“Мы ждали Семашко, как Бога“

В рамках проекта "Жизнь (не)обыкновенного белоруса" корреспондент "Салідарнасці" побывала в гостях у женщин, которые не боятся повысить голос на орущего вице-премьера, предъявить общественности свои расчетные листки и резать правду-матку про свое начальство.

Работницы "Ковров Бреста" Нина и Галина вот уже три месяца воют с администрацией предприятия за повышение зарплат и улучшение условий труда на предприятии.

– Ну что, едете к нам, униженным и угнетенным? – в голосе Нины Дакало нет ни тени иронии.

Почему, я узнаю, когда окажусь у нее дома. Зарплату им задерживают, как и в прошлом месяце. Это значит, что на столе у Нины будут картошка, закатки и четыре сосиски – ровно столько гостей вместе с хозяйкой соберутся у нее на ужин.

Галина Марчук

Власти быстро отреагировали на крик души ребенка.

– Такое завертелось! Заехала я за помощью в социальный центр: дали три бутылки постного масла и три килограмма сахара. Я говорю: "Вот тебе, сыночка, ешь сахар – запивай постным маслом".

Кроме того, предложили "гуманитарку". Завели меня в центре в комнату, где лежали вещи, которые люди приносят сами. Думаю, почему бы сыну шорты и майку не взять? "Знаете, – сказали мне, – а детского сейчас нету". Потом мне письмо написали, что я от гуманитарной помощи отказалась. После выделили 250 тысяч – вот и вся помощь.

За что я благодарна, так это, что глава администрации Московского райисполкома Александр Степанович Рогачук – мужа устроил на работу. Он единственный человек из начальства в Бресте, который нам помог.

На 300 тысяч в месяц не выживешь, и Галина, подрабатывая в колхозе летом, решила вслед за сыном писать письма.

– Я надеялась, как и мой Ромка, что президент меня по первому зову услышит, и однажды, когда я ему надоем своими письмами, скажет: "Поезжайте на ковровый – разберитесь!". Но я, наверное, наивная дурочка оказалась. Президенту (я не против Лукашенко!) простых людей некогда слушать. Ему надо решать крупные вопросы. Надо мной смеялись. Мне люди говорили: "Пиши-пиши, тебя уволят!". Так мне терять было нечего. Чтобы доказать, что я человек, решила добиваться: пусть нас все услышат.

– Мы мечтали выйти в Интернет, – поддержала коллегу Нина Дакало. – И не зря! Только он у нас в стране что-то решает. А начальство боится гласности, что вся страна узнает.

Екатерина Яроцкая

Нина рассказывает, как недавно в Брест приезжал частник из Казани и приглашал ткачей к себе на производство.

– Он оплачивал проезд, проживание и питание и предложил 500 долларов в месяц. У нас несколько ткачей с коврового ушли. Люди семьи бросили, детей и поехали за длинным рублем к черту на кулички. Они не верят нашему руководству! Если бы они знали, что здесь им будут платить 500 долларов, никуда бы не поехали.

Собеседница попробовать хлеб гастарбайтера не может: одна растит 16-летнюю дочь. Не оставит своего несовершеннолетнего сына и Галина.

– Разве мы воевали бы, если бы у нас была зарплата и были сытые? – задается риторическим вопросом Нина. – В январе 2012 года у меня была такая же зарплата, как в январе 2013-го. Но тогда я сахар покупала по 3500, а сейчас он стоит 8 тысяч.

Катя вспоминает, что в колхозе летом платили по 100 тысяч рублей в день.

– Я хочу за смену получать не меньше, чем в колхозе. А у нас всего 51 тысяча за смену…




– Нам говорят, что у частника вы бы молчали, а не возмущались. Но разве частник держал бы 160 ИТР на 240 рабочих? – рассуждают женщины.

В январе, после того, как они прорвались к вице-премьеру, продемонстрировали ему свои расчетные и рассказали о плачевом положении дел на фабрике, Владимир Семашко озадачил директора "Ковров Бреста": через три месяца зарплата у ткачей должна достигнуть 3,5 миллиона рублей, иначе тот лишится своей должности.

Однако Галина и Нина чувствуют себя обманутыми.

– Мы ждали его, как Бога. А что получилось? План предприятие не выполнило. Показуху устроили: гнали вал – быстрей-быстрей! – чтобы Семашко показать, как они работают. Качество ковров не имело значения – нужно было количество. Кто эту продукцию покупать будет?

Работы мы добились, а заработка в отделочном цеху он не дал. Как вам можно доверить страну, заграничные сделки, когда вы в малом обманули людей? А ведь страна из людей состоит! – не сдерживается Галина.

Со слов женщин, после того, как заработок ткачей достиг четырех миллионов, те замолчали: они ведь никогда таких денег не видели.

– Получилось, мы выбили зарплату для ткачей… – говорят женщины.

Отсутствие солидарности в коллективе – это, пожалуй, самое главное, что их удручает.

По мнению Галины, ошибка нынешнего руководства в том, что подчиненных «держат за лохов».

– Но не надо считать нас глупее себя, – добавляет Нина.

– А что вы думаете про роль профсоюза в вашей истории?

– Ничего они не делают! Как вошь в бороде у начальства сидят: тихонечко, чтобы не укусили.

– Вы не думали создать свою ячейку?

– Как можно создать профсоюз, если вокруг все пассивные? – недоумевает Галя.

– Люди подходят к нам и спрашивают, когда будет зарплата. "Я получила, –говорю. – Вот идет директор – спросите у него", – подтверждает Нина.

– Как вы считаете, почему ваши коллеги пассивны?

Галина: Они получали триста тысяч, а сейчас дали два миллиона. Ни слова против не скажут. Они не понимают, что если производство не будет развиваться, то заберут и эту зарплату.

Нина: Люди привыкли, чтобы их угнетали. У них низкая самооценка.

Катя: Если бы вы невидимкой попали к рабочим в комнату отдыха, услышали бы те же слова, что мы сейчас говорим. А перед начальством выступить – никого, все попрятались. А так – все герои.

Нина: Белорусы молчат, а мы, украинки, себя в обиду не дадим. Я требую только работы и зарплаты. Не позволю себя унижать.