«Сможет ли Лукашенко, давший им такую силу, их удерживать?»

Беларусская экономика все больше напоминает арену передела собственности, где то один, то другой бизнес теряет свои активы по решению Александра Лукашенко, правительства или силовых органов. Это происходит в том числе через национализацию и «мягкий» отъем активов. Право в Беларуси больше не гарант, а инструмент давления. События последних лет все чаще вызывают ассоциации с 90-ми: тогда бизнес «отжимали» бандиты, теперь — люди в погонах и с государственными мандатами. Об этом в своей колонке для «Зеркала» рассуждает экономист Владимир Ковалкин.

За последний год несколько крупных бизнесов оказались национализированы или через довольно подозрительные схемы сменили собственников. Год назад российский олигарх Михаил Гуцериев пожаловался, что Александр Лукашенко отобрал у него крупный пакет инвестиций. И недавно политик подтвердил, что проект теперь полностью государственный. Похоже, свой бизнес потерял «кошелек» Лукашенко — Александр Шакутин. А сейчас стоит вопрос изъятия у собственников беларусско-британского автозавода «Юнисон».

Как бы парадоксально это ни звучало, но это закономерное развитие ситуации в Беларуси, когда для перевода собственности от одного владельца к другому используются в том числе силовые методы. Для Беларуси это в принципе не новая практика. Многие могут помнить национализацию «Спартака» и «Коммунарки» в начале 2010-х, а потом «Мотовело» с арестом собственника. Однако после 2020-го, когда стало официально «не до законов», вполне ожидаемо, что таких громких кейсов стало больше.


В общих чертах мы видим классический передел собственности. Бизнес покупается, продается, переходит из рук в руки — это вполне нормальные явления. В правовых государствах это происходит с помощью заключения сделок. Но когда государство занимается неправовым методом в одной сфере, например, дискриминирует какую-то группу людей, исходя из политических или иных признаков, то рано или поздно такие подходы и практики приходят и в бизнес-среду.

И чем дальше, тем больше вся эта ситуация будет походить на 90-е или своеобразный неофеодальный строй. В нем во имя государства могут отнять любую компанию, одни кланы силовиков «крышуют» один определенный бизнес, вторые — другой. И когда между ними возникают какие-то конфликты, они будут друг у друга «отжимать» компании, как это делали бандиты в те самые лихие девяностые. Увы, это абсолютно логичное развитие ситуации. У режима есть какая-то потребность. И если в правовом государстве она закрывается в законодательном поле, то в стране, где о право вытерли ноги, такие вопросы решаются по понятиям.

В отношении Беларуси неофеодальный строй используется для описания авторитарной модели правления, в которой власть и ключевые экономические ресурсы сосредоточены в руках государства или небольшой группы лояльного бизнеса. В то время как большинство населения находится в зависимом положении, с ограниченными возможностями для экономического и социального роста.

В этих условиях в зону риска попадают даже те, кто раньше имел какие-то гарантии «сверху». Все еще есть те, кто защищен, но это уже, возможно, не те же лица, которые были таковыми раньше. Новая элита Беларуси — это силовики, генералы от МВД, КГБ, КГК и прочих структур. Собственно говоря, они и «крышуют», и делят между собой сферы заработка и влияния.

Реальность такова, что теперь в стране не существует устойчивых гарантий ни для компаний, ни для собственности. Каждый, даже самый нейтральный и «тихий» бизнес, может в любой момент оказаться под угрозой давления, «отжима», национализации или захвата силами, которые начали делить между собой экономическое пространство. Но дело не только в этом. Режим использует различные инструменты давления и повсеместно закручивает гайки, вводя чрезмерное регулирование (например, ценовое). С одной стороны, это создает эффект полной подконтрольности. С другой — может служить формальным предлогом прийти к любому бизнесу в нужный момент и наказать его.

Это новая норма общественного устройства. Когда государство в одной сфере решает, что можно обойтись без закона, эта логика неизбежно расползается дальше. И если ты создаешь систему, в которой какая-то группа людей действует вне правового поля, они не остановятся в рамках отведенной им зоны — они будут расширять ее, приучая общество к жизни без правил как к единственно возможной реальности. В среде, где право и собственность не имеют значения, выживание бизнеса возможно лишь двумя способами: либо под чьим-то покровительством с платой за лояльность, либо через бегство, то есть продажу активов и переезд.



В России это происходит уже давно. У них это выстроилось в некую более-менее понятную для них систему. Возможно, однажды похожая система — олигархическая силовая структура, сплошь коррумпированная, но устойчиво функционирующая — выстроится и в Беларуси. Она в некоторой степени уже есть, но пока отличается меньшими масштабами и количеством группировок. Наша страна все-таки поменьше, плюс мы много десятилетий развиваемся в авторитарной системе, где один человек этим занимался. Сейчас это делает больше людей. И сможет ли Лукашенко, давший им такую силу, их удерживать, покажет время.

Справочно

Владимир Ковалкин, экономист.

Руководитель проектов «Кошт урада» и «Удобный город». Получил степень бакалавра и магистра экономики в Академии управления при президенте (Минск). А также степень магистра гуманитарных наук по политологии в Европейском гуманитарном университете (Вильнюс, Литва).