В какой день в 2020-м могли произойти перемены?
В прошлом журналист и пресс-секретарь МИД Польши Мартин Войцеховский восемь лет работал в польском посольстве в Минске. В 2020 году, когда посол Артур Михальский был вынужден покинуть страну по требованию белорусской стороны, Войцеховский стал временным поверенным, а фактически — главой дипмиссии. Недавно он выпустил книгу «Европейский выбор Беларуси. Упущенный шанс?» о своей дипломатической работе в Беларуси с 2016 по конец 2023 года — периоде от относительно корректных отношений между Беларусью и Западом до их разрушения.
![]()
Мартин Войцеховский пишет, что, несмотря на все предыдущие тревожные сигналы перед выборами 2020 года, Запад пытался повлиять на власти в Минске, чтобы не допустить чего-то, что неизбежно привело бы к окончательному разрушению отношений.
Но произошло то, пересказ чего белорусам не нужен, потому что они были свидетелями этих событий вживую — задержания кандидатов в президенты, жесткий разгон демонстраций, Окрестина, репрессии, политзаключенные.
При этом на Западе считали, что шанс на перемены в Беларуси, если и был, то 17 августа 2020 года, на следующий день после грандиозной демонстрации в воскресенье 16-го, когда на улицы вышло полмиллиона человек.
За границей предполагали, что рабочие МЗКТ могли бы не просто освистать Лукашенко, а арестовать его как узурпатора власти и тирана. Белорусы в тот момент мыслили совершенно иначе. Не думаю, что такая мысль вообще у кого-то из рабочих появилась.
![]()
Мартин добавляет, что западные дипломаты и дальше пытались убедить власти «по всем доступным каналам, чтобы добиться компромисса с оппозицией», однако реакции не было:
Даже за такую поддержку протестующих дипломаты вскоре сами попали в немилость.
Мартин Войцеховский пишет, что, несмотря на все предыдущие тревожные сигналы перед выборами 2020 года, Запад пытался повлиять на власти в Минске, чтобы не допустить чего-то, что неизбежно привело бы к окончательному разрушению отношений.
«Об этом тогдашний глава польского МИД Яцек Чапутович говорил по телефону со своим белорусским коллегой за три дня до выборов. И услышал заверения, что власти сделают все, чтобы не допустить обострения ситуации».
Но произошло то, пересказ чего белорусам не нужен, потому что они были свидетелями этих событий вживую — задержания кандидатов в президенты, жесткий разгон демонстраций, Окрестина, репрессии, политзаключенные.
При этом на Западе считали, что шанс на перемены в Беларуси, если и был, то 17 августа 2020 года, на следующий день после грандиозной демонстрации в воскресенье 16-го, когда на улицы вышло полмиллиона человек.
«Информация о полумиллионной демонстрации в Минске произвела впечатление на всех, — вспоминает Войцеховский. — Некоторым послам начали напрямую звонить премьеры или министры, чтобы узнать, какая ситуация на месте и каковы шансы оппозиции на победу. Послу Чехии позвонил по открытой линии тогдашний премьер Андрей Бабиш.
— Чем закончилась эта встреча на заводе? — спросил он.
— Лукашенко уехал, — ответил посол.
— Ну, тогда все, дело закрыто. Ничего из этого не выйдет. Рабочие могли его схватить и арестовать. А теперь уже поздно, — заявил Бабиш.
Это было сказано резко и совсем не дипломатично, но очень метко», — подытоживает Войцеховский.
— Чем закончилась эта встреча на заводе? — спросил он.
— Лукашенко уехал, — ответил посол.
— Ну, тогда все, дело закрыто. Ничего из этого не выйдет. Рабочие могли его схватить и арестовать. А теперь уже поздно, — заявил Бабиш.
Это было сказано резко и совсем не дипломатично, но очень метко», — подытоживает Войцеховский.
За границей предполагали, что рабочие МЗКТ могли бы не просто освистать Лукашенко, а арестовать его как узурпатора власти и тирана. Белорусы в тот момент мыслили совершенно иначе. Не думаю, что такая мысль вообще у кого-то из рабочих появилась.
Александр Лукашенко выступает на митинге 16 августа 2020 года. Фото: Наша Нива
Мартин добавляет, что западные дипломаты и дальше пытались убедить власти «по всем доступным каналам, чтобы добиться компромисса с оппозицией», однако реакции не было:
«Дипломаты могли протестовать, делать заявления и в крайнем случае пытаться использовать знаки, например, возлагать цветы на место убийства первой жертвы протестов — Александра Тарайковского. Общественность воспринимала это с энтузиазмом, власти — очень негативно. Определенное расхождение в подходе к Беларуси наблюдалось и в дипломатическом корпусе в Минске», — признает Войцеховский.
Даже за такую поддержку протестующих дипломаты вскоре сами попали в немилость.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
