Лукашенко не сумел преодолеть синдром 2020
Политическая кампания под названием «президентские выборы» завершилась. Что ждет Беларусь дальше и насколько может измениться политика Лукашенко после предсказуемой «победы» 26 января 2025 года, анализирует в своей авторской колонке на сайте Радио Свобода Валерий Карбалевич (перевод UDF).
Помимо всех прочих причин, Александр Лукашенко не смог не пойти на эти выборы из-за травмы 2020 года. Его уход означал бы признание поражения, пусть и отсроченного по времени.
Небольшая историческая аналогия. Президент Франции генерал Шарль де Голль — знаковая фигура в истории Франции — ушел в отставку в 1969 году. Это произошло через год после массовых публичных протестов, потрясших страну.
Он понимал исчерпанность своей миссии для французской нации. Не боялся признать поражение, потому что его заслуги и достижения в истории страны были настолько очевидны, что ничто не могло их оспорить. И на собственном примере он показал, что для великих политических деятелей, как и для великих спортсменов, важно уйти вовремя, пока трибуны не начали освистывать. Достойный уход, последняя точка - важный элемент исторического мифа. Как говорил Штирлиц, запоминается последнее.
{banner_news_show}
И вот мы возвращаемся в Беларусь. Накануне выборов государственные СМИ раздули культ личности Лукашенко, провозгласив его отцом белорусской государственности и выдающейся фигурой в истории Беларуси. И если бы это было действительно так, то никакие протесты в 2020 году не смогли бы запятнать этот имидж.
Неоднократно во время встреч с общественностью он вспоминал события четырехлетней давности, говоря о том, что, якобы, многие из протестующих изменили свое мнение, пересмотрели свое поведение и раскаялись. Он уверил себя в этом. В день выборов он собрал иностранных журналистов на пресс-конференцию (раньше он никогда этого не делал до окончания голосования), чтобы продемонстрировать свой статус победителя.
При этом Лукашенко не особенно скрывает, что его победа была насильственной. И это обошлось стране очень дорого. Но он не считает это недостатком. По его мнению, насилие — это показатель силы, признак сильного политика. Отсюда его преклонение перед диктаторами всех времен и народов и реабилитация термина «диктатура» в сегодняшней Беларуси. А победителей не судят.
Добился ли Лукашенко желаемого, проведя фактически досрочные выборы? Получил ли он дополнительную легитимность?
Однако политические репрессии не прекращаются. Лукашенко не обещал освободить политзаключенных. Мол, они нарушили закон и должны сидеть в тюрьме. В конце концов, репрессии — необходимый элемент сохранения существующего режима. Особенно в условиях внешней неопределенности.
Более того, Лукашенко глубоко обеспокоен деятельностью оппозиции за рубежом. Хотя, казалось бы, чем опасен марш противников в Варшаве? Однако, услышав эту информацию на пресс-конференции, он вышел из себя, пообещал установить личности всех протестующих и даже пригрозил наказать их родственников.
Генпрокуратура утверждает, что «выявила 365 участников протестов за рубежом», намерена привлечь их к уголовной ответственности, а также конфисковать имущество на территории Беларуси, «в том числе зарегистрированное на других лиц».
Что касается международной легитимности, то, по большому счету, последняя президентская кампания здесь не оказала никакого влияния. Запад отнесся к этим выборам весьма критически. Однако существует неопределенность относительно реакции новой администрации США. Лидеры постсоветских стран и ряда стран Глобального Юга, которые и ранее признали президентский статус Лукашенко, и теперь поздравили его с победой.
В результате этой кампании Беларусь так и не вернулась в условный 2019 год. Синдром 2020 года не преодолен.
Латушко: «Транзит может произойти только под Колю»
Помимо всех прочих причин, Александр Лукашенко не смог не пойти на эти выборы из-за травмы 2020 года. Его уход означал бы признание поражения, пусть и отсроченного по времени.
Небольшая историческая аналогия. Президент Франции генерал Шарль де Голль — знаковая фигура в истории Франции — ушел в отставку в 1969 году. Это произошло через год после массовых публичных протестов, потрясших страну.
Он понимал исчерпанность своей миссии для французской нации. Не боялся признать поражение, потому что его заслуги и достижения в истории страны были настолько очевидны, что ничто не могло их оспорить. И на собственном примере он показал, что для великих политических деятелей, как и для великих спортсменов, важно уйти вовремя, пока трибуны не начали освистывать. Достойный уход, последняя точка - важный элемент исторического мифа. Как говорил Штирлиц, запоминается последнее.
{banner_news_show}
И вот мы возвращаемся в Беларусь. Накануне выборов государственные СМИ раздули культ личности Лукашенко, провозгласив его отцом белорусской государственности и выдающейся фигурой в истории Беларуси. И если бы это было действительно так, то никакие протесты в 2020 году не смогли бы запятнать этот имидж.
Лукашенко снова баллотировался на новый срок, чтобы доказать всем, что он победитель. И он этого особенно не скрывал в процессе кампании.
Неоднократно во время встреч с общественностью он вспоминал события четырехлетней давности, говоря о том, что, якобы, многие из протестующих изменили свое мнение, пересмотрели свое поведение и раскаялись. Он уверил себя в этом. В день выборов он собрал иностранных журналистов на пресс-конференцию (раньше он никогда этого не делал до окончания голосования), чтобы продемонстрировать свой статус победителя.
Это значит, что, в отличие от генерала де Голля, он сам не очень-то верит в свою историческую миссию отца белорусской государственности, в образ, созданный государственными СМИ. Потому что если факт нужно так настойчиво доказывать, то он, по крайней мере, не очевиден.
При этом Лукашенко не особенно скрывает, что его победа была насильственной. И это обошлось стране очень дорого. Но он не считает это недостатком. По его мнению, насилие — это показатель силы, признак сильного политика. Отсюда его преклонение перед диктаторами всех времен и народов и реабилитация термина «диктатура» в сегодняшней Беларуси. А победителей не судят.
Добился ли Лукашенко желаемого, проведя фактически досрочные выборы? Получил ли он дополнительную легитимность?
Если говорить о внутренней легитимности, то отчасти да. Власть показала свою силу, и та часть электората, которая это учитывает, не отвергает принудительную легитимность, признала Лукашенко победителем.
Однако политические репрессии не прекращаются. Лукашенко не обещал освободить политзаключенных. Мол, они нарушили закон и должны сидеть в тюрьме. В конце концов, репрессии — необходимый элемент сохранения существующего режима. Особенно в условиях внешней неопределенности.
Более того, Лукашенко глубоко обеспокоен деятельностью оппозиции за рубежом. Хотя, казалось бы, чем опасен марш противников в Варшаве? Однако, услышав эту информацию на пресс-конференции, он вышел из себя, пообещал установить личности всех протестующих и даже пригрозил наказать их родственников.
Генпрокуратура утверждает, что «выявила 365 участников протестов за рубежом», намерена привлечь их к уголовной ответственности, а также конфисковать имущество на территории Беларуси, «в том числе зарегистрированное на других лиц».
Единственное логическое объяснение такой настойчивости в борьбе с этими, казалось бы, безобидными для режима протестами за рубежом — банальная месть.
Что касается международной легитимности, то, по большому счету, последняя президентская кампания здесь не оказала никакого влияния. Запад отнесся к этим выборам весьма критически. Однако существует неопределенность относительно реакции новой администрации США. Лидеры постсоветских стран и ряда стран Глобального Юга, которые и ранее признали президентский статус Лукашенко, и теперь поздравили его с победой.
В результате этой кампании Беларусь так и не вернулась в условный 2019 год. Синдром 2020 года не преодолен.
Латушко: «Транзит может произойти только под Колю»