The Washington Post: Мистическая аура Путина развеялась
Со времен своего молниеносного взлета в 2000 году Владимир Путин был окружен аурой несокрушимости, пишет в своей статье для блога The Washington Post политолог М. Стивен Фиш (Калифорнийский университет), автор книги "Демократия в России сошла с рельсов: неудача открытой политики" (Democracy Derailed in Russia: The Failure of Open Politics).
"Этот человек мог вернуть мертвую экономику к жизни и сделать так, чтобы Россия снова начала что-то значить на мировой арене", - продолжает автор.
Но, на взгляд Фиша, мистическая аура Путина держалась не только на экономических достижениях и российском национализме. Третьей опорой было то, что автор называет "демофилией" - любовью к народу. Большинство россиян не требует гражданских прав и честных выборов, но ждет от лидера заботы о своем благосостоянии.
"Но репутация демофила держится на том, что человек хотя бы создает впечатление, что благо народа для него важнее, чем личное обогащение и подкармливание приятелей", - говорится в статье.
После парламентских выборов 2011 года имидж Путина начал разрушаться. Вообще-то россияне привыкли к фальсификациям на выборах, продолжает Фиш. На его взгляд, истинная причина массовых акций протеста была в другом: "общество все более обеспокоено "загниванием" в верхах".
Путин был шокирован демонстрациями и в ответ ограничил потоки информации, постарался укрепить свой имидж националиста.
"Чтобы выяснить, насколько обоснованы страхи Путина, нужно разграничить коррумпированный, но все еще действенный режим, которым Путин руководил в свой первый срок, и криминальное государство, которым он теперь правит", - говорится в статье. Когда-то Путин направлял нефтегазовые доходы на погашение внешнего долга и создание стабилизационного фонда. Теперь же деньги текут в других направлениях.
Разворот к клептократии совпал с пробуксовкой экономики. Теперь Путин полагает, что его политическое выживание невозможно без сохранения двух остальных опор - "возрождения величия страны" и его репутации демофила.
Идеальным выходом ему кажется бросок на Украину. Этот шаг укрепляет великодержавный национализм, а также дает Путину "предлог ограничить приток информации из-за границы, в том числе и в первую очередь откровений о все более хищнических обычаях его правительства", говорится в статье.
По мнению Фиша, Путин понимает, что действия на Украине испортили его международный имидж, над которым он тщательно работал. Но он готов пожертвовать этим имиджем, так как "страшится, что откровения о коррупции разрушат его мистическую ауру в России", говорится в статье.
Фиш считает: уловка Путина "на какое-то время отсрочит порчу его репутации демофила, но рано или поздно, наоборот, ускорит этот процесс". Крым и наращивание оборонного бюджета потребуют крупных расходов. Вражда с Украиной означает, что с мечтой о Евразийском союзе можно распрощаться, тем более что Назарбаев опасается за северные области Казахстана.
Тем временем США и другие страны называют имена российских чиновников, чьи активы замораживают. По мнению автора, политический эффект этих откровений еще опаснее для российских правителей, чем экономические последствия санкций.
"Опыт России свидетельствует, что демофилия - не заменитель демократии; идея "власть для народа" в конечном итоге требует дать власть народу", - заключает автор.
"Этот человек мог вернуть мертвую экономику к жизни и сделать так, чтобы Россия снова начала что-то значить на мировой арене", - продолжает автор.
Но, на взгляд Фиша, мистическая аура Путина держалась не только на экономических достижениях и российском национализме. Третьей опорой было то, что автор называет "демофилией" - любовью к народу. Большинство россиян не требует гражданских прав и честных выборов, но ждет от лидера заботы о своем благосостоянии.
"Но репутация демофила держится на том, что человек хотя бы создает впечатление, что благо народа для него важнее, чем личное обогащение и подкармливание приятелей", - говорится в статье.
После парламентских выборов 2011 года имидж Путина начал разрушаться. Вообще-то россияне привыкли к фальсификациям на выборах, продолжает Фиш. На его взгляд, истинная причина массовых акций протеста была в другом: "общество все более обеспокоено "загниванием" в верхах".
Путин был шокирован демонстрациями и в ответ ограничил потоки информации, постарался укрепить свой имидж националиста.
"Чтобы выяснить, насколько обоснованы страхи Путина, нужно разграничить коррумпированный, но все еще действенный режим, которым Путин руководил в свой первый срок, и криминальное государство, которым он теперь правит", - говорится в статье. Когда-то Путин направлял нефтегазовые доходы на погашение внешнего долга и создание стабилизационного фонда. Теперь же деньги текут в других направлениях.
Разворот к клептократии совпал с пробуксовкой экономики. Теперь Путин полагает, что его политическое выживание невозможно без сохранения двух остальных опор - "возрождения величия страны" и его репутации демофила.
Идеальным выходом ему кажется бросок на Украину. Этот шаг укрепляет великодержавный национализм, а также дает Путину "предлог ограничить приток информации из-за границы, в том числе и в первую очередь откровений о все более хищнических обычаях его правительства", говорится в статье.
По мнению Фиша, Путин понимает, что действия на Украине испортили его международный имидж, над которым он тщательно работал. Но он готов пожертвовать этим имиджем, так как "страшится, что откровения о коррупции разрушат его мистическую ауру в России", говорится в статье.
Фиш считает: уловка Путина "на какое-то время отсрочит порчу его репутации демофила, но рано или поздно, наоборот, ускорит этот процесс". Крым и наращивание оборонного бюджета потребуют крупных расходов. Вражда с Украиной означает, что с мечтой о Евразийском союзе можно распрощаться, тем более что Назарбаев опасается за северные области Казахстана.
Тем временем США и другие страны называют имена российских чиновников, чьи активы замораживают. По мнению автора, политический эффект этих откровений еще опаснее для российских правителей, чем экономические последствия санкций.
"Опыт России свидетельствует, что демофилия - не заменитель демократии; идея "власть для народа" в конечном итоге требует дать власть народу", - заключает автор.