ЕС исключил из списка 5 белорусских политзаключенных
Кто принял такое решение, кого признают политзаключенными и почему им не сообщали эту цифру, для правозащитников остается загадкой.
В Евросоюзе политическими считают только 6 белорусских заключенных. Такая цифра прозвучала сегодня во время неформальной встречи правозащитников с послом одной из европейских стран.
Эта цифра стала для них неожиданностью, сказал в интервью Еврорадио признается представитель правозащитного центра "Весна" Валентин Стефанович:
Правда, о том, что подходы у белорусских правозащитников и европейцев к тому, кого признавать политзаключенными, а кого — нет, разные, было известно давно. Как и о том, что для ЕС цифра политзаключенных в Беларуси — не одиннадцать. Поэтому, говорит Стефанович, от того, что информация насчет шести признанных в ЕС правозащитникам стала известна, ничего в их позиции по этому вопросу не меняет — освободить белорусские власти должны всех.
Другое дело, что правозащитники не имеют точной информации — кто эти 6 "признанных". Могут только догадываться, признает руководитель Белорусского Хельсинского комитета Олег Гулак. Как не знают правозащитники и принципов, по которым именно этих заключенных в ЕС признают политическими:
Какая евроструктура приняла решение считать политическими именно такое количество беларуских узников, также точно не конечно. Стефанович и Гулак высказывают мнение, что это Совет министров ЕС. И говорят, что будут по-прежнему настаивать на том, что политических за решеткой — одиннадцать. Вот только возможностей "заставить" Евросоюз признать политическими всех заключенных правозащитники не могут.
Известно, что освобождение политзаключенных — главное требование ЕС к белорусским властям. Без этого шансов на начало улучшения отношений нет. Но чтобы эти шансы пявились достаточно освободить 6, а не 11, как требуют правозащитники, заключенных. "Гипотетически", — уточняют Гулак и Стефанович.
А чтобы эта гипотетичность стала реальностью, их коллега, бывший депутат парламента Людмила Грязнова высказывается за то, чтобы наши политзаключенные… написали прошение о помиловании:
Такой шаг, уверена Грязнова, позволит Беларуси начать двигаться в сторону Европы. Но главное — отдаляться от имперской России. Но как заставить написать прошение тех, кто для себя давно решил, что ни в коем случае делать этого не будет? Тот же экс-кандидат в президенты Николай Статкевич?
"Он ведь не живет в каком-то закутке без никакой информации! Информация, которая до него доходит, должна иметь такой оттенок, такой смысл: "Твоя личная судьба – это, конечно, очень важно. Но ведь судьба страны еще важнее!" - убеждена Людмила Грязнова.
Таким образом, считает собеседник Еврорадио, доводить мысль о необходимости написать прошение до политзаключенных должны их родственники во время встреч, журналисты в своих материалах и те люди, кто пишет заключенных.
С такой позицией категорически не согласны все остальные правозащитники. "Каждый принял свое решение: одни написали прошение и уже давно вышли на свободу, другие решили для себя другое, и требовать от них изменить свое решение – аморально", — озвучивает позицию других Олег Гулак. И напоминает, что когда была политическая необходимость, то власти освобождали политзаключенных без всяких прошений — так было и в 2008, и в 2011 годах.
В Евросоюзе политическими считают только 6 белорусских заключенных. Такая цифра прозвучала сегодня во время неформальной встречи правозащитников с послом одной из европейских стран.
Эта цифра стала для них неожиданностью, сказал в интервью Еврорадио признается представитель правозащитного центра "Весна" Валентин Стефанович:
Никто конкретных цифр не называл никогда — мы участвовали в разных встречах, когда нас просили представить нашу точку зрения на те или иные дела, мы их озвучивали и всегда говорили: "Мы считаем политзаключенными 11 человек". И то, что сейчас мы узнали о шестерых — это для нас новая информация.
Правда, о том, что подходы у белорусских правозащитников и европейцев к тому, кого признавать политзаключенными, а кого — нет, разные, было известно давно. Как и о том, что для ЕС цифра политзаключенных в Беларуси — не одиннадцать. Поэтому, говорит Стефанович, от того, что информация насчет шести признанных в ЕС правозащитникам стала известна, ничего в их позиции по этому вопросу не меняет — освободить белорусские власти должны всех.
Другое дело, что правозащитники не имеют точной информации — кто эти 6 "признанных". Могут только догадываться, признает руководитель Белорусского Хельсинского комитета Олег Гулак. Как не знают правозащитники и принципов, по которым именно этих заключенных в ЕС признают политическими:
Должна быть последовательная позиция, и мне тяжело понять, пока я не слышал объяснения, почему они одних считают так, а других — иначе? Вот почему они считают политзаключенными именно 6 человек?
Какая евроструктура приняла решение считать политическими именно такое количество беларуских узников, также точно не конечно. Стефанович и Гулак высказывают мнение, что это Совет министров ЕС. И говорят, что будут по-прежнему настаивать на том, что политических за решеткой — одиннадцать. Вот только возможностей "заставить" Евросоюз признать политическими всех заключенных правозащитники не могут.
Известно, что освобождение политзаключенных — главное требование ЕС к белорусским властям. Без этого шансов на начало улучшения отношений нет. Но чтобы эти шансы пявились достаточно освободить 6, а не 11, как требуют правозащитники, заключенных. "Гипотетически", — уточняют Гулак и Стефанович.
А чтобы эта гипотетичность стала реальностью, их коллега, бывший депутат парламента Людмила Грязнова высказывается за то, чтобы наши политзаключенные… написали прошение о помиловании:
Мы можем использовать опыт той же России, когда Ходорковский получил свободу – написал прошение, но без признания вины. Это позволило распутать узел проблем, узел противоречий и позволило сохранить лицо всем: и властям, и гражданскому обществу.
Такой шаг, уверена Грязнова, позволит Беларуси начать двигаться в сторону Европы. Но главное — отдаляться от имперской России. Но как заставить написать прошение тех, кто для себя давно решил, что ни в коем случае делать этого не будет? Тот же экс-кандидат в президенты Николай Статкевич?
"Он ведь не живет в каком-то закутке без никакой информации! Информация, которая до него доходит, должна иметь такой оттенок, такой смысл: "Твоя личная судьба – это, конечно, очень важно. Но ведь судьба страны еще важнее!" - убеждена Людмила Грязнова.
Таким образом, считает собеседник Еврорадио, доводить мысль о необходимости написать прошение до политзаключенных должны их родственники во время встреч, журналисты в своих материалах и те люди, кто пишет заключенных.
С такой позицией категорически не согласны все остальные правозащитники. "Каждый принял свое решение: одни написали прошение и уже давно вышли на свободу, другие решили для себя другое, и требовать от них изменить свое решение – аморально", — озвучивает позицию других Олег Гулак. И напоминает, что когда была политическая необходимость, то власти освобождали политзаключенных без всяких прошений — так было и в 2008, и в 2011 годах.