Работники льнозавода с зарплатой в 2 млн: Если женщины выдерживают, то нам, мужчинам, деваться некуда

Жалобы, поступающие в Федерацию профсоюзов Беларуси с льнозаводов, не редкость. Основная претензия работников — условия труда.

Ничего удивительного, ведь большинство предприятий льноперерабатывающей промышленности сегодня находятся в критическом состоянии: оборудование изношено, цеха требуют капитального ремонта…


Директор: "По всем нормам мы должны остановить производство"


Кормянский льнозавод, который теперь является филиалом ОАО "Гомельлен", строился еще в 1932 году, и за 80 лет он пережил две модернизации, последняя из которых проводилась в 1986-м. Но, попадая сначала в административный корпус с обшарпанными ступеньками, окнами и стенами, а затем и в цех, начинаешь сомневаться: а проводились ли здесь вообще преобразования?

…Земляной пол, в потолке — залатанные дыры, устрашающего вида гиганты-агрегаты — такие можно было увидеть на картинках в советских учебниках, изображающих дореволюционные артели. Перед нами — цех сушильного оборудования.

Работники разматывают рулоны с льнотрестой и отправляют ее на ленту транспортера, который доставляет сырье в вышеупомянутые агрегаты — сушильные камеры. Время от времени операторы сушильного оборудования берут в руки металлический лом и начинают что есть мочи колотить по льнотресте. От этой операции пыль поднимается такая, что становится трудно дышать. Чихаю и возмущаюсь: а где же респираторы? Рабочий признается, что в них неудобно, мол, задыхаешься. Потом, разоткровенничавшись, вдруг вспоминает, что их ему никогда, в общем-то, и не выдавали.

— Здесь еще ничего, вы туда зайдите, — машет в сторону ведущей наверх лестницы работник. Туда — это в цех основного производства, где уже подсушенная льнотреста перерабатывается в льноволокно — сырье, из которого затем производят полотно.

Открываем дверь цеха — и замираем. Концентрация производственной пыли в воздухе такая, что с трудом можно различить очертания предметов и людей. Пробираемся через сизый туман к работникам. Задаю вопрос, на который уже и ответ не нужен.

— Как вам работается?

— Не видите что ли? — бросает недружелюбный взгляд на мою белоснежную блузку одна из работниц.

Эмоции понятны. О белой чистой одежде труженицам льнозавода и мечтать не приходится, ведь в таких условиях любое белое еще в начале смены превратится в серое. Даже примитивные вытяжки не работают: несколько лет назад они вышли из строя, а денег на ремонт у предприятия нет.


После 15 минут пребывания в цехе пыль забивается в нос, уши, покрывает все тело. Из разговора с работниками выясняется, что отмыться от нее в конце смены удается не всегда: душ работает с перебоями, частенько нет теплой воды. Самое универсальное место на предприятии — раздевалка, которая заменяет работникам и комнату приема пищи, и комнату отдыха.

— Вот в таких условиях нам приходится работать. Нередко просят выйти в субботу, а зарплата 2 миллиона и та частями, — сокрушается очередная работница, отказавшаяся назвать свою фамилию из-за боязни увольнения.

Однако опасения напрасны. Директор льнозавода Сергей Алиев, молодой и амбициозный, явно болеет за предприятие, которое досталось ему год назад со всеми проблемами, внутренними и внешними.

— Мы изначально работаем себе в убыток. Себестоимость нашего льноволокна условного №10 составляет 28 177 рублей за килограмм, а Оршанскому льнокомбинату в счет госзаказа мы сдаем по 15 600. Вот такая экономика, — с грустью констатирует директор.

К тому же, жалуется руководитель льнозавода, оршанский комбинат не всегда вовремя рассчитывается за реализованную продукцию.

— Знаю, что старое производство не выдерживает никакой критики. По всем нормам мы должны сейчас вообще его остановить. Но куда девать людей? На улицу? — задает риторический вопрос Сергей Алиев.

У Степана Петрушенко, технического инспектора труда Гомельского обкома профсоюза работников агропромышленного комплекса, своя позиция. Несмотря на сложное положение завода, вопросы охраны труда должны быть на первом месте.

— Столько нарушений как здесь, я не встречал еще ни на одном предприятии. Я подготовлю и вышлю рекомендации по их устранению. Конечно, наивно полагать, что все они, учитывая экономическое состояние предприятия, в одночасье будут исправлены. Тем не менее порядок наводить придется. Главные вопросы, которые предстоит решить в ближайшее время: обеспечение работников спецодеждой и средствами индивидуальной защиты, а также ремонт приточно-вытяжной вентиляции.

И все-таки есть надежда, что ситуация исправится. На модернизацию предприятия государство выделило более 70 млрд рублей.

— Конечно, даже этих денег нам не хватит. Чтобы поставить завод на ноги, нужна еще как минимум половина этой суммы. Скорее всего, придется брать кредит, — делится планами директор, переступая порог уже практически построенного нового цеха, который не имеет ничего общего с тем, что мы видели до этого. Здесь и наливные полы, и приточно-вытяжная вентиляция. Ждут наладки бельгийские станки и новая котельная. Пуск линии запланирован на сентябрь.

— Модернизация модернизацией, но экономика не заработает без разумного подхода к делу, — уверен руководитель льнозавода.

В планах — наладить на предприятии конечную переработку сырья. К примеру, из короткого льноволокна можно производить шпагат, а из отходов производства — костры — топливные брикеты для котельных установок. Эти проекты помогут существенно улучшить экономическое положение предприятия. Но это позже, а пока на кормянском льнозаводе живут по принципу известной гайдаровской фразы: "Нам бы день простоять, да ночь продержаться".


Сотрудник: "Если женщины выдерживают, то нам, мужчинам, деться просто некуда"


Чаусский льнозавод, построенный в 1940-х годах, к 1970-му полностью исчерпал ресурс и был закрыт. Но потребность в переработке льна не отпала, и через 10 лет на его базе было построено новое предприятие союзного значения. Просуществовал, правда, промышленный гигант недолго. После катастрофы на Чернобыльской АЭС предприятие разукомплектовали и переоборудовали для деревообработки. Лен в районе, земли которого частично попали под радиоактивное загрязнение, не выращивался до 1990-х, когда хозяйства района снова вернулись к льноводству и завод реанимировали.

— Это, конечно же, было уже совсем иное предприятие, — говорит председатель Чаусского райисполкома Анатолий Матюлин — "Слепленное", если можно так сказать, из того, что осталось после разукомплектации. Эффективным производство назвать невозможно. Огромные цеха, хранилища и подсобные помещения, оставшиеся по наследству от прежнего гиганта, приносили только убытки. Меры по решению проблемы принимались, но безрезультатно.


Глобальные перемены, по слова Анатолия Матюлина, ожидаются в ближайшем будущем, когда в соответствии с программой, утвержденной Советом Министров, завод… закроют.

— Это верное решение, — считает глава района, — поскольку на модернизацию средств нет. Так же, как и на улучшение условий труда. Из числа работников будет создан механизированный отряд по выращиванию и реализации льна. В этом году силами района льном засеяно 1050 га. Надеемся, что получим хороший урожай, а качество сырья устроит покупателя.

Это перспектива, а реальность такова, что оборотных средств на содержание мехотряда нет ни в районной казне, ни у предприятия. Работники о предстоящем закрытии завода знают, как и том, что местная власть гарантирует дальнейшее трудоустройство.

По словам Таисии Разумовой, исполняющей обязанности директора ОАО "Чаусский льнозавод", сегодня на предприятии трудятся 54 человека.

— В цеху по переработке длинного и короткого волокна работают 13 человек. Средняя зарплата — 2,6-2,7 млн рублей, но и ее выплачивать приходится частями. Решение о закрытии завода, конечно же, верное, поскольку и оборудование изношено, и условия труда неприемлемые, — считает руководитель.


— Средствами индивидуальной защиты работники обеспечены, но респираторами пользуются далеко не все. Предпочитают марлевые повязки, менять которые приходиться 2-3 раза в течение смены, — пояснила инженер по охране труда Наталья Дрозд. — В цеху есть умывальник и гардеробная. Переодеваются же и моются после смены работники дома — душевой нет. Но они живут в поселке неподалеку, так что это не проблема. Да и обедают они в основном дома.

Цех встретил привычной для тех, кто бывал на подобных заводах, пылевой завесой. Под покровом этой "мглы" на конвейере трудились три работницы, лишь одна из которых была в марлевой маске. Крана с питьевой водой я не увидела, но одна из работниц махнув рукой в отдаленный угол, сказала: "Там он, только вода из крана течет ржавая! Воду мы покупаем или приносим с собой".

— Условия труда, конечно, не устраивают, но работать-то надо! — считает Нина, оператор МТА и бригадир. — Респиратор и маску не ношу, потому что задыхаюсь. Еду приносим с собой, столовой и буфета нет. Едим на скамейке возле цеха или в комнате мастера. Я живу в поселке недалеко от завода, но на обед все равно не успеваю, потому что он короткий, всего 20-30 минут. Прохлаждаться некогда, зарплата зависит от выработки. У меня, как у бригадира, бывает 2 млн, но за май, к примеру, начислено 1,5 млн рублей.

Тракторист Сергей Костиков, "брошенный" в цех на подмогу, в оценке условий труда лаконичен.

— Если женщины выдерживают, то нам, мужчинам, деться просто некуда. Очень жарко и очень пыльно. Периодически выходим на улицу вдохнуть свежего воздуха, в том числе и во время обеденного перерыва. Там же и перекусываем или у мастера, если непогода. А что без респиратора работаю, так оно сподручнее. Мы — люди ко всему привыкшие!

По словам председателя райкома профсоюза работников АПК Валентины Рыжковой, профсоюзы проблемы этого предприятия без внимания не оставили.

— Положение дел на заводе изучил технический инспектор труда обкома профсоюза, который выдал ряд рекомендаций на устранение нарушений. Частично они устранены. Выдана, к примеру, спецодежда, в том числе и утепленная, и спецобувь. Приведены в порядок санитарно-бытовые помещения, укомплектована аптечка первой медицинской помощи. Вопрос об условиях труда был рассмотрен и на заседании профкома.