Евро - к стенке. Доллар - следующий!
Уникальность нынешнего кризиса в том, что это кризис мировых валют. В ЕС уже официально не скрывают, что Греция может покинуть еврозону.
Нуриэль Рубини считает, что и у Италии нет другого выхода, как последовать за Грецией, что будет концом еврозоны. Сам евро не реагирует. Рванет или не рванет?
Кризисы рождают монстров. Разворачивающийся на наших глазах — не исключение.
Монстр номер один – демократия не справляется! На улицах толпы "захватчиков Wall Street". Греции не дали провести референдум, исход которого ни у кого не вызывал сомнений: кто же откажется от халявы из госбюджета взамен на помощь в его, бюджета, оздоровлении, что обернется необходимостью жить на заработанное, а не полученное за тот или иной статус.
Материя тонкая. Кризис делает жизнь по нормам демократии неудобной. Как для тех, кто чувствует себя выброшенным из жизни, так и для тех, кто призван с кризисом справиться. Ситуация может разогреться до революционного градуса.
Самое время вспомнить историю. Кризисы многократно уводили как отдельные страны, так и мир в целом в сторону от демократии. Дорога назад обычно была мучительна и кровава.
Монстр номер два – жизнь после евро. Распад еврозоны точно не прибавит стабильности. С точки зрения экономики такой исход – победа кризиса. Потому что глобальная экономика требует наднациональных институтов, вершиной которых и является евро.
Чем уникален кризис
Что евро в центре кризиса, понятно. Но самое любопытное в греческом бюджетно-долговом феномене то, что, по сути, Греция брала равнение на США. Ключ — не бюджетное расточительство или забвение элементарных правил финансовой дисциплины, а тот факт, что доллар и евро — мировые валюты.
Почему мир не слишком беспокоят триллионы американского долга? Потому что эти долги, по крайней мере до недавнего времени, были скорее фактором роста, чем угрозой экономике. Потому что долги и бюджетные дисбалансы не приводили к инфляции в США, что могло бы затормозить ее экономику. Потому что печатание долларов обслуживает мировую экономику.
Греция относилась к долгам и дефициту своего бюджета также – евро все покроет. Правда, дальше аналогия не работает – евро печатает не Греция, а Европейский ЦБ.
Вывод: современный финансовый кризис уникален тем, что это кризис мировых валют, а не просто следствие ошибочной долговой или бюджетной политики тех или иных стран.
Так что же делать с евро?
Самый яркий рецепт дал Нуриэль Рубини, экономист, прославившийся предсказанием кризиса 2008 года, теперь советник Барака Обамы. Его позиция в том, что если с Грецией все уже ясно, то судьба евро зависит от того, справится ли со своими проблемами Италия. Если не будет найдено 2 трлн евро, ей ничего не остается, как вернуться к лире, а это похороны евро.
Где же взять два триллиона? Таких ресурсов нет ни у европейского стабфонда, ни у МВФ. Надежда – на Европейский Центробанк. Если его новый шеф – Марио Драги прислушается к Рубини, впереди расплата по долгам Италии и радикальная девальвация евро. Рубини в Москве, куда он прибыл на 170-летие Сбербанка, подсчитал, что в результате евро обесценится на 30-40%.
Для европейцев это масса социальных проблем, но есть и очевидные плюсы: фактическое списание значительной части долгов и – самое главное – мощный импульс роста экономики за счет резкого повышения конкурентоспособности ее экспорта. А рост экономики – это и есть лучшее средство против кризиса.
Формально предложение Рубини противоречит уставным документам ЕС. Но выбор предстоит делать между свертыванием самого амбициозного проекта современности и его спасением.
Нуриэль Рубини считает, что и у Италии нет другого выхода, как последовать за Грецией, что будет концом еврозоны. Сам евро не реагирует. Рванет или не рванет?
Кризисы рождают монстров. Разворачивающийся на наших глазах — не исключение.
Монстр номер один – демократия не справляется! На улицах толпы "захватчиков Wall Street". Греции не дали провести референдум, исход которого ни у кого не вызывал сомнений: кто же откажется от халявы из госбюджета взамен на помощь в его, бюджета, оздоровлении, что обернется необходимостью жить на заработанное, а не полученное за тот или иной статус.
Материя тонкая. Кризис делает жизнь по нормам демократии неудобной. Как для тех, кто чувствует себя выброшенным из жизни, так и для тех, кто призван с кризисом справиться. Ситуация может разогреться до революционного градуса.
Самое время вспомнить историю. Кризисы многократно уводили как отдельные страны, так и мир в целом в сторону от демократии. Дорога назад обычно была мучительна и кровава.
Монстр номер два – жизнь после евро. Распад еврозоны точно не прибавит стабильности. С точки зрения экономики такой исход – победа кризиса. Потому что глобальная экономика требует наднациональных институтов, вершиной которых и является евро.
Чем уникален кризис
Что евро в центре кризиса, понятно. Но самое любопытное в греческом бюджетно-долговом феномене то, что, по сути, Греция брала равнение на США. Ключ — не бюджетное расточительство или забвение элементарных правил финансовой дисциплины, а тот факт, что доллар и евро — мировые валюты.
Почему мир не слишком беспокоят триллионы американского долга? Потому что эти долги, по крайней мере до недавнего времени, были скорее фактором роста, чем угрозой экономике. Потому что долги и бюджетные дисбалансы не приводили к инфляции в США, что могло бы затормозить ее экономику. Потому что печатание долларов обслуживает мировую экономику.
Греция относилась к долгам и дефициту своего бюджета также – евро все покроет. Правда, дальше аналогия не работает – евро печатает не Греция, а Европейский ЦБ.
Вывод: современный финансовый кризис уникален тем, что это кризис мировых валют, а не просто следствие ошибочной долговой или бюджетной политики тех или иных стран.
Так что же делать с евро?
Самый яркий рецепт дал Нуриэль Рубини, экономист, прославившийся предсказанием кризиса 2008 года, теперь советник Барака Обамы. Его позиция в том, что если с Грецией все уже ясно, то судьба евро зависит от того, справится ли со своими проблемами Италия. Если не будет найдено 2 трлн евро, ей ничего не остается, как вернуться к лире, а это похороны евро.
Где же взять два триллиона? Таких ресурсов нет ни у европейского стабфонда, ни у МВФ. Надежда – на Европейский Центробанк. Если его новый шеф – Марио Драги прислушается к Рубини, впереди расплата по долгам Италии и радикальная девальвация евро. Рубини в Москве, куда он прибыл на 170-летие Сбербанка, подсчитал, что в результате евро обесценится на 30-40%.
Для европейцев это масса социальных проблем, но есть и очевидные плюсы: фактическое списание значительной части долгов и – самое главное – мощный импульс роста экономики за счет резкого повышения конкурентоспособности ее экспорта. А рост экономики – это и есть лучшее средство против кризиса.
Формально предложение Рубини противоречит уставным документам ЕС. Но выбор предстоит делать между свертыванием самого амбициозного проекта современности и его спасением.