы не для того, чтобы сменить Лукашенко, а чтобы помочь ему, в том числе достичь большей внешней и внутренней легитимности по сравнению с выборами 2010 года.
Это вообще широкая проблема. Успех «Говори правду» происходит на фоне девальвации политических партий. На таком депрессивном фоне появляются инициативы, которые берут не верностью идеологическим доктринам, а скорее ставкой на инновационность.
- С другой стороны, государственная пропаганда критикует Анатолия Лебедько.
- Добрых слов не достается и Николаю Статкевичу, в его адрес выливают все новые порции грязи. Показательно, что, несмотря на все спекуляции насчет освобождения, его по-прежнему не выпускают.
Если в имиджевом смысле «Говори правду» эволюционирует в направлении «конструктивной оппозиции», то на этом фоне ОГП и ее лидер Анатолий Лебедько выглядят радикальнее. После выборов 2010 года Лебедько не сломался, в отличие от Андрея Дмитриева, а его ОГП обнаружила способность к кадровому очищению, исключив из партии Ярослава Романчука. Я склонен связывать кампанию очернения Лебедько не с тем, что ОГП — самая эффективная структура оппозиции, а с тем, что этос, моральные качества Анатолия Лебедько вызывают злобу и ненависть тех, кто управляет в данное время государством.
- Можно ли говорить, что Гайдукевич, Терещенко и Улахович — это одно и то же явление на текущих выборах? Какую роль они выполняют?
- Мы не знаем всей закулисной стороны выборов. То, что Сергей Гайдукевич — вечный кандидат, который не критикует Лукашенко, заставляет его воспринимать по крайней мере как допустимого властями политика. Он набирает несколько процентов, отвлекает часть избирателей от действительно демократических кандидатов. На этом основана его функция.
Виктор Терещенко происходит из недр лукашенковской системы, он работал в Администрации президента. Его политическая миссия до конца неясна. Непонятно, кто за ним стоит. Если в ЛДП действительно кто-то состоит, то за Виктором Терещенко будто бы никого и нет.
Улаховича можно смело зачислять в список политических фриков, которые вносят элемент карнавала в предвыборную кампанию. Аналитики справедливо заметили, что его база сборщиков подписей напоминает лукашенковскую. Можно говорить, что он самый пророссийский, самый антизападный кандидат, который принимает участие в кампании.
Их существование не идет вразрез с генеральной линией партии. Цели могут стоять разные: от дезориентации до профанации.
- Не напоминают ли Вам нынешние выборы среднеазиатские, как в Казахстане или Таджикистане, где кандидатов тоже много, но никто из них не критикует действующего президента?
- В Казахстане некоторые кандидаты пытались выглядеть психически неуравновешенным.
В Казахстане никто не регистрирует реально оппозиционных кандидатов. Белорусская особенность в том, что, собрав 100 тысяч подписей, можно получить статус кандидата.
Но если таких людей набирается 5—10, то демократически настроенному избирателю весьма трудно определить, кто по-настоящему состоит в оппозиции, а кто лишь перетягивает голоса.
- На пресс-конференции для представителей независимых СМИ Лукашенко похвалил председателя ТБМ (Таварыства беларускай мовы — Общества белорусского языка) Олега Трусова и кандидата от «Говори правду» Татьяну Короткевич. Случайно ли Лукашенко обратил внимание именно на патриотически ориентированных политиков?
- Лукашенко хвалит слабых политиков, у которых нет политического будущего. И Трусов, и Короткевич принадлежат к тем оппонентам власти, которые ей выгодны. Короткевич можно воспринимать как технического кандидата, участвующего в выборах не для того, чтобы побеждать, а для того, чтобы ее команда опробовала новые формы коммуникации с избирателями, еще не взятые другими оппозиционными силами на вооружение. В более широком контексте ее кампанию следует воспринимать как своего рода приз для Лукашенко от западного сообщества за его позицию в украинском вопросе, в частности, за его готовность способствовать переговорному процессу. Что касается Олега Трусова, то он давно в реальной политике не участвует. Примечательно, что в этом году не он, а его соратница по ТБМ Алена Анисим несмело и, как оказалось, безрезультатно заявляла о своем намерении принять участие в президентских выборах. Слова Лукашенко, с одной стороны, будят надежду на новый курс, с другой — основываются на циничных политических расчетах.
- А не могут упомянутые структуры и политики занять нишу системной оппозиции, о которой так долго ведутся разговоры?
- В ТБМ такой миссии никогда не было. ТБМ делало ставку на коммуникацию с властью, чтобы достигать микроуспехов в белорусизации страны. Мне трудно представить, чтобы это общественное объединение перешло в состояние системной оппозиции.
Что касается «Говори правду», то я не вижу за этой инициативой социальной базы. Это конъюнктурный проект, который стал возможен, с одной стороны, благодаря «смене вех» среди западных стратегов, которые осознали, что пока не способны сменить режим Лукашенко, и перешли от конфронтации с ним к завязыванию контактов с ним, в том числе кулуарных и неформальных. С другой стороны, «Говори правду» — яркий симптом отсутствия в Беларуси политики как таковой. В условиях консолидированного авторитарного режима политические партии не имеют шансов в борьбе за власть, как и вообще на формирование политической повестки дня и принятие стратегических решений для развития государства. Напрямую степень эффективности их деятельности невозможно оценить — поэтому применяются другие, косвенные, критерии, чтобы определить их влияние на общество, например присутствие в медиа или количество лайков на странице в фейсбуке. В этом мастерстве «Говори правду» пока нет равных среди оппозиционных сил. В такой «новой» ситуации не очень ценят преданность моральным принципам, идеологическим доктринам или даже факт, что тот или иной политик сидел в тюрьме за свои политические убеждения.
Это вообще широкая проблема. Успех «Говори правду» происходит на фоне девальвации политических партий: как я уже говорил, формальный статус сейчас мало что значит, а прежние оппозиционные иерархии пересмотрены и сведены на нет.
В идеологическом смысле за кампанией «Говори правду» кроется пустота. Более того, один из лидеров «ГП» Андрей Дмитриев себя дискредитировал после предыдущих президентских выборов и не имеет моральных оснований участвовать в белорусской политике.
Такая оценка Лукашенко, нечто подобное заявляла и Ермошина, свидетельствует о том, что власти не боятся «ГП». Мне иногда кажется, что Короткевич идет на выборы не для того, чтобы сменить Лукашенко, а чтобы помочь ему, в том числе достичь большей внешней и внутренней легитимности по сравнению с выборами 2010 года.
Это вообще широкая проблема. Успех «Говори правду» происходит на фоне девальвации политических партий. На таком депрессивном фоне появляются инициативы, которые берут не верностью идеологическим доктринам, а скорее ставкой на инновационность.
- С другой стороны, государственная пропаганда критикует Анатолия Лебедько.
- Добрых слов не достается и Николаю Статкевичу, в его адрес выливают все новые порции грязи. Показательно, что, несмотря на все спекуляции насчет освобождения, его по-прежнему не выпускают.
Если в имиджевом смысле «Говори правду» эволюционирует в направлении «конструктивной оппозиции», то на этом фоне ОГП и ее лидер Анатолий Лебедько выглядят радикальнее. После выборов 2010 года Лебедько не сломался, в отличие от Андрея Дмитриева, а его ОГП обнаружила способность к кадровому очищению, исключив из партии Ярослава Романчука. Я склонен связывать кампанию очернения Лебедько не с тем, что ОГП — самая эффективная структура оппозиции, а с тем, что этос, моральные качества Анатолия Лебедько вызывают злобу и ненависть тех, кто управляет в данное время государством.
- Можно ли говорить, что Гайдукевич, Терещенко и Улахович — это одно и то же явление на текущих выборах? Какую роль они выполняют?
- Мы не знаем всей закулисной стороны выборов. То, что Сергей Гайдукевич — вечный кандидат, который не критикует Лукашенко, заставляет его воспринимать по крайней мере как допустимого властями политика. Он набирает несколько процентов, отвлекает часть избирателей от действительно демократических кандидатов. На этом основана его функция.
Виктор Терещенко происходит из недр лукашенковской системы, он работал в Администрации президента. Его политическая миссия до конца неясна. Непонятно, кто за ним стоит. Если в ЛДП действительно кто-то состоит, то за Виктором Терещенко будто бы никого и нет.
Улаховича можно смело зачислять в список политических фриков, которые вносят элемент карнавала в предвыборную кампанию. Аналитики справедливо заметили, что его база сборщиков подписей напоминает лукашенковскую. Можно говорить, что он самый пророссийский, самый антизападный кандидат, который принимает участие в кампании.
Их существование не идет вразрез с генеральной линией партии. Цели могут стоять разные: от дезориентации до профанации.
- Не напоминают ли Вам нынешние выборы среднеазиатские, как в Казахстане или Таджикистане, где кандидатов тоже много, но никто из них не критикует действующего президента?
- В Казахстане некоторые кандидаты пытались выглядеть психически неуравновешенным.
В Казахстане никто не регистрирует реально оппозиционных кандидатов. Белорусская особенность в том, что, собрав 100 тысяч подписей, можно получить статус кандидата.
Но если таких людей набирается 5—10, то демократически настроенному избирателю весьма трудно определить, кто по-настоящему состоит в оппозиции, а кто лишь перетягивает голоса.